Собрание сочинений в 4 томах. Том 3
Шрифт:
Суходолов. О какой Лауре?
Армандо. Ты ничего не знаешь о Лауре, о Петрарке?
Суходолов. О Петрарке?.. А что я должен знать о них?
Армандо. Должен, потому что ты человек образованный… а во-вторых, ты сам — Петрарка, поэт эпохи Возрождения, который рыцарски обожал донью Лауру и написал ей множество сонетов. Неужели не читал?
Суходолов. Не приходилось.
Армандо.
«ЯТы и твои письма — это и есть сонет Петрарки. Митя Суходолов, если до сих пор ты был достоин моего горячего уважения, то теперь я буду перед тобой преклоняться.
Суходолов. Поэтам — что… они такие! А я стыжусь… И даже страшно… Но продолжаю. В моем существовании произошла какая-то перемена. Легче дышится, лучше к людям отношусь… Появилось вдохновение к работе… Сонет Петрарки, говоришь, Лаура… Ну что ж, пускай… Много ли этих сонетов приходится на человеческую жизнь!
9
«Я так могуче стану петь любовь…» — строки из 57-го сонета Франческо Петрарки (1304–1374).
Армандо. А как ее зовут?
Суходолов. Майя.
Армандо. Имя современное.
Суходолов. Да, современное.
Армандо. Эх, какие просторы!.. Могучий май… Майя… Как я тебе завидую. Я давно уж никого не люблю, а промышляю.
Суходолов. Это у меня святое… Хорошо. Но иногда тревожно, страшно.
Пауза. По реке проходит, большой пассажирский пароход.
Эх вы, манящие огни! С удовольствием уехал бы на этом пароходе вниз, к океану. Нельзя, вернут… и будут говорить, что Суходолов помешался.
Армандо. Пиши ей, Митя, свои письма. Пой свою песню и не бойся, что она трагическая и последняя…
Уголок фойе концертного зала в антракте. Ксения Петровна и Павел Михайлович.
Ксения Петровна. Колоссальный успех! Вот это музыкант… Какая сила! Павел Михайлович, а вам нравится наш скрипач?
Павел Михайлович. Успех большой… да! Жаль, что у скрипача физиономия какая-то потрепанная.
Ксения Петровна. Артист.
Павел Михайлович. Не у всех же у них должны быть потрепанные физиономии.
Ксения Петровна. Много ездит.
Павел Михайлович. Может быть, много пьет?
Ксения Петровна. Поневоле. Живет в гостиницах.
Павел
Ксения Петровна. Но когда играет, он преображается.
Павел Михайлович. Это, между прочим, верно.
Ксения Петровна. Очень сильно исполняет.
Проходят девушки — в сером и в голубом.
Девушка в сером. На меня музыка действует отрицательно… она меня демобилизует.
Девушка в голубом. С тобой нельзя никуда ходить. Ты только об одном и думаешь, что тебя мобилизует и демобилизует.
Девушка в сером. Странно, а для чего искусство? Для того чтобы мобилизовать.
Девушка в голубом. Ни за что с тобой не пойду на концерты.
Проходят.
Павел Михайлович. Где Суходолов? У скрипача?
Ксения Петровна. Еще бы! Они друзья. А что?
Павел Михайлович. Надо двумя словами перекинуться.
Ксения Петровна. Дела? Дайте человеку отдохнуть. Я запрещаю.
Павел Михайлович. Вы всем так приказываете? Мужу тоже?
Ксения Петровна. Да. А что? Поимейте в виду, что я казачка… уральская. Мы, Шмыревы, все такие.
Павел Михайлович. Вы — Шмыревы? Почему Шмыревы?
Ксения Петровна. Моя фамилия до замужества… коренная. Я в Москве до октября месяца езжу в Химки на канал купаться. Возьмите за руку повыше локтя, ни за что не ущипнете.
Павел Михайлович. Сильно сложены, Ксения Петровна, красиво.
Ксения Петровна. Мы, Шмыревы, все один к одному. И вообще, в широком смысле, я не какая-нибудь мещанка в личной жизни. Я женщина передовая. Да-да, Павел Михайлович.
Павел Михайлович. И все-таки я уж попрошу вас разрешить мне сообщить Суходолову одну новость, интересную для него.
Ксения Петровна. А что за новость? Сообщите мне.
Павел Михайлович. Тут у него пошли нелады с одним работником… наклевывается возможность разъединить их.
Ксения Петровна. Ох, эти нелады… слишком самостоятельно держится. Я Суходолову всегда говорю: сломают тебе хребет.
Павел Михайлович. Не одобряете? «Сломают». А почему сломают?
Ксения Петровна. В нашей жизни нельзя выделяться. Я это утверждаю.
Павел Михайлович(все время говорит с нею, подавляя улыбку). Но вот вы же, например, выделяетесь… ростом… стройностью… фигурой.
Ксения Петровна. Ах, то фигура, фигура даже помогает. Но переменим тему. Вы посмотрите, как взволнована публика.