Собрание сочинений в одной книге
Шрифт:
– Какими же это фондами вы располагаете?
Фрэнсис пожал плечами.
– Они узнают это, когда вдоволь наглотаются моих бумаг.
– Похвальба! – вырвалось у Ригана. – Вы унаследовали выдержку старика – что верно, то верно. Но докажите, что это не просто втирание очков?
Риган ждал ответа, и Фрэнсиса вдруг осенило. Он сделал решительный ход.
– Вы правы, – пробормотал он. – Так оно и есть. Моя голова уже под водой. Но я не утону, если вы мне поможете. Вспомните о моем отце и протяните руку помощи его сыну. Если вы поддержите меня, мы им покажем!
И тут-то Волк с Уолл-стрит
– Как вы думаете, почему я столько лет держу у себя на стене этот портрет? – спросил он.
Фрэнсис пожал плечами, словно считал единственным подходящим объяснением их старинную дружбу.
– Вот и не угадали! – мрачно ухмыльнулся Риган. – Попробуйте еще раз.
Фрэнсис в полном недоумении покачал головой.
– Для того чтобы никогда не забывать о нем, – снова начал Волк. – И я ни на минуту не забывал его. Помните «Железнодорожную компанию Мерджера»? Так вот, старый Р. Г. М. утопил меня в этом деле. И здорово утопил, поверьте мне. Но он был слишком хитер, чтобы дать мне возможность отыграться. Вот почему его портрет висел здесь, а я сидел и ждал. Но теперь время прошло.
– Вы хотите сказать… – спокойно начал Фрэнсис.
– Вот именно то, что говорю, – прорычал Риган. – Я ждал и тщательно готовил этот день, и он настал. Я поставил щенка на то место, которого для него желал. – Он злорадно посмотрел на портрет. – И если старик не перевернется в своей могиле…
Фрэнсис встал и окинул своего врага испытующим взглядом.
– Нет, – сказал он, как бы отвечая на свои мысли. – Не стоит…
– Что не стоит? – подозрительно спросил тот.
– Бить вас, – был хладнокровный ответ. – Я мог бы в пять минут задушить вас вот этими руками. Ведь вы не волк, а попросту помесь дворняжки с хищным хорьком. Меня предупреждали, что вы способны на это, но я не верил и пришел сюда, чтобы самому убедиться. Они были правы. Вы вполне заслуживаете всех тех эпитетов, которыми вас награждают. Ну, надо поскорее выбираться отсюда. Здесь пахнет как в лисьей норе. Фу, какая вонь!
Фрэнсис остановился, взявшись за ручку двери, и оглянулся. Ему не удалось вывести Ригана из себя.
– Что же вы собираетесь предпринять? – насмешливо спросил тот.
– Если вы разрешите мне переговорить по вашему телефону с моим маклером, то сами узнаете об этом, – ответил Фрэнсис.
– Пожалуйста, мой дорогой мальчик, – произнес Риган с внезапно зародившимся подозрением, – я сам вызову его для вас.
Удостоверившись, что у телефона действительно находится Бэском, он передал трубку Фрэнсису.
– Вы были правы, – заявил последний Бэскому. – Риган еще хуже того, что вы о нем говорили. Приступите к выполнению плана, который мы с вами выработали. Мы загоним его, куда хотели, хотя старая лиса ни минуты не верит этому. Он думает, что уложил меня на обе лопатки, – Фрэнсис остановился на минуту, чтобы как можно эффектнее пустить пыль в глаза. – Я скажу вам кое-что, чего вы не знаете, – продолжал он. – Старый плут с самого начала руководил кампанией, направленной против нас. Таким образом, теперь вы знаете, кого нам нужно похоронить.
Сказав еще несколько фраз в том же духе, он повесил трубку.
– Видите ли, – объяснил он, снова остановившись на
– Как две капли воды старый Р. Г. М.! – усмехнулся волк. – Господи, как он умел втирать очки!
– Жаль, что он не похоронил вас сам, а оставил мне эти неприятные хлопоты, – сказал на прощание Фрэнсис.
– Да и все расходы, – бросил ему вслед Риган. – Боюсь, что это влетит вам в копеечку, а покойника отсюда все-таки не вынесут.
– Ну, завтра решительный день, – заявил Фрэнсис Бэскому, прощаясь с ним вечером. – Завтра в это время я буду представлять собою превосходно оскальпированный, обескровленный, высушенный и прокопченный экземпляр для частной коллекции Ригана. Но кто же мог подумать, что старая лиса имела зуб против меня? Я никогда не причинял ему вреда, напротив, всегда относился к этому пройдохе как к лучшему другу моего отца. Если бы только Чарли Типпери удалось вытянуть что-нибудь из своего папаши!..
– Или если бы Соединенные Штаты объявили мораторий, – столь же безнадежно откликнулся Бэском.
А Риган в этот момент говорил собравшимся агентам и специалистам по фабрикованию слухов:
– Продавайте, продавайте, продавайте все, что у вас есть, и как можно быстрее, – крах будет грандиозный! Я не предвижу ему конца.
И Фрэнсис, возвращаясь домой, прочел огромный пятидюймовый заголовок последнего экстренного выпуска биржевых новостей:
«Я не вижу конца этой паники, – Томас Риган».
В восемь утра следующего дня Чарли Типпери не застал Фрэнсиса дома. В эту ночь весь чиновный Вашингтон не сомкнул глаз. Ночные телеграммы разнесли по стране вести, что Соединенные Штаты, несмотря на свой нейтралитет, объявили мораторий. Бэском уже в семь часов утра привез эту весть во дворец на Набережной и сам разбудил Фрэнсиса. Затем они оба отправились в город. Мораторий давал им надежду на спасение. Впереди было немало дел.
Однако Чарли Типпери оказался не первым, посетившим в этот день дворец Моргана. За несколько минут до восьми Генри и Леонсия, загорелые и запыленные с дороги, стремительно промчались мимо открывшего им дверь швейцара и вбежали наверх к великому смущению и замешательству Паркера.
– Напрасно вы изволите так врываться, – уверял он их. – Мистера Моргана нет дома.
– Куда же он ушел? – спросил Генри, перебрасывая из руки в руку свой чемодан. – Нам необходимо видеть его пронто – должен вам заметить, что «пронто» значит очень быстро. А вы-то кто, черт побери?
– Я камердинер мистера Моргана, – торжественно ответил Паркер. – А вы кто будете?
– Моя фамилия Морган, – коротко ответил Генри, оглядываясь, словно в поисках чего-то. Затем он подошел к двери библиотеки, заглянул в нее и увидел телефон.