Собрание сочинений в одном томе

Рубальская Лариса Алексеевна

Я любила тогда трубача…

По паркету скользила парча Под мазурки, кадриль, полонез. Я любила тогда трубача За усы и внушительный вес. Выдувала венгерки труба, Щеки прятали цвет его глаз. Для меня этот бал был не бал, Для меня этот вальс был не вальс. — Вы к глазам поднесите лорнет, — Прошептал мне красавец кузен. — К нам идет, посмотрите, корнет, Так придите в себя, кес ке се? Я платочек к глазам поднесла, Но сдержала нагрянувший плач. Отчего, отчего на балах Не танцует мой милый трубач?.. Не танцует трубач, хоть плачь!!!

Признание в любви

Звезды, падая, качают ветки сада, Я спою тебе сегодня серенаду. Догорел закат

пожаром, Искры звезд взметнул в ночи, Только не молчи, моя гитара. Моя гитара, ты не молчи. В миг цветенья и в пору листопада Буду петь я под балконом серенады. Мне поможет способ старый Подобрать к тебе ключи, Только не молчи, моя гитара. Моя гитара, ты не молчи. Сколько окон слушать пенье распахнулось, Только ты от серенады не проснулась. Видно, я тебе не пара, Мед любви порой горчит. Только не молчи, моя гитара. Моя гитара, ты не молчи.

Мне тридцать лет, а я не замужем…

Мне тридцать лет, а я не замужем. Как говорят, не первой свежести. А в сердце чувств такие залежи, Такой запас любви и нежности! Моим богатством нерастраченным Так поделиться с кем-то хочется. «Да на тебе венец безбрачия», — Сказала мне соседка-склочница. Молчала б лучше, грымза старая, Да помогла б мне с этим справиться. Все говорят, я девка статная И не дурна, хоть не красавица. Как вкусно я варю варение, Как жарю кур с румяной корочкой! И кто б мне сделал предложение, Не пожалел бы ну нисколечко! Тут заходил один подвыпивший. Жену с детьми отправил к матери. Час посидел, мне душу выливши, Потом ушел. Дорога скатертью. А скоро праздники подкатятся. Пойду к подружкам на девичник я. Вчера себе купила платьице. Не дорогое, но приличное. Надену лаковые лодочки, Войду в метро, как манекенщица. Потом с девчонками, под водочку, Нам, может, счастье померещится. На платье ворот в белых кружевах, И в нем такая я красавица! Подружки обе, хоть замужние, Но, в общем, тоже несчастливые. Мужья их в доме гости редкие. Один — моряк. Все где-то плавает. Другой встречается с соседкою. Но дети есть, а это — главное. Я им твержу — терпите, девочки. Какие есть — а все ж мужья. И в платье новеньком, с отделочкой, Одна домой отправлюсь я. И у метро куплю у тетеньки Три ветки в бусинках мимоз. Уткнусь лицом в букетик желтенький Так, чтоб никто не видел слез. Мне говорят — с твоей-то внешностью Ну что такого — тридцать лет? И кружат в сердце вихри нежности, Как майских яблонь белый цвет.

Невеселая пора

Невеселая пора — осень поздняя, И в ушедшее тепло нам не верится. В серых тучах так редки неба просини, И они-то с каждым днем реже светятся. Торопливые слова в строчки сложены, Листьев вялых перелет стайкой рыжею. И проходим мы с тобой вдоль по осени, И надеется любовь — может, выживет. Не спеши произносить слово горькое, Пусть горячая обида остудится. Лужи стынут по утрам льдистой коркою, И печальная пора позабудется.

Лунный сад

Снова в окнах качается Вечер призрачный. Он спасет от отчаянья, Сердце вылечит. Закружит тень по комнате, О тебе вновь напомнит мне, Звук шагов, нотки голоса Снова вспомню все. Лунный сад венчальный В каплях ландышей, Сколько снов случайных Ты подаришь мне. Снова гостем непрошеным В память грешную — Наше давнее прошлое, Время нежное. Запах ландыша майского, Обруч рук твоих ласковых, А теперь мы два полюса, Ты забыл про все.

