Собрание сочинений в трех томах (Том 2, Повести)
Шрифт:
– Эзен, эзен, внучка! Вот как хорошо, что приехала! А я одна и одна... Старый Торбогош в тайге, редко домой приходит... Входи, садись, Чечек, поешь - мясо есть, сырчик есть... Чегень* хороший!
_______________
* Ч е г е н ь - квашеное молоко.
Чечек вошла в аил - как давно не была она здесь!
– и уселась на полу, на упругой, густой шкуре дикого козла.
Посреди аила, в ямке, вырытой в земляном полу, жарко рдели крупные угли. Бабушка подбросила несколько сухих поленьев - вспыхнул огонь, и фиолетовый дым потянулся
Светлое пламя озарило наклонные стены, черные от сажи, построенные из жердей и толстой коры. Чечек оглянулась кругом - все по-прежнему в бабушкином аиле. У одной стены стоит кадочка с кислым чегенем. Рядом висит привязанная к жердям полочка - там лежит хлеб, стоит посуда. Узкий деревянный ларь с мукой, а на ларе овчины, шкуры козлов, подушка - здесь спят гости. А бабушка Тарынчак, закутавшись в шубу, спит на земле около очага.
– Как поживаешь, бабушка? Как твои дела?
– весело и ласково сказала Чечек, заглядывая ей в лицо.
– Какие у тебя новости?
– Какие там новости! Рыжая корова недавно отелилась. Теперь у меня три коровы да три теленка... Пастухи обещали деду Торбогошу щенка привезти - буду приучать, чтобы коров домой пригонял, я старая становлюсь... Ну какие у нас новости! Вот еще - второй трактор к нам в бригаду пришел. Да еще недавно новую машину привезли: сама сено сгребает, широкий вал берет! Вся голубая, как цветок. А зубья серебром светятся! Красивая машина! И подгребает чисто, не то что волокуши наши...
– А говоришь - новостей нет!
– засмеялась Чечек.
– Вон сколько сразу наговорила!
– Э!
– отмахнулась бабушка Тарынчак.
– Ну что это, какие новости!.. Лучше ты расскажи.
– Вот ты как, бабушка! Так уж тебе это все, значит, не новости? Наверно, у тебя раньше здесь больше новостей было?
– Раньше?
– Бабушка Тарынчак посмотрела на Чечек.
– А что же раньше было? Вот так! Да ничего не было!
– Ага! А теперь уж и тракторы тебе не новости и голубая машина не новости!.. Ишь ты какая, бабушка!
Бабушка Тарынчак с улыбкой покачала головой:
– Да ведь привыкли уже. К хорошему привыкнуть долго ли? Нет, к хорошему привыкнуть недолго. Вот, как будто это уже и не новости! Время другое - и мы другие. Уж как будто все так и быть должно... А ты, внучка, ездила далеко. У тебя-то, наверно, очень интересные новости есть?
– Да, конечно, у меня есть новости!
– согласилась Чечек.
И снова - уж в который раз!
– пришлось ей рассказать о школе, о подругах, о директоре, и о том, как сажали сад, и о том, как ее принимали в пионеры, и о том, как ставили спектакль... И конечно, хоть чуть-чуть, да пришлось упомянуть и про товарища брата, про самого умного и самого доброго человека, про Кенскина Кандыкова.
– Э, что же мы!
– спохватилась бабушка Тарынчак.
– Все сидим да все говорим, а гостей не кормим!
– Бабушка, - сказала Чечек, принимаясь за сырчики, -
– Пускай строит, - ответила бабушка.
– И тебе избу построит.
– А построит - пускай сам живет. На что мне изба? Где родилась, там и помирать буду... Кушай, Чечек!.. Я в избе жить не буду...
Бабушка Тарынчак, прежде чем подать молоко, подошла к толстой жерди, около которой стояла маленькая засаленная берестяная куколка. Чечек сначала даже не разглядела ее.
– Ягочи-Хан, живущий на пятом небе, хранитель кута!..
– пробормотала бабушка и побрызгала на куколку молоком.
– Бабушка, а что такое "кут"?
– спросила Чечек.
– Кут - семечко, Чечек. Семечко, из которого растет все: и травы, и цветы, и деревья, и человек...
– А где такое семечко есть?
– Ну, это я не знаю, Чечек. Ты побольше ешь да поменьше говори!
– Бабушка, а ты сегодня еще какую-нибудь сказку расскажешь?
– А разве это сказка? Ягочи-Хан - добрый бог. Не трогай его, он живет тихо. Живет и живет - ну что тебе?.. Вот и стадо идет, слышишь? Коровы мычат. Собаки лают...
Бабушка Тарынчак вышла из аила. Чечек наскоро съела кусок жесткого, пахнущего дымом сырчика и выскочила вслед за ней.
Солнце уже опустилось за горы. Широкие полосы угасающего света лежали в долине. К аилам подошли коровы, медленные, тяжелые. Никаких загонов не было. Коровы подходили, останавливались и флегматично ждали. Около аилов хлопотали хозяйки. Они усаживались доить коров, а маленькие желтые телята лезли сосать вымя.
Бабушка Тарынчак, не выпуская трубки из зубов, вынесла пойло в деревянной бадейке. Большая светлая корова, отяжелевшая от обильных кормов, подошла к бадейке, а за ней подошли еще две. Бабушка подоила одну корову, потом другую, потом третью.
И каждую не додаивала до конца, оставляя молоко телятам. А телята только и ждали, чтобы их подпустили к коровам пососать молока... Негромкий говор, негромкий смех слышался в стане. А кругом, на горах, лежала глубокая тишина...
Маленькая соседская девочка, черноглазая Чоо-Чой, увидела Чечек:
– Чечек приехала!
– Приехала!
– весело сказала Чечек.
– А где ваша Ардинэ, дома?
– Ардинэ далеко, на покосе. Там ночуют. А Нуклай и Колька Манеев вот тут, недалеко, сено сгребают. Вот они едут домой.
От тайги по долине к аилам шли рабочие с косами на плечах. Верхом на лошадях, впряженных в деревянные волокуши, подъезжали мальчишки. Один, совсем маленький, еле видный из-за лошадиной головы, помахивал кнутом и что-то пел.
– Это Чот, Тызыякова сын!
– улыбнулась Чоо-Чой.
– Вот лошадей любит ни за что не стащишь с лошади!
Быстро темнело. Засветились ясные, тихие звезды и повисли над конусами гор. Маленькие ребятишки бегали по луговине, играли с маленькими белыми щенятами. Щенята догоняли их и хватали за пятки, и ребятишки громко смеялись.