Собрание сочинений. т.1. Повести и рассказы
Шрифт:
— Откудова ты знаешь? Был тут, что ли?
— Нет, никