Собрание сочинений в 5-ти томах. Том 4. Жена господина Мильтона, Стихотворения

В 1942 году исполнилось триста лет с начала Гражданской войны и женитьбы Джона Мильтона на его первой жене Мари Пауэлл из Форест-Хилл, Оксфорд. В то время ему было тридцать три, а ей шестнадцать. Поскольку эта книга - роман, а не биография, мне нет необходимости писать научное предисловие, обосновывающее мои гипотезы, которые я выдвинул, стремясь правдиво воссоздать историю жизни Джона Мильтона: почему он решил жениться на Мари, и отчего она вскоре оставила его, почему вернулась к нему спустя три года и т. д. На все существенные вопросы

я пытался правдиво и логично ответить по ходу повествования.

Три столетия не такой уж большой отрезок для истории Англии. Конечно, язык и уклад сильно изменились, но война и по сей день многих увлекает, хотя пики устарели. Английский климат по-прежнему неустойчив, а законы о разводе все такие же путанные, и люди сохраняют в своем облике фальшивые черты, налоги по-прежнему высокие, а газеты по-прежнему врут. Колледжами Оксфордского университета снова управляет правительство, и далеко не все политические вопросы, из-за которых разгорелась гражданская война, разрешены. Недавно в прессе снова появились жалобы на то, что "Архиепископ Кентерберийский вмешивается в дела мирские". После войны Кромвель неконституционным путем, волевым решением разрубил гордиев узел проблем, о которых говорил только Мильтон. Сейчас такой метод назвали бы неприкрытым фашизмом, а журналисты и политики демократической ориентации, одобрительно цитирующие Водсворда: "Мильтон! Тебе следовало жить в этот час. Англия нуждалась в тебе…" - лучше перечитывали бы книги Мильтона и побольше знали бы о его жизни.

Во время войны он написал знаменитую Areopagitica - призыв к свободе прессы, но как только война закончилась, он стал помощником Цензора по делам Прессы при Государственном Совете, участвовал в принятии репрессивного закона о цензуре. Этот Совет стал исполнительным органом правительства меньшинства, учрежденной парламентской армией, после того, как они подавили палату лордов и насильно уменьшили палату общин, устроив чистку консервативного большинства, и там осталась только небольшая партия индепендентов, способствовавших казни короля и упразднению монархии.

В те старые времена любая дата между первым января и Благовещением в Англии обозначалась двойными цифрами (например, Мари Пауэлл крестилась 24 января 1625/6); в Шотландии писалась только одна цифра, как и сейчас. Я обозначаю даты в соответствии с современной хронологией, чтобы избежать путаницы, использую современные правописание и пунктуацию.

В 1942 году отмечается также трехсотлетие битвы при Ньюбери, в которой погиб, сражаясь за короля Карла, виконт Люций Кэри Фолькленд, самая привлекательная личность того периода.

Мне следует поблагодарить моего соседа, тринадцатого виконта (также Люция Кэри), за его удивительную доброту и оказанную мне помощь в подготовке к печати "Жены господина Мильтона".

Р. Г.

Гелмптон, Бриксен, Девон

Июнь 1942

6 января 1641 года - последний двенадцатый день Рождества и день моего пятнадцатилетия. Моя крестная тетушка Моултон прибыла в собственной карете из Ханибурна графства Ворчитершира, чтобы провести с нами Рождественские праздники в нашем шумном доме, украшенным остролистом и плющом, в Манор-хауз на Форест-Хилл. Форест-Хилл был небольшим городком, расположенным в четырех милях к востоку от Оксфорда, если ехать по дороге от Хединнгтон-Хилл. Утром крестная пришла к нам в гостиную -

мы с братьями и сестрами остались дома, потому что был сильный снегопад.

–  Дитя мое, - сказала она, - вот тебе мой подарок. Я чуть не забыла тебе его отдать.

Я быстро вскочила, щеки у меня горели от огня в камине, я присела перед тетушкой, хотя уже пару раз успела поздороваться с ней утром. Она была дамой почтенной, к ней следовало относиться уважительно. Да и подарок крестной Моултон всегда стоил того, чтобы за него как следует поблагодарить. Она выбирала подарки с такой любовью!..

Я сняла оберточную бумагу и обнаружила небольшую книжку, переплетенную в тонкую белую кожу с серебряной застежкой и небольшим замочком с крохотным серебряным ключиком. На обложке золотыми буквами было выведено: "Мари Пауэлл: Дневник". Меня окружили братья и сестры, а Зара, следующая за мной сестра, завопила:

–  Дай посмотреть! Дай! Я хочу отпереть книжку и посмотреть картинки!

Джеймс, который был старше меня и учился в Крайстчерч, оттащил ее в сторону и сказал:

–  Зара, потерпи. Твой день рождения будет в сентябре. Сейчас праздник Мари, и сегодня самая главная она, а не ты.

Взбудораженные дети отошли в сторонку, я отперла замок, и книга открылась на первой странице, она была девственно чиста, как и все последующие. Сначала я была ужасно разочарована, правда, попыталась скрыть разочарование от крестной. Она обхватила мое лицо руками в белых митенках, на пальце сияло массивное серебряное позолоченное кольцо с бериллом. Крестная поцеловала меня в лоб, а потом сказала:

–  Моя дорогая крестница, надеюсь, тебе понравился мой подарок. Дневник переплел придворный мастер-переплетчик королевы. Уверена, тебе уже надоели "Семь Рыцарей христианства" и "Смерть Артура" и тому подобные старые истории папистов о волшебстве и убийствах. Я помню, как ты ими увлекалась, когда мы встречались в прошлый раз. Ты не доросла до того возраста, когда сборник проповедей может доставить тебе удовольствие. Тогда мне вспомнились твои фантазии и склонность к выдумкам. Это естественно, ведь ты родилась под знаком козерога в канун Крещения, когда звезды ведут хороводы на небе. И я решила, что в Новом году мое дитя может сама написать книгу. Я дам ей замочек и ключик, чтобы в книгу-дневник не заглядывали ее любопытные братья и сестры, моя крестница будет носить ключик на ленточке на шее.

Моя крестная все так красиво обрисовала, что я пришла в неописуемый восторг. Я начала, запинаясь, благодарить ее, крестная понимала, что эта благодарность была искренней, и она с улыбкой воскликнула:

–  Дети, благослови вас Господь! А сейчас я вас оставлю.

Она удалилась в комнатку за кухней, в которой всегда останавливалась: там было очень тепло и уютно, правда, окна выходили на двор, где хранились дрова, и на конюшни, а не в сад и цветники. Как только крестная ушла, мои младшие братья Джон, Вильям и Арчдейл, жутко шаловливые и непослушные ребята - они всегда держались вместе, точно свора гончих, вышедших на след добычи - стали приставать ко мне.

–  Дай посмотреть! Дай скорее посмотреть!

Я им сказала, что смотреть не на что, в дневнике пока только белая бумага и красивая обложка. Наконец Джон и Арчдейл от меня отстали, уселись поближе к огню и стали лениво перебрасываться лесными орехами. А Вильям не двигался с места.

–  Сестренка Мари, почему бы тебе не написать рассказ о колдунах и ведьмах в этой красивой новой книге; будешь читать нам по субботам вечерами главу за главой. Лучше тебя никто во всей округе не рассказывает истории. Или напиши рассказ о рыцарях, оруженосцах, великанах-людоедах…