Синица

Сам себя не понимаешь, Сам с собою не в ладу, Ты мечтаешь, что поймаешь В небе птицу на лету. Где-то тает птичья стая И скрывается вдали, Но к тебе не прилетают, Мой любимый, журавли. Я в руках твоих синица, Отпускай — не улечу, Становиться важной птицей Абсолютно

не хочу. Я могла бы в небо взвиться, Скрыться в белых облаках, Но хочу простой синицей Тихо жить в твоих руках. Солнце в сторону заката, А ему навстречу ночь, Я, наверно, виновата — Не могу тебе помочь. Ты смирись с судьбой такою, В жизни каждому — свое, Мы и так вдвоем с тобою Наше гнездышко совьем.

Отель «Шератон»

Была молодой и зеленой, И сытой бывала не слишком. О «Хилтонах» и «Шератонах» Читала в заманчивых книжках. А лучшей едою считала Котлеты, а к ним макароны. И даже во сне не мечтала О «Хилтонах» и «Шератонах». Отель «Шератон», лакей откроет двери. Отель «Шератон», сама себе не верю. Отель «Шератон», подхватит чемоданы. Отель «Шератон», неведомые страны. Ведет меня в горку кривая, В Парижах бываю и в Боннах. И запросто там проживаю И в «Хилтонах», и в «Шератонах». По белому свету летаю За йены, за марки, за кроны, Но лучшей едою считаю Котлеты, а к ним макароны!

Старый трамвай

Век свой доживающим трамваем Покатилась в прошлое любовь. Кто-то остановки называет, Нам не разобрать забытых слов. На один не сходится билетик — И желаний исполненья нет. В наш трамвай подсядет кто-то третий И счастливый оторвет билет. Нарисуй на стекле вопросительный знак, Нарисуй на стекле восклицательный знак. Пусть колеса стучат сердцу в такт, сердцу в такт — Вопросительный знак, восклицательный знак. И подумает кто-то — здесь что-то не так — Вопросительный знак, восклицательный знак! Рельсы старым улицам мешали, Звон трамвайный улицы будил. Что-то долго мы с тобой решаем — Кто-то первым должен выходить. Поворот. Качнулся наш вагончик. Прошуршала ветка по стеклу. Круг мы завершили, путь окончен У вчера и завтра на углу.

Время

Видишь, стрелки мчатся к утру, Значит, мне пора уходить. Мы с тобой играли в игру, Но никто не смог победить. Время очень строгий судья, На часы с тоской не смотри. Не смогли ни ты и ни я Знать всех правил странной игры. Слышишь, плачет ветер в трубе, Будто кто обидел его. Может быть, напрасно тебе Я не обещал ничего. Отведи заплаканный взгляд, Сигаретку дай докурить. Время не вернется назад, Так зачем о нем говорить. Серым легким облаком дым Уплывает под потолок. Может быть, мы слишком спешим Подвести печальный итог. Может быть, тебе или мне Кто-нибудь сумеет помочь… Видишь, тают звезды в окне, Завершая долгую ночь.

Посланник добра

Это было давно, а быть может, вчера. Жил на свете небесный посланник добра. И неспешным движеньем точил он перо, Разжигал золотистое пламя свечи. И пером по бумаге водило добро, И волшебные сказки рождались в ночи. Всем, кто есть на земле, он придумывал роль: Потешая народ, топал голый король, От любви оловянный солдатик сгорал. И к Дюймовочке эльф в дивный сад прилетал. А принцесса крутилась всю ночь напролет — Под матрацем горошина спать не дает, Белый лебедь кружил, гордо крылья раскрыв, И о том, что был гадким утенком, забыв. А Снежная королева надменно-злая В лед превратила сердечко Кая, Но в добрых сказках счастливый конец, И тают льдышки застывших сердец. Так что зря беспокоится Маленькая разбойница — Волшебница добрая явится И с дамою снежной справится. Огниво пылает в руках у солдата, У бедной русалочки сердце замрет, А сказочник Ганс подмигнет хитровато, Пером проведет и кого-то спасет. Ах, Ганс Христиан, что за чудо такое, Еще не умея читать и писать, Уже мы все знаем про Оле Лукойе, И с Гердой готовы мы Кая спасать. Давно на планете другие столетья, Но, сколько ни будет кружиться Земля, Все так же читают всем детям на свете Про новое платье того короля, Все так же читают мальчишкам, девчонкам Про гордого лебедя с гадким утенком, Про даму с холодным заснеженным взглядом, И кажется, Андерсен, ты где-то рядом, Волшебные буквы выводит перо, И в сказках всегда побеждает добро.