Собрание сочинений в девяти томах. Том 1. Подводное солнце
Шрифт:
Что ждет гайдаровцев впереди? Какими они станут, когда вырастут? Какие грандиозные замыслы они примутся осуществлять?
Меня охватило волнение. Федя! Будешь ли ты мне писать? Ведь ты стал мне самым близким человеком на Земле! Мы еще встретимся с тобой. Где? Конечно, в Арктике!..
С грохотом, с гулом, с ветром проносится мимо нас состав и замирает. Люди бегут по перрону. Меня кто-то целует, кому-то я жму руку.
– Дядя Саша! – напоминает о себе Федя. Я забылся и все еще держу его за плечо.
– Ну, прощай, мой мальчик! Ты будешь моряком, капитаном ледокола!
– Я обязательно подумаю о круглогодичной
Дети взбираются на подножку. Никто не хочет заходить в вагон, все столпились у двери тамбура.
Дернулись вагоны. Поезд плавно двинулся. Я иду рядом с подножкой. Я еще вижу оживленные лица ребят. Но вот они обгоняют меня. Так и должно быть!
В густеющей темноте виднеется гаснущая красная точка.
Я думал о многом в эту ночь. И замысел, впервые зародившийся на далеком острове, когда я наблюдал столкновение льдов, идущих друг на друга, сейчас, после знакомства с детьми и их мечтами, стал все яснее вырисовываться в моем воображении. Конечно, это безумие – рискнуть мне, простому механику полярной станции, рядовому рабочему сибирской стройки, взяться за создание фантастической эпопеи о борьбе и творчестве, которую я мысленно назвал «Полярное противостояние».
…В раскрытое окно доносился шум стройки, не прекращающейся ни днем, ни ночью. Вдали перекликались локомотивы и пароходы. Потом комнату наполнил льющийся из радиоприемника перезвон кремлевских курантов.
…Стало совсем тихо. Я не замечал времени, пододвинул к себе стопку бумаги и начал писать.
Это был пока еще план будущего произведения, план романов о мечте и борьбе, о творчестве и жизни тех, которых я только что проводил в далекий путь и кого я мог представить себе уже взрослыми, ищущими, созидающими. И пусть на самом деле не такие будут когда-нибудь стройки, не так столкнутся разделенные миры, не таким путем станет переделывать природу Человек. Важно то, что он будет ее переделывать, люди грядущих поколений будут творить и строить, и в Полярном противостоянии выстоят те, кому принадлежит будущее.
…Время словно остановилось. Неужели я мог исписать столько? За окном сначала смутно, потом все яснее и отчетливее стали прорисовываться зубцы огромной стены.
Это были облака на горизонте, но сейчас они мне казались стеной, за которой начинается завтра. Это горящее завтра рвалось оттуда светлыми полосами и раскаляло кромки более высоких облаков до розового, оранжевого и золотого каления.
Я должен заглянуть за эту стену, должен проложить туда мост из задуманных книг, мост Мечты, и пусть по нему пройдут в грядущее те, кого я полюбил.
Часть вторая
Встреча
«Твори,
выдумывай,
пробуй!»
Глава первая. Встреча
Капитан дальнего плавания Федор Иванович Терехов, молодой человек, не старше на вид двадцати пяти лет, невысокий, коренастый, с обветренным спокойным лицом, с выгоревшими бровями, с преждевременными для его лет морщинами, только что приехал из Архангельска в Москву. От отпуска оставалось всего полмесяца, и Терехов решил провести его в столице,
Перекрестка, в прежнем понимании, он не увидел Перед красным светофором не останавливались в томительном ожидании вереницы автомобилей; прохожие не перебегали мостовую, косясь на грозную шеренгу радиаторов. Машины перед Тереховым проносились двумя безостановочными потоками один над другим.
Одна из магистралей по всей своей ширине (кроме узких проездов для поворота на поперечную улицу) переходила в подвесной мост, висевший над перекрестком.
Неторопливо идя по ажурному пешеходному мостику, Терехов вспомнил о запланированной на сегодня экскурсии. Ему предстояло побывать на «Заводе заводов». Это странное на первый взгляд название вызывало у него когда-то улыбку. Но впоследствии он стал воспринимать все это серьезнее, стоило ему подумать о гигантском уральском заводе, который давно называли так, поскольку он изготовлял оборудование для металлургии. Вышедшие из его цехов прокатные станы, рольганги, воздуходувки и скиповые подъемники, исполинские ножницы, которыми впору разрезать танк, и механизмы для открывания дверок печей могли составить все вместе целый завод.
В Москве «Завод заводов» производил «заводы-автоматы», первый из которых появился в нашей стране в год начала великих сибирских строек.
Московский завод-гигант интересовал капитана Терехова не только как специалиста-полярника, которому предстояло в будущем ввозить его продукцию в Арктику, – была у пего и особая, частная причина к посещению этого предприятия.
Если на любом заводе его изделия покажут на складе готовой продукции или на испытательной станции, то на «Заводе заводов» Федора повели к огромному железобетонному корпусу, из которого доносился шорох работающих машин.
Федора предупредили, что завод ему покажет сменная наладчица, которая встретит его в вестибюле.
Войдя в просторный вестибюль с прямоугольными мраморными колоннами, устланный ковровыми дорожками, Федор остановился, глядя на широкую двустворчатую дверь.
Дверь открылась, и в вестибюль из цеха вышла высокая, стройная девушка с красивым холодным лицом. Она шла навстречу Федору не спеша, глядя ему прямо в глаза, подтянутая, с высоко поднятой головой, повязанной цветной косынкой, из-под которой не выбивалась ни одна прядь светлых волос.
Наблюдая за девушкой, Федор отметил про себя ее несколько надменный вид.
– Здравствуйте, капитан, – просто сказала она, протягивая ему руку. – Мне поручили показать вам всю нашу готовую продукцию.
– Жаль расставаться? – спросил Федор.
Наладчица чуть прищурила свои серые глаза.
– Говорят, есть писатели, которым жаль отдавать в типографию рукопись. Расставшись с ней, они не находят себе места. Так же и мы. От нас должно уйти то, во что мы вложили много сил, выдумки, любви… даже слез! – девушка усмехнулась, указывая рукой на дверь цеха.