Собрание сочинений в 4 томах. Том 3. Сказки для умных

Шефнер Вадим Сергеевич

Тут мы обнялись и стали целоваться сквозь слезы.

И вдруг Лида приложила губы к моему правому уху и шепнула:

— Еще есть надежда. Быть может, мне удастся обмануть моего бдительного отца и вырваться отсюда наверх. Жди меня во время вьюги...

Тут открылась дверь, и вошел Творитель с секундомером в руке.

— Ваше время истекло, — строго сказал он. — Лида, иди в свою комнату!

Лида, бросив на меня прощальный взгляд, удалилась. А Творитель открыл шкаф и вынул оттуда бутылку и большой хрустальный бокал.

— Ну-с, поскольку мы прощаемся, вам полагается выпить посошок на дорожку, — сказал он с таинственной

улыбкой. — Но, быть может, вы передумаете и останетесь здесь?

— Нет, — ответил я. — Здесь я не останусь.

— Что ж, вольному воля. Вы горько пожалеете о своем решении. Вы всю жизнь будете помнить этот подземный дворец, всю жизнь будете помнить Лиду, но дороги сюда вы никогда не найдете. — И с этими словами Творитель наполнил бокал вином и протянул его мне.

Не догадываясь о коварном подвохе, я залпом осушил этот большой бокал. Вкус вина показался мне странным, я ощутил во рту горечь, привкус не то полыни, не то какой-то химии. В тот же миг у меня в голове словно захлопнулась какая-то дверка и я утратил понятие, где я нахожусь.

Опять на земле

Очнулся я на скамейке в сквере возле Исаакия. Кругом гудела вьюга, а в голове у меня тоже гудело, как после большого перепоя. Я стал вспоминать, что со мной произошло, и вдруг с полной ясностью, как в кино, вспомнил подземный дворец, Лиду, Творителя и все, что там было. Но, как вы, уважаемый читатель, помните, пути туда я не знал, потому что не видел дороги из автофургона. А пути оттуда тоже знать не мог — ведь Творитель опоил меня каким-то зельем и доставил меня в город в бессознательном состоянии. И вот мне уже шестьдесят три года, я до сих пор не знаю, где находился этот подземный дворец. И теперь не узнаю этого никогда.

Итак, я сидел в сквере в центре Ленинграда и никак не мог собраться с силами встать со скамьи и отправиться к себе домой, на родную Лиговку. А между тем у меня начали мерзнуть ноги, в особенности та, которая была обморожена.

Чтобы согреться, я стал бить ногу о ногу и при этом глянул вниз. С удивлением я заметил, что обут не в дешевенькие потертые пьексы, а в модные желтые ботинки типа «бульдог». Затем я обнаружил, что на мне дорогая бобровая шапка и роскошная шуба на норке, а под шубой — темно-синий бостоновый костюм.

Ошеломленный этими открытиями, я машинально потянулся в карман за привычным жестяным портсигаром, чтобы несколькими затяжками прояснить свое самосознание. И что же — из кармана шубы я извлек массивный золотой портсигар, полный душистыми толстыми папиросами «Дюбек», и золотую зажигалку. Тогда я стал шарить по всем карманам и убедился, что они набиты золотыми кольцами, браслетами, серьгами и прочими ювелирными изделиями. И я понял, что стал богатым человеком.

Я не мог тогда догадаться, зачем это сделал Творитель. Может быть, он пожалел меня и захотел золотом залечить мою сердечную рану? Или просто решил напоследок показать мне, какой могучей силой он обладает?.. Но теперь я подозреваю, что обогатил меня он не от доброго сердца, а в порядке хитрой мести за мой отказ остаться в его подземном дворце. Да-да! Я подозреваю, что сделал он это для того, чтобы сшибить меня с трудового пути, превратить в бездельника и подтолкнуть к моральной и физической пропасти! Золото Творителя едва не привело меня к гибели...

Но тогда, по молодости лет, я не подозревал этой диверсии. И хоть сердце мое и было полно грустью

по случаю разлуки с Лидой, но, скажу честно, богатству я обрадовался. Я встал со скамьи, отряхнул снег с шапки и пышного воротника и направился в Гостиный Двор, где тогда было много частных лавочек, принадлежавших нэпманам. Войдя в ювелирный магазин, я вынул из кармана одно кольцо, положил его на прилавок и сказал, что хочу его продать. Ювелир внимательно осмотрел его и предложил мне сумму, которой мне на своем номерном заводе было бы и за три месяца не заработать. Положив деньги в карман, я с гордым видом отправился в Елисеевский магазин. Там я купил две бутылки отборного коньяка «Ласточка», бутылку шампанского, банку зернистой икры, кило черноморских устриц и еще много всякой богатой еды. Обвешанный свертками, я вышел на тротуар, подозвал частника-таксиста, сел в «рено» и поехал на Лиговку.

Когда я вошел в нашу комнату, Гоша был дома. Он только что пришел с работы. В первый момент он даже испугался, так как не узнал меня в новом одеянии. Он почему-то подумал, что к нему заявился агент угрозыска на предмет изъятия духов и составления протокола. Но когда он разглядел, что перед ним его старый друг, счастью его не было предела. Он обнял меня, и на глазах его блеснули слезы радости.

— Я уж думал, что ты на чем-то засыпался! — воскликнул он. — Я уж хотел по тюрьмам наводить справки, чтобы знать, куда носить передачу!

— Как видишь, я жив и здоров, — ответил я. И с этими словами я стал выгребать из карманов драгоценности. Только часы оставил на руке, потому что они были подарком Лиды, а все остальное золото выложил на стол.

— Мне подфартило, — сказал я Гоше. — Но так как ты мой личный друг, то будем считать, что все это, чур, на двоих. Ведь у нас с тобой давно такой порядок: что мое — то твое, а что твое — то мое.

Гоша снова обнял меня со слезами на глазах и сказал:

— Вася, не фарту, не добыче твоей радуюсь, а тому радуюсь, что, несмотря на все, ты жив и на свободе!

— Гоша, друг, не тревожься за меня! — воскликнул я. — Это золото добыто хоть и нетрудовым, но честным путем. Мне его подарили добровольно. Плюнь мне на голову, если я вру!

— Вася, я понимаю твою добрую душу, — мягко сказал Гоша. — Ты не хочешь мне ничего рассказывать, чтобы не делать меня вроде бы как соучастником в ограблении. Но знай: если тебя заберут, то я сам заявлю на себя и вместе с тобой сяду за решетку. Что твое — то мое, что тебе — то и мне!

— Клянусь тебе, я никого не грабил! — повторил я. — Сейчас мы сядем за стол и за бутылкой вина я расскажу тебе все, что со мной произошло. А прежде всего я сделаю тебе одно устное заявление. Знай, что я навеки отказываюсь от всякого ухаживания за Тосей. Моим сердцем завладела другая. Я выхожу из игры и теперь буду всячески помогать тебе, чтобы ты стал законным мужем Тоси. Что ты на это скажешь?

— Чего ж тут говорить, — ответил мой друг. — Раз уж ты полюбил другую, то тут уж ничего не попишешь. Насильно навязывать Тосю я тебе не стану и со спокойной совестью удвою свои ухаживания за ней... А она тобой, между прочим, интересовалась. Спрашивала, куда это ты запропал. Я ей, конечно, не сказал того, что думал, я ей соврал, будто у тебя нашлась тетя в Москве и ты поехал ее навестить.

— А сам-то ты чего думал?

— Сам-то я сразу догадался, что ты связался с уголовным миром, потому и не подаешь о себе вестей.