Собрание сочинений в 5-ти томах. Том 5. Золотое руно
Шрифт:
Веяло свежим ветром с юго-запада. Когда они вкатили на борт оба якорных камня и Аргус вручил долионам концы тросов, чтобы держали их, пока экипаж не займет места, внезапный порыв ветра, обрушившийся с горы Диндим, завертел «Арго», как волчок, и сбросил в воду людей. Никто не пострадал, и Кизик сказал, смеясь:
— Кажется, вашему «Арго» не хочется покидать наш гостеприимный берег. Взгляните, как он вертит носом!
Клета предупредила Кизика еще до того, как «Арго» скрылся из глаз:
— Дорогой мой, позаботься, чтобы еще несколько ночей на берегу стояла бдительная стража. Ветер, который завертел корабль Ясона, — предупреждение от бога, что Ясон намерен вероломно
Кизик ответил, что если бы любая другая женщина сказала что-то в таком роде, он назвал бы ее невеждой, способной накликать беду. Клета сказала:
— Но, если уж так говорю я, а никто другой, почему ты пренебрегаешь предупреждением?
И настояла на том, чтобы стража дежурила день и ночь.
Бриз утих на заре, когда «Арго» прошел немало. Суши нигде не было видно. Небо было пасмурным, хотя дождь почти что перестал. «Арго» окружали серо-зеленые воды — и ни корабль, ни скала, ни риф не нарушали их однообразия до самого горизонта. Ни Тифий, ни Аргус, ни старый Навплий (прадед и тезка которого первым научился править судном по Полярной звезде) не могли точно определить их местонахождения.
Ясон спросил Навплия:
— Какой погоды нам сегодня ждать?
Тот покачал головой.
— Я выходил в море и мальчиком, и мужчиной каждый сезон вот уже тридцать лет — и все же не беру на себя смелость тебе ответить. Море для меня — словно лицо старой бабушки для ребенка. Я никогда не могу прочесть по ее чертам, что творится у нее в душе и чем она разразится в следующий миг — только что могло быть полное спокойствие, и вдруг — шторм. Спроси Корона — его ворона может безошибочно предсказывать погоду.
Идас рассмеялся и сказал:
— Кто много смыслит в погоде, ни на что другое не годен.
Ясон задал свой вопрос Корону, который ответил просто:
— Жди шквала с северо-востока.
В разгар утра на северо-востоке у горизонта начало проясняться, и ветер задул внезапно то с одной стороны, то с другой.
Усталый Тифий сказал своим товарищам:
— Несомненно, это — начало шквала, который предсказал Корон. По моим подсчетам мы уже в одном дне пути до Босфора. Но мы не можем надеяться проплыть через него при северо-восточном ветре. Я слыхал, когда такой ветер дует день или два, течение в Босфоре набирает скорость в пять-шесть узлов; нам против него не подняться, даже если сам ветер затихнет. Когда шквал нас нагонит, давайте пойдем по ветру, обойдем Бесбикосские острова и подойдем к песчаным пляжам близ устья реки Риндакос, которое расположено к юго-западу отсюда. Это для нас — самый разумный курс, если мы желаем избежать кораблекрушения. Давайте лучше снова замаскируем корабль: поднимем темный парус и скроем Овна под Белой Лошадью.
Аргонавты принялись кричать:
— Нет! Нет! Почему бы нам снова не воззвать к Амфитрите, чтобы еще раз даровала нам для плавания этот превосходный юго-западный ветер? Ну, Орфей, соверши обряд!
Орфей покачал головой.
— Наш предводитель Ясон, — сказал он, — отказался принести жертвы Богине в то время, когда мы почтили Олимпийцев, не последовал он и моему совету — не взошел на гору Диндим, чтобы ее там умилостивить. Он даже дерзнул стать кровным братом царя Кизика, который убил священного льва Богини и открыто провозгласил себя ее врагом. Как мы можем теперь надеяться, взывая к ней под именем Амфитриты, добиться от нее хотя бы улыбки? Неспроста порыв ветра примчался давеча с горы Диндим и завертел наш «Арго». Я сразу же прочел в нем предупреждение Богини: мы не должны отплывать, пока
Пока он говорил, северо-восточный ветер налетел на них, свистя, словно десять тысяч стрел, холодный и жестокий посланец отдаленных скифских степей. Они поспешно развернули судно и пустились по ветру. Вскоре море покрылось белопенными хребтами, по который «Арго» бежал, подскакивая и ныряя, словце вовсю разогнавшийся перепуганный олень; но парус держался, и судно не набрало воды благодаря плотно пригнанным фальшбортам. Корабль несся все дальше, и Аргус закричал:
— Друзья, вот вы и убедились в преимуществах сколоченного корабля! Судно, всего лишь связанное на древний лад, давным-давно рассыпалось бы на дощечки, и мы бы в отчаянии вычерпывали зеленую воду, которая лилась бы во все расширяющиеся щели.
Однако даже Линкей не мог разглядеть Бесбикосский остров, а когда в сумерках они приблизились к южному берегу, тот оказался крутым, и волны разбивались, шипя о безжалостные скалы. Они поплыли дальше в поисках устья Риндакоса. Была уже ночь, ущербная луна еще не взошла, прежде чем они увидели впереди то, что показалось им плоской равниной, раскинувшейся меж двух холмов. Огоньки мерцали у подножия холма по левому борту, и Аргус сказал:
— Это — Даскилион, небольшое троянское поселение, примерно из двадцати домишек. Надеюсь, берег окажется ровным и без подводных камней!
— Отвага превыше всего, — сказал Пелей. — Давайте выскочим на берег с боевым кличем. Мы захватим здешних жителей врасплох и одолеем их.
Ясон согласился. Они надели шлемы и броню, и вскоре ветер пригнал корабль к полосе прибоя, а далее — к гостеприимному песчаному брегу. Они вытащили судно на сухой песок, укрепили его у гладкого камня, словно именно для этого и предназначенного, затем всем скопом бросились к огням, вопя: «Сдавайтесь! Сдавайтесь!»
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Погребение царя Кизика
Из домов на холме высыпали вооруженные люди, и на берегу разыгралась битва. Аргонавты держались все вместе — за исключение Геркулеса, который рванулся вперед, раздавая направо и налево удары своей ужасной дубиной — противник же бежал беспорядочно. То была первая битва Ясона, его охватила священная ярость. Он ударял копьем, подарком Кизика, темные фигуры, встававшие у него на путл, а тем временем лапиф Полифем своим длинным мечом справа от него и Маленький Анкей своей секирой слева прорубали дорогу к домам. То была кровавая работа, и вот уже десятеро врагов полегло на поле битвы, а остальные обратились в бегство, когда, издав внезапный боевой клич, трое высоких мужчин ринулись с холма. Их предводитель двинулся прямо к Ясону, который выбросил копье вперед и поразил врага. Острие копья вышло около позвоночника, и Ясон не мог высвободить оружие, даже когда уперся ногой в бедра противника. Что касается двух других, один был сражен Маленьким Анкеем, отсекшего ему голову с третьего удара, а другой побежал прочь, крича:
— Мы пропали! О, мы пропали! Наш благородный царь Кизик убит!
Ужас охватил аргонавтов, и Ясон вскричал:
— Света! Света!
Юный Гилас, который тоже всадил дротик в кишки одного врага, схватил дымящийся сосновый факел, который уронил умирающий, и завертел у себя над головой, пока тот ярко не разгорелся. Затем побежал к Ясону, который, склонившись, чтобы рассмотреть человека у своих ног, убедился, что это — действительно царь Кизик, пронзенный копьем, своим даром, которым владел некогда его отец Эней.