Собрание сочинений в 4 томах. Том 3. Сказки для умных
Шрифт:
Войдя в Гостиный Двор, Анаконда первым делом купил сумку — помесь рюкзака с авоськой; такую можно носить и в руках, и за спиной. Положив сеточку с Константином в эту удобную сумку, Юрий приступил к дальнейшим приобретениям. Больших денег у него никогда не водилось до этого случая, и поэтому он решил вначале потренироваться на легких мелких тратах, а потом уже покупать дорогие вещи. Для разгона купил подстаканник, портсигар металлический с изображением Петропавловского шпиля, пластмассового пингвина, носки, рожок для надевания ботинок, сахарницу из оргстекла, электрический фонарик, зажигалку с газовым баллончиком, вечный календарь, фарфоровую лисицу и настольный термометр.
Обремененный покупками, вышел Анаконда из универмага. Вскоре, сидя за столиком, он с удовольствием ел бутерброд с копченой колбасой, запивая его кофе. Вдруг кто-то пропитым, но громким голосом произнес над самым его ухом:
Живи, дитя природы, Будь весел и здоров, И кушай бутерброды На грани двух миров.Юрий вздрогнул и поднял глаза. Перед ним стоял молодой человек с припухлым лицом. В руке он держал сеточку, набитую пустой винной посудой.
— Зазнался, Юрка, не узнаешь школьного товарища! — воскликнул незнакомец и снова перешел на стихи:
Я верховный сдаватель бутылок И несбывшийся юный поэт. Положи мне ладонь на затылок И почувствуй горячий привет!Ладонь на затылок ему Анаконда класть не стал. Он распознал в молодом человеке своего одноклассника Толика Древесного. Толик, будучи в школе, слыл начинающим поэтом. Он непрерывно помещал свои стихи в стенгазете, участвовал в поэтических турнирах и вернисажах; на него возлагали большие надежды. После выпускного вечера Анаконда не встречал его ни лично, ни на страницах печати. Теперь Древесный выпрыгнул из небытия в самом неожиданном виде и в самый неподходящий момент.
— Приветствую тебя, Толя! — сказал Юрий, сделав заинтересованное лицо. — Как дела? Где трудишься?
Древесный громогласно ответил стихами:
В управлении винтреста Я работал день за днем, Но отчислен я от места, И душа горит огнем.Из-за соседних столиков на них начали поглядывать. «Не вляпаться бы в историю, — обеспокоился Юрий. — Заметут в милицию, а там обнаружат шар».
— Сейчас мы зайдем в гастроном, а оттуда ко мне. Я тебя познакомлю с Тусей, — заявил Древесный и опять перешел на стихи:
Небесный ангел симпатичный Имелся в небе голубом, Имел оценку на «отлично» В моральном смысле и любом. Он стал объектом матерьяльным, Женой мне стал. О, счастлив я...— Идем скорее! — сказал Анаконда, поспешно беря сумку с Константином и свертки с покупками. Древесный пошагал за ним.
Шар не бездействует
На другой день
«Хорошо бы уснуть и не проснуться, — с тоской подумал Анаконда. — Чтоб не было ни головной боли, ни шара, ни даже меня лично... И зачем я польстился на эти деньги!..»
Комната осветилась на миг розоватым светом. Константин приблизился к Анаконде, застыл сантиметрах в восьмидесяти от его лица. На шаре образовался небольшой нарост. Нарост протянулся в сторону Юрия, превращаясь в тугую спиральку. На конце спиральки возникла плоская площадочка. На площадочке выросла маленькая прозрачная мензурка. Мензурка наполнилась жидкостью с голубоватым отливом.
— Отравить меня хочешь! — сказал Анаконда. — Ну и отравляй, так мне, негодяю, и надо!
Взяв мензурку, он залпом выпил горьковатую жидкость и отшвырнул сосуд. Площадочка метнулась на спиральке, поймала мензурку, и все втянулось в шар. Он опять был гладким, без единой выпуклости. Юрий же стал ждать печального конца.
Но жидкость оказала иное действие. Головная боль пошла на убыль, тоска отхлынула. Анаконда уснул. Проснулся через час бодрым и здоровым. Решил сразу же взяться за дело. Сел за стол. Принялся писать очерк. Вскоре очерк был написан. Начинался он так:
С лукавинкой, с бодрым юморком и смешинкой встретил меня благородный возвращалец Н. И. Лесовалов в своем скромном, но уютном загородном жилище. Весь высокий настрой жизни благородного возвратителя располагает его к широкой возвращальческой деятельности. Когда я посетил его, этот выдающийся возвращалец пил желудевый кофе на веранде. Из радиолы лилась мелодичная скрипичная рапсодия. Из магнитофона струилась раздумчивая рояльная мелодия.
— Люблю этот полезный напиток, — с ласковым прищуром поведал мне маститый возвращатель. — В особенности приятно его пить под задушевную, с грустинкой музыку Баха, Римского-Корсакова и др. выдающихся композиторов. С босоногого детства у меня наличествовало два хобби: музыка и возврат находок. Я любил вручать людям утерянные ими монеты, предметы и пищепродукты...
Очерк занял одиннадцать страниц от руки. «Значит, на машинке получится страниц девять, как раз на подвал. На днях приобрету машинку, благо деньги есть. Но хорошо бы сегодня же материал перепечатать...» — Юрий шутливо обратился к шару:
— Хоть бы ты, Константин, мне помог. А то висишь тут в воздухе без дела.
Константин мигнул лиловатым светом. Из шара выдвинулось два витых отростка и несколько штырей. Они опустились на стол, стали расти, переплетаться, образуя сложную рабочую систему. Через четырнадцать секунд один из отростков уже держал в темных пластинчатых зажимах страницу рукописи. По строчкам, считывая текст, скользил тонкий синеватый лучик. По чистому листу, зажатому в комплекс каких-то реек и пружинок, беззвучно двигался маленький цилиндр, оставляя за собой четкий машинописный текст.