Собрание сочинений в 4 томах. Том 3
Шрифт:
Аллочка. Неинтересно, отец.
Серафима. Пусть говорит.
Родин. Ты, Алка, с Дон Карлосом [13] знакома?
Аллочка. Вот еще… Какой еще Дон Карлос?
Серафима. Театр или роман… точно не помню.
Родин(веселая ирония). Театр… На физиономию посмотришь и все поймешь. Хулиган чистой воды. Но артист немыслимый. Зовут его Карп и в паспорте числится Карпом, но он подчищает букву «пы» на букву «лы», и тогда уже получается в паспорте не Карп, а Карл. Видите? А кто-то в
13
Дон Карлос (1545–1568) — наследник испанского престола, сын Филиппа II. Образ Карлоса идеализирован в трагедии Ф. Шиллера (1759–1805) «Дон Карлос».
Аллочка(с тоской, с упреком кому-то). Жили, жили… худо-бедно существовали… ни от кого не зависели, ничего сверхъестественного не совершали, не выясняли. И в жизнь вошел какой-то идиотский бред. Думать не желаю! Уходим, Серафима. Ты в храм, я — на танцы пойду.
Обе идут.
Родин. Скучно мне, молодежь…
Серафима(тихо). Знаю, знаю…
Аллочка и Серафима уходят.
Родин. Лихая баба… и святость у нее тоже лихая. Ей бы цыганкой на свете служить… Ну так что же? Люблю цветы. Их кто-то уж без меня полил. Старый ты, черт… а неугомонный. Мне бы эту бригаду… Я бы… Ты бы… Ничего я не обижен, ничего не оскорблен. Завидую… кому, чему? Им… молодости… Вот где гвоздь, Гриша… Вот где тайна!
Железнодорожная насыпь. Ночь. Гудки на недалекой железнодорожной станции. Родин.
Родин(напевает, юмористически). «Дивлюсь я на небо, тай думку гадаю — чому я не сокiл, чому не лiтаю…» [14] . Пою… Это что ж такое? Ничего… Пою. (Истово.) У тебя дочь совершеннолетняя. Истукан ты нелепый… вот ты кто. А я, между прочим, давно не слыхал, чтобы Алла песню запела. Нелюдимо это. Вот жена моя… не следовало бы вспоминать сейчас именно… она не пела… Не осуждай мертвых, Григорий, они беззащитны. Нестойко мыслишь, братец, потому что ты кавалер. Срам, кто бы видел тебя сидящим ночью в глуши под насыпью железной дороги. И пою… и петь буду… (Молчит.) Буду и все. (Молчит.) Что ты за человек, Григорий? Знаешь, нет? Нет.
14
«Дивлюсь я на небо, тай думку гадаю…» — слова из украинской народной песни.
Входит Серафима.
Серафима. Ты
Родин. Кажется.
Серафима. Чем занимаешься?
Родин. Песни играю.
Серафима. Я шла, не слыхала. А еще что?
Родин. Тебя ждал.
Серафима. Ну вот, дождался. Дай-ка руку, большой ты мой.
Родин(радостно, широко). Мне никто в жизни не говорил, что я большой. Я — обыкновенный.
Серафима(очень по-женски, до лжи). Ты необыкновенный.
Родин(усмешка удовольствия). Это, прости, все бабы говорят, когда им мужчина понравится.
Серафима. Значит, говорили они тебе, говорили. Эх ты, простой мой… Росисто, кажется… Юбку не зазеленю? (Певуче). Господи, благослови меня, грешную.
Родин(усмешка). Это на какой же подвиг он должен благословить тебя? Ты зачем сюда пришла? За любовью. За какой?
Серафима. За ворованной. А кто тебе мешает ввести нашу любовь в рамки законного брака?
Родин(сердится). Так ведь ты же в церковь меня влечешь.
Серафима(горько). Люби и молчи. Не трогай того, что болит. Бог простит…
Родин(истово). Опять бог? Пойми, Серафима, это же горе, что ты такая верующая. Женщина ты! (Очень молодо.) Любишь?.. Меня?.. Спрашиваю!.. Ты… любишь?
Серафима. Мало сказать — люблю, душу отдаю.
Родин(радуясь). Не стар, не кажусь нелепым?
Серафима. Гриша, не ной.
Родин(лег). Вот месяц светит, провода гудят, ночь на земле… и я говорю: счастье. Иди ко мне… иди ко мне…
Серафима(вскочила, отпрянула). Гриша, ау… очнись.
Родин. Разбойница.
Серафима. Погоди, друг мой, о чем сейчас мы говорили?
Родин. Сиди, я смирный буду. (Открыто, ясно.) Как-то нам жизнь строить надобно. Ты начинай почаще ходить к нам. Алку приучай к себе, она и сама к тебе тянется… Девчонка она… должна быть пора красивая… а живет нелюдимо. Давай семью строить.
Серафима. Смотри, Григорий… Потом не вилять.
Родин. Потом мы ей скажем… а то и говорить не придется. Сама догадается.
Над ними медленно проплывает ярко освещенный поезд.
Серафима. Я женщина русская, хочу сказать тебе по-древнему: любим друг друга, как голуби, а живем, как совы.
Родин. Правда, правда… по-человечески это мучение. Опять по закоулкам мыкаться… и не так закоулки мучают, как одиночество.
Серафима(до слез). Гриша, уедем отсюда. Брось ты этот город, этот юг, это небо… Черное оно здесь у них. Мы с тобой люди северные… Не знаю, что тебя сюда закинуло, а меня — война. Мне беспрестанно снятся наши леса, зима, белые дороги, сосны за воротами. Домик там у меня был… отсудить его надо. Бросим этот немилый степной край. Поедем на мою родину.