Собрание сочинений в пяти томах. Том 4. Пьесы и радиопьесы

Дюрренматт Фридрих

Громилы уносят паланкин в глубину сцены.

Врач. Боже мой, что делать?

Учитель. Слушаться своей совести, доктор Нюслин.

На переднем плане справа появляется лавка Илла.

Новая вывеска, новый сверкающий стеклом и металлом прилавок, новая касса, дорогие товары. Когда кто-нибудь входит через воображаемую дверь, раздается торжественный перезвон колокольчиков. За стойкой госпожа Илл. Слева входит

первый — теперь видно, что он мясник и что дела его идут блестяще; его новый фартук слегка забрызган кровью.

Первый. Вот это был праздник. Весь Гюллен толпился перед собором.

Госпожа Илл. Можно только порадоваться за Клерхен… Сколько она, бедняжка, выстрадала.

Первый. Подружками невесты были кинозвезды. Все с такими бюстами.

Госпожа Илл. Сейчас это модно.

Первый. Журналисты понаехали. Сюда они тоже заглянут.

Госпожа Илл. Мы люди простые, господин Хофбауэр. Что им у нас делать?

Первый. Они всех выспрашивают. Дайте пачку сигарет.

Госпожа Илл. Зеленых?

Первый. Американских. Сегодня всю ночь пировали у Штокеров.

Госпожа Илл. Записать за вами?

Первый. Запишите.

Госпожа Илл. Как дела в мясной?

Первый. Жаловаться грех.

Госпожа Илл. Мне тоже.

Первый. Пришлось нанять продавцов.

Госпожа Илл. Кончится месяц, и я тоже возьму себе кого-нибудь в помощь.

Луиза проходит мимо лавки; она элегантно одета.

Первый. Ну, воображает! Ну и разоделась! Надеется, наверно, что мы убьем Илла.

Госпожа Илл. Бесстыдница.

Первый. А где же он сам? Давненько его не видно.

Госпожа Илл. Наверху.

Первый закуривает сигарету, прислушивается, подняв голову.

Первый. Кто-то ходит.

Госпожа Илл. Это он ходит по комнате. Который день ходит.

Первый. Нечистая совесть покоя не дает. Подло он тогда поступил с бедной Клерхен.

Госпожа Илл. А за что я должна страдать?

Первый. Вовлечь девушку в такую беду, черт подери! (Решительно.) Госпожа Илл, надеюсь, ваш муж не будет распускать язык, когда придут из газет.

Госпожа Илл. Конечно, нет.

Первый. С его-то характером…

Госпожа Илл. Мне с ним нелегко, господин Хофбауэр.

Первый.

Если он вздумает срамить нашу Клерхен, распускать всякие небылицы, будто она предложила деньги за то, чтобы мы его убили или в этом роде… Тогда нам придется вмешаться. И не ради миллиарда (плюет), а потому, что народный гнев не сдержать. Видит Бог, наша добрая Клерхен по его милости довольно настрадалась. (Оглядывается по сторонам.) Здесь вход наверх?

Госпожа Илл. Да, к нему только один ход. Это неудобно. Но весной мы тут все перестроим.

Первый. Тогда я тут и постою. Мало ли что может быть…

Первый становится в правом углу, скрестив руки, невозмутимо, как часовой. Входит учитель.

Учитель. Где Илл?

Первый. Наверху.

Учитель. Хотя это, собственно, и не в моих привычках, но сейчас мне нужно выпить чего-нибудь покрепче.

Госпожа Илл. Наконец-то и вы к нам зашли, господин учитель. У меня есть новая водка. Хотите отведать?

Учитель. Одну рюмочку.

Госпожа Илл. И вам, господин Хофбауэр?

Первый. Нет, спасибо. Мне еще надо съездить в Каффинген. На моей новой машине. Хочу купить поросят.

Госпожа Илл наливает, учитель пьет.

Госпожа Илл. Что это вы дрожите, господин учитель?

Учитель. Слишком много пью за последнее время.

Госпожа Илл. Лишняя рюмочка не повредит.

Учитель. Это он там ходит, как маятник? (Прислушивается, подняв голову.)

Госпожа Илл. Да, все время ходит из угла в угол.

Первый. Не миновать ему Божьей кары.

Слева входит художник с картиной под мышкой. На нем новый вельветовый костюм, пестрый галстук, черный берет.

Художник. Господа, будьте осторожны, два журналиста уже расспрашивали меня об этой лавке.

Первый. Опасно.

Художник. Я сделал вид, будто ничего не знаю.

Первый. Мудро.

Художник. А это вам, госпожа Илл. Только что снял с мольберта. Еще краска не высохла. (Показывает картину.)

Учитель сам наливает себе еще рюмку.

Госпожа Илл. Портрет моего мужа.

Художник. Искусство в Гюллене начинает расцветать. Это настоящая живопись, а?