Собрание сочинений в 5-ти томах. Том 5. Золотое руно

Грейвз Роберт Ранке

Прошел час и Ясон услыхал негромкие голоса, которые что-то щебетали друг другу по-колхски: то были Апсирт и Медея. Они подкрадывались к хижине по тропе. Голос Медеи был мягок и угодлив, в голосе Апсирта слышались горечь и жажда мести. Ясону почудилось, будто она говорит: «Не страшись, брат, Аталанта — женщина и безоружна». И Апсирт ответил: «Будь то сам Геркулес со своим луком и окованной медью дубиной, я не дрогну. Ручаюсь, она от меня не ускользнет».

Апсирт медленно подошел ближе. Он встал в дверях и произнес шепотом то, что показалось молитвой духу своего отца Ээта, посвящая ему жертву. Молитва закончилась, и Ясон услыхал, как лязгнул меч о броню, когда Апсирт на ощупь двинулся через хижину. Ясон вскочил, сжав

меч в правой руке, а плащ обернув вокруг левой вместо щита. Апсирт отступил на шаг, но Ясон, неясно видя его силуэт на фоне дверного проема, бросился вперед и поразил его в пах, так что колх взвыл от боли и уронил меч. Ясон схватился с ним, бросил его наземь и одним мощным ударом магнезийского охотничьего ножа перерезал главную артерию в горле, так что кровь брызнула вверх теплым фонтаном.

— Свет, быстро! — приказал Ясон Медее, когда Апсирт перестал бороться.

Она принесла лампу, но закрыла глаза, чтобы не видеть крови. Ясон уселся на труп и дерзко крикнул ему:

— Я невиновен, царь Апсирт. Ты первым нарушил клятву, которую мы дали вместе. Ты пообещал не учинять насилия ни над одним аргонавтом, но вышел с клинком в руке против меня. Я лишь защитился от тебя.

Тем не менее, хорошо понимая в душе, что совершил предательское убийство, он обрубил Апсирту нос, пальцы рук и ног, трижды лизнул пролившуюся кровь и трижды сплюнул ее, крича:

— Не я, дух! Не я!

Уши и нос он обрубил для того, чтобы дух не смог выследить его по запаху и звуку, а также выколол ему глаза, чтобы его ослепить; и подошвы ему изрезал, чтобы тот не смог его преследовать, не испытывая боли. Пальцы рук и ног он выбросил через окно в поросшее тростником болотце, так чтобы колхам трудно было их найти. Затем он вышел с руками и лицом, вымазанными кровью. Медея шарахнулась от него с отвращением, и он с укором сказал ей:

— Царевна, на твоем одеянии тоже кровь.

Она ничего не ответила, но позвала из святилища Аталанту.

— Принеси Руно, — сказала она, — и следуй за мной!

Старая жрица, крадучись, вышла наружу и спросила:

— Я слышала крик?

Медея ответила:

— Милостивая госпожа, богиня Артемида покарала богохульника.

Часовые-колхи, дожидавшиеся возвращения Апсирта, услыхали плеск весла и крикнули:

— Эй, на лодке!

Медея ответила:

— Это я. Царица Медея. Колхи, выслушайте меня, все вы благоговейно и покорно выслушайте вашу новую царицу! Мой брат, царь Апсирт, мертв, я одна осталась из царственного дома. Позволив себе пренебречь клятвой, которую он дал греку Ясону во имя Артемиды Фракийской, здешней богини, он тайно пришел ночью, чтобы свершить месть над моей спутницей, девой Аталантой, которую несправедливо обвинил в убийстве нашего отца. Когда он пробрался в хижину, где спали мы с Аталантой, и с мечом в руке подкрался к постели, я стала свидетельницей чуда. Одетая в юбку женщина необыкновенного роста и поразительной красоты, явно сама Фракийская Богиня, появилась ниоткуда и всадила свой дротик в горло моего брата, вскричав: «Жалкий человечишка, и ты посмел бы умертвить деву-охотницу Артемиды на самом острове Артемиды?» Затем ее твердая рука обрубила ему нос, уши и пальцы его собственным мечом, и он упал в лужу крови. Кровь струилась отовсюду и запятнала мое одеяние.

Слушайте дальше, колхи! Я — ваша царица, и какие бы приказы я ни отдала, они должны быть выполнены. Прежде всего я требую, чтобы вы оставались здесь девять дней, начиная с завтрашнего рассвета, дабы оплакать моего брата Апсирта и совершить погребальные обряды. Тщательно соберите его рассеянные кости — не какие-нибудь, а все до единой — и привезите их в белой конской шкуре в Колхиду, в мою столицу Эа, куда я поплыву впереди вас. Что касается этих греков, я намерена отпустить их на свободу, вернув им Руно, которое было у них украдено Фриксом, супругом моей сестры;

и я преподношу им этот дар не из слабости или трусости, но дабы его пагубные свойства не вызвали смерть третьего члена нашего царственного дома, а именно — мою. И все же я связываю с этим даром одно условие: они должны отвезти меня в Колхиду прежде, чем отплывут домой, к себе на родину. Моряки, я понимаю ваши религиозные чувства и уважаю их. Вы считаете, что женщина на борту любого из ваших кораблей принесет неудачу, двойную неудачу принесет жрица Богини Смерти, тройную — если одежда ее окажется запятнана, как моя, кровью ее брата!

Колхи выслушали в оцепенении речь Медеи, и ни одни не осмелился проронить ни слова. Затем она вскричала:

— Мой племянник Меланион, часовой на греческом корабле! Разбуди вашего предводителя, царевича Ясона, и спроси, согласен ли он на сделку, которую я ему предлагаю.

Меланион сделал вид, будто совещается с Ясоном, а затем ответил по-колхски, что Ясон согласился, но при условии, что сперва он заберет с острова Аталанту, а затем поднимется по Дунаю, чтобы догнать Пелея и вернуть его на корабль: ибо он не может покинуть ни одного из своих двух товарищей.

Медея разыграла нетерпение, но потом как бы нехотя согласилась. Она взошла на борт «Арго», крича, что чем скорее они отплывут, тем лучше, если они надеются нагнать Пелея. И вот аргонавты вкатили на борт якорные камни и принялись молча грести прочь во тьму, а тем временем медленно поднялся вопль скорби, испускаемый оставшимися без вождя колхскими мореходами — словно голодные волки завыли на луну. Анкей правил к острову Оракула, и когда киль ударился о песок, спустил лесенку. Сперва на борт взошла державшая Руно Аталанта, затем — Ясон. С берега долетел кудахтающий смешок и повторные прощальные слова жрицы, которая весело воскликнула с фракийским акцентом: «Разрублен на кусочки, разрублен на кусочки… их никто и никогда не соберет!»

Аргонавты задрожали, услыхав это. Они догадались, что она и обернулась тогда журавлем. И в самом деле, эта женщина с ее длинным носом и костлявыми ногами весьма походила видом на журавля. С радостью оставили они за кормой кровавый остров и подставили свой парус суровому северному ветру.

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

«Арго» высаживает Ясона

На заре аргонавты нашли Пелея, ожидавшего их в британской деревушке. Адмет спросил его, когда Пелей взбирался по лестнице:

— Ты все еще здесь? А где колхский вице-адмирал?

Пелей кратко ответил:

— Мы одолжили челнок и поплыли в нем. Но вице-адмирал признался мне, что не умеет плавать.

— А, понимаю, — сказал Адмет. — Надо полагать, опять случилось какое-то роковое происшествие.

— Моя жизнь полным-полна их, — признался Пелей, залившись краской, — с тех самых пор, как давным-давно на Эгине какой-то крылатый дух отклонил от правильного пути мое кольцо и оно убило этого беднягу, моего сводного брата. А вчера неустойчивость челнока и быстрота течения лишили жизни колха, не пролив крови. — Затем он обратился к Ясону и Медее: — Скажите мне, благословенная пара, как вам удалось избавиться от наших преследователей? Что, наш Эвфем снова одолжил бурав из Аргусова ящика с инструментами? А Руно-то вы с собой принесли?

Когда Ясон поднялся, чтобы показать свое сокровище, неумолимые солнечные лучи упали на его окровавленную рубаху, запачканные ноги и сгустки крови в светлых волосах.

Пелей скорчил гримасу Горгоны и сказал:

— Кажется, Ясон, у тебя тоже произошло роковое происшествие, да только не без крови. Или ты, может быть, приносил полуночную жертву Божеству Преисподней?

Никто из аргонавтов, кроме Аталанты и двух сыновей Фрикса, не знал, что Ясон убил Апсирта, хотя все знали, что он тайно посетил остров, чтобы забрать Руно. Вид крови всех поразил и потряс, и все в молчании ожидали ответа Ясона.