Собрание сочинений в десяти томах. Том 10. Публицистика
Шрифт:
Живут, не умирают и не умрут его стихи, поэмы, драмы, полные горячей, трепетной любви к родине. Он был верным сыном прекрасной Грузии. Такими поэмами, как "Торнике Эристави", "Баграт Великий", "Натэла" и "Наставник", он питал, будил среди грузин любовь к отчизне. И вместе с тем мудрый Акакий чужд национальной ограниченности. Одно из стихотворений, обращенных к Сундукьяну, начинается так:
"Добра желаю всем, без различия национальности, кто является истинным человеком и чье сердце горит огнем правды. И нет для меня большей радости, чем общение и братская дружба
Эта широта и прекрасная любознательность, это уважение к культуре других народов открыли Акакию Церетели пути к лучшим источникам русской литературы. Он ценил и хорошо знал творчество Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Герцена, Некрасова, Льва Толстого. И он много почерпнул из литературного наследия русских собратьев. Свою поэтическую деятельность Акакий начал с переводов из Лермонтова, он посвятил стихи памяти Гоголя и писал глубоко содержательные статьи о Льве Толстом после его смерти.
Как общественник и политический деятель Акакий Церетели вырос и возмужал в 60-е годы XIX столетия. Ему были близки передовые идеи лучших людей его времени - Чернышевского, Добролюбова. Со вниманием он следил за развитием освободительного движения на Западе и в России. Вместе с Ильей Чавчавадзе он был просветителем молодой грузинской интеллигенции. О своем творчестве он высказывался сурово и скромно:
"Искусству я не уделял большого внимания и на литературу смотрел как на простое оружие в повседневной борьбе за хорошее и доброе дело; если что-либо художественное вышло из-под моего пера, то это произошло невольно и случайно".
Подобно Некрасову, он уделяет особое внимание идейной направленности своего творчества: политические мотивы, острая сатира занимают в его творчестве очень значительное место. Нужно упомянуть также участие Церетели в прогрессивном грузинском журнале "Цискари" ("Рассвет"), значение которого для грузинской общественной мысли напоминает роль "Современника".
Наши молодые советские поэты и писатели могут многому научиться у талантливого и скромного, требовательного к себе, неутомимого труженика Акакия Церетели. Образованнейший человек своего времени, подобно Пушкину, он не был схоластом и книжником. Он много бродил по своей земле, он знал и любил жизнь, говор толпы, живую речь народа. Именно поэтому ему удалось слить в своем творчестве две струи, два языка: речь книжную, присущую до него грузинской поэзии, и живую, меткую народную речь грузинской деревни. И, подобно Пушкину, он смог создать новый грузинский литературный язык, простой и богатый, доступный широким массам, и вместе с этим новую эпоху в истории грузинской литературы, эпоху реализма.
Подслушав думы и чаяния своего народа, обогатив грузинскую поэзию народным языком, Акакий Церетели вернул грузинскому народу сокровища его изустного, народного творчества. Он еще при своей жизни стал народным поэтом. Его стихи пела вся Грузия. В 1905 году на баррикадах восставшие грузинские рабочие пели революционные стихи Церетели. Он первый перевел на грузинский язык гимн международного пролетариата - "Интернационал" Эжена Потье. Сейчас песни на слова Церетели поют не только в Грузии, но и во всех республиках Советского Союза, например трогательную песнь о Сулико.
Среди многих славных имен грузинской литературы Акакий
Светом откройся мне в гимне,
Тайну поведай мне в песне,
Славить наш край помоги мне,
В новом поэте воскресни.
Так, чтобы юноша каждый
Страстью к любимой горел,
Чтобы он с воинством каджей
Дрался, как лев Тариэл.
Пусть же сильней разгорится
Светочем ставшее имя!
Пусть же душа иверийца
Дышит стихами твоими!
Он воскресил, продолжил и углубил наследие Шота Руставели. Этот удивительный человек с умными, ясными глазами зорко видел далекое прошлое и отдаленное будущее.
["ТРИ СЕСТРЫ" В ПОСТАНОВКЕ
В. И. НЕМИРОВИЧА-ДАНЧЕНКО]
При тайном голосовании тридцати пяти участвовавших членов Комитета по Сталинским премиям кандидатура Владимира Ивановича Немировича-Данченко постановщика пьесы Чехова "Три сестры" - получила тридцать три голоса.
Такой результат голосования был следствием отношения Комитета к исключительно высокой художественной ценности спектакля "Три сестры", а также оценки - во всесоюзном масштабе - всей творческой деятельности Владимира Ивановича, с особенной яркостью отразившейся в спектакле "Три сестры".
Когда Владимир Иванович задумал новую - теперешнюю - постановку этой пьесы, участники первой, дореволюционной, постановки "Трех сестер", которая для Художественного театра была тогда настоящей победой, не могли представить, что в этой пьесе можно найти нового... "Как ее можно углубить? Как он ее может перечесть заново? Нам казалось, что все уже сказано и лучше не скажешь..." (Москвин - в прениях.)
Владимир Иванович не только смог заново прочесть пьесу, но заставил ее зазвучать по-новому в нашей современности... "Владимир Иванович повернул трех сестер в зрительный зал, и напряженные глаза прошлого взглянули в глаза современных людей. Это был встречный взгляд, который так редко удается в искусстве..." (Михоэлс - в прениях).
Тема первой, дореволюционной, постановки "Трех сестер" представляется нам как типичное противоречие для русской интеллигенции того времени: высокая мечта о прекрасном и бессилие мечтателей. Отсюда - хрупкость человеческой красоты в столкновении с грубой, животной, мещанской действительностью. Старый спектакль был лирической повестью о прекрасных русских людях, предпочитающих печаль неосуществившейся мечты - грубому усилию, которое могло бы устроить их личную судьбу.
Но в "Трех сестрах" заключена и другая тема, более глубокая и долговечная, - ее-то и вскрыл Владимир Иванович в новой постановке. Это тема - национальная, патриотическая, - об особенной, неповторимой моральной красоте русских людей. Осознанная моральная высота, - ставшая моральной прочностью, - другую часть русской интеллигенции, выбравшей революционный путь борьбы, повела к Октябрю. Так тема о моральной красоте трех сестер смыкается в нашей современности с актуальной темой о моральной высоте.