Собрание сочинений в трех томах (Том 1, Повести и рассказы)
Шрифт:
– Вот как!
– засмеялась Таня. И тотчас закричала: - Бабушка, бабушка, скорей - поросёнок выскочил!
СРАЖЕНИЕ
Танины куклы жили на полу под лавкой. Их горница с одной стороны была отгорожена бабушкиным сундучком, а с другой - полосатой занавеской.
В горнице стоял деревянный чурбачок, на нём лежала перина и было постелено пёстрое одеяло. Это была кровать. Другой чурбачок был покрыт белым лоскутком - за этим чурбачком куклы обедали. А в жестяной коробке, которая была сундуком, хранились куклины платья.
Куклы
"Может, Алёнке Грушу отдать? Жалко... У неё кофточка красная. Матрёшу? Тоже жалко. Дуньку? Вот Дуньку не жалко - она совсем чумазая и волосы у нее почти оторвались. Но Дуньку Алёнка не возьмёт, пожалуй".
В это время в избу вошла Алёнка. Таня покраснела и тотчас задёрнула занавеску.
– Давай мою куклу!
– потребовала Алёнка.
– Где она у тебя?
– Она спит, - сказала Таня.
– Где спит? Покажи!
– Не покажу!
– Ты что, не отдавать, да?
Алёнка отдёрнула занавеску. Одни Танины куклы сидели в горнице, а её новой, нарядной не было.
– Отдавай!
– закричала Алёнка.
– А то я сейчас твоих всех... Вот! Вот!
И начала швырять Таниных кукол по всему полу. Грушу в красной кофточке она подкинула так высоко, что та пролетела через всю избу и шлёпнулась в кадушку с водой.
Тогда Таня рассердилась.
– Уходи из избы!
– закричала она.
– Уходи!
Она схватила веник и замахнулась на Алёнку. Алёнка испугалась веника и побежала на улицу. На пороге она столкнулась с Таниной бабушкой.
– Это что за война?
– сказала бабушка.
Таня и Алёнка закричали обе сразу:
– Она моих кукол расшвыряла! А одна вон как намокла - даже полиняла вся!
– А она мою куклу не отдаёт! Пусть отдаст!
– Так чего ж ты Алёнке куклу не отдаёшь, а?
– спросила бабушка.
Таня опустила голову и заплакала. Бабушка обняла её:
– Чего же тут плакать? Надо отдать, да и всё!
Таня уткнулась в бабушкину кофту:
– Да как же я отдам, когда её Снежок в кусты утащил!
Бабушка погладила Таню по голове и сказала:
– Вот нашли из-за чего ругаться да драться! Да я вам ужотко ещё лучше куклу сделаю!
НА ПОЛДНИ
Прозвонил колокол на обед. Мать пришла с работы и поставила грабли у крыльца.
Таня выбежала к ней:
– Мамушка! Ну, чья бригада больше сработала - твоя или Марьина?
Мать улыбнулась:
– Моя.
– Ну, значит, теперь за ягодами можно?
– Вот какая ты, дочка!
– сказала мать с упрёком.
– Мы-то свой участок убрали, а Марьина бригада ещё не управилась.
– Ну и пусть они управляются!
– А если дождь?
– Ну и что же? Сено-то Марьино!
– Не Марьино и не моё, а наше общее, колхозное. Мы свою делянку убрали - значит, надо
Мать вытерла фартуком потное, красное от загара лицо, вымыла руки, взяла подойник и пошла доить корову на луг, туда, где стадо полднюет отдыхает в холодке, пережидает полуденную жару.
Таня увязалась за ней. Кого бы ещё позвать? Разве Нюру Туманову? Нюре не очень-то хотелось идти по жаре, но она подумала, что хорошо бы искупаться, и пошла.
Таня не знала, звать ей Алёнку или нет. Может, она теперь губы надула и сердится? Но Алёнка увидела, что девчата собрались на луг, и сама прибежала. А Дёмушку и звать не надо было - он и так нигде не отставал. Только Снежок остался дома. Он приподнял голову, посмотрел на них из-под крыльца и опять улёгся - не стоит бежать, в холодке лучше... К тому же и Таня больно оттаскала его за уши, когда он вернулся. Ну их, пусть идут.
Но, когда девочки зашли за околицу, Снежку стало скучно. Он вскочил и пустился за ними, хлопая ушами.
Шли через ржаное поле по горячей белой дорожке. Густая рожь стояла по сторонам - ничего не видно, только синее небо да высокие колосья над головой. Колосья задевали волосы матери, проводили ей по щекам своими шелковистыми усиками.
– Хорошая нынче рожь, - сказала мать, - ишь как дружно колосится!
За ржаным полем на цветущей луговине стояли маленькие домики. Это колхозная пасека. Пчёлы гудели над пёстрыми цветами.
– Идите потихоньку, - предупредила мать.
– Не бегайте, не сердите пчёл.
Таня спряталась за мать, уцепилась за её юбку.
Алёнка тоже шла осторожно и зорко поглядывала кругом - не летит ли откуда пчела.
А Нюра и совсем затаила дыхание.
Вдруг Дёмушка остановился и закричал:
– Алёнка!
Он стоял и отмахивался рукой от пчелы, которая гудела над его головой. Но чем больше он отмахивался, тем сердитее гудела пчела.
Дёмушка побежал, и в эту минуту - раз!
– пчела тяпнула его прямо за щеку. Да так больно, будто огнём обожгло. Дёмушка заревел.
– Ничего, - сказала мать, - пройдёт!
Дёмушка поплакал и перестал. А когда пришли на луг, где коровы отдыхали, то все увидели, что щека у Дёмушки раздулась, будто он засунул туда орех. Девочки поглядели на него и засмеялись:
– Дёмушка, покажи, что ты за щеку спрятал?
НА РЕКЕ
Стадо полдневало в лесочке у реки. Коровы стояли и лежали среди берёзок в холодке и лениво жевали жвачку. Две пёстрые коровы забрели по колено в воду и стояли там неподвижно. Доярки с колхозной фермы уже доили коров. Коровы с фермы были все крупные, чёрные с белым.