Собрание сочинений в четырех томах. Том 4. Проза
Шрифт:
Знаете? Один человек нашел в справочнике свою фамилию. Она довольно редкая. И вот эта фамилия убила какого-то князя и предана анафеме на двенадцать поколений. Он – человек этот – как раз двенадцатый. Застрелился он. Высчитал и застрелился. А потом родственники узнали, что та фамилия через «е», а у самоубийцы через «я». Ошибка вышла. Но на ошибках учатся. Нельзя стреляться за князей. За женщин можно и за судьбы мира, а за князей – глупо как-то за них. Уж лучше… Нет, все то же самое. Да! Еще! Он был не двенадцатый, а тринадцатый. Как жаль! Ни за что погиб человек. Как много все-таки
Человек со вставной челюстью молол какую-то совсем уж чушь. Про какой-то дельфиний ультиматум. И выл. Его, наверно, переведут вниз, к буйным. Жаль! Попрошу врача о снисхождении. Все-таки он меня любит. Или привык. Нет, любит, конечно, любит. Иначе почему не отпускает от себя?! Попрошу.
У нас один антисемит есть. Не явный, но про себя. Но я видел, как он смотрел на Мишу Нехамкина сзади. Такой взгляд! Гестаповец бы позавидовал такому взгляду.
Слава богу, я ошибся. Просто Миша помочился на него ночью. Он и смотрел! Еще бы! Посмотришь тут. А Миша тоже… Разве так поступают интеллигентные люди! Мочиться на живого человека, да еще больного! Ай-ай-ай! А еще член-корреспондент какого-то журнала!
Все бегут к окнам и что-то кричат. Что они кричат! Ведь тихий час сейчас. Придет главврач – и всем попадет. Да! Именно этим и кончится.
Кто-то вошел. О! Что это? Что это? Какие-то люди, нет, не люди. Какие-то жуткие существа, похожие на рыб. Это, наверное, из 1-го отделения. Не может быть! Даже там таких не держат. Какой-то жуткий маскарад. Но нет – они улыбаются, они распахнули настежь все входы и выходы, они идут к нам и какими-то чудными голосами что-то читают. Про нас. Мы свободны!
Постановления всего разумного… Неужели! Да здравствует! может быть! Всё не может быть «да здравствует». А по отдельности.
Все обнимаются. А человек со вставной челюстью плачет и говорит:
– Я предупреждал, я сделал все возможное!
А существа хлопают его по спине и пониже: у них низко расположены плавники. Но ласково хлопают. И других хлопают. И все смеются.
Я понял все. Это они, они! Те, что пришли очистить мир для тех, кто прилетит. Отдать под школы! А может, это они и прилетели. И всё, как у меня: и жизнь без сна – не как наказание, а как благо! Моя мысль.
– Я тоже, я тоже помог вам! – это я кричу.
Какое-то существо хлопает меня по уколам и улыбается громадной ослепительной улыбкой. Да это же дельфины, я про них читал и видел фото! Они… Значит, профессор – и есть профессор! Как это я проглядел! При моей-то проницательности! Спасибо вам! Спасибо вам.
Дорогие мои дельфины,Дорогие мои киты!Мне сказали, что киты подниматься не стали, они большие, они внизу, в 1-м отделении. А кругом музыка, салют из пятидесяти шести залпов – по количеству моих лет!
Спасибо, спасибо вам! Свершилось! И дельфины оказались великодушнее, чем грозили. Они никому ничего не сделали и даже сняли первый пункт. Пейте! Пейте, работники науки! Сейчас можно. Мы свободны! Как хорошо все-таки чувствовать
На берегу океана и вдоль его берегов, на воде и под водой. Бродят какие-то тихие существа. Некоторые из них иногда что-то выкрикнут или забьются в истерике. Но в основном они тихие. К ним все время подплывают дельфины, и они гладят их по спинам, или дельфины гладят их. И существа позволяют дельфинам залезать им на спину и щекотать себя под мышками, и даже улыбаются. Как будто им приятно. А может быть, им и в самом деле хорошо! Кто знает!
1968
КАК-ТО ТАК ВСЕ ВЫШЛО…
Сценарий
В квартире было накурено, шумно, и трудно было разобрать, кто с кем разговаривает. Но это только в первый момент. Когда же немного присмотришься, начинаешь быстро соображать, кто есть кто.
– Леночка, если можно, еще кофе – покрепче и побольше. – Любитель тонизирующих безалкогольных напитков на минуту отвлекся от собеседника.
Тот что-то, вероятно, доказывал или там отстаивал и с досадой ждал, когда собеседник снова к нему повернется.
– Я вас уверяю, Роман, это правда! Я просмотрел много материалов и отчетов ученых. Этот тип из Канады действительно псифотографируется.
– Вы знаете, я бы сам прыгал от восторга, если бы он – этот тип – на самом деле существовал. Но это – бред. И свинцовый экран – чушь, и изображение – все чушь. – Роман был скептиком.
– «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда». Обожаю вашу манеру спорить, – обиделся собеседник.
– Я не спорю – я утверждаю. Недавно мне все уши прожужжали, что какой-то режиссер может подвешивать предметы. Знаете, в воздухе висит сигарета и дымит, или там туфель, – ну что-нибудь не очень тяжелое. Этот парень вешает предмет, и у него дрожат руки и желваки бегают. Говорили, что у него проверяли пульс до и после, и после – был больше, чем до.
– Да-да, я тоже слышал об этом. Мне даже рассказывали, что водили горящим факелом вокруг висящего предмета – и он все равно висел.
– Ну вот. Я тоже почти поверил, потому что захлебывались такие люди. Какой-то старый инженер после этого фокуса пробовал тоже ночью на кухне и перебил кучу посуды. Меня только всегда смущало – почему не может быть яркий свет…
– Его просто отвлекают и свет и шум. Это вполне понятно.
– Вы очень хотите, чтобы чудеса все-таки были. Поверьте мне, в каком-то высоком смысле – на этом шарике очень скучно. И никаких чудес нет. Я видел этого парня, который таращит глаза и дрожит над висящим коробком, и я неожиданно провел рукой около этого коробка. Это была нитка, обыкновенная нитка. А он был пьян, и реакция ослабла, и он не мог ее разорвать, не успел.
– Не может быть.
– Было, именно так, как я рассказал. Я не показал вида, что заметил, а этот мальчик долго выпытывал, почему я скис и не промелькнуло ли у меня в голове чего-то длинное и черное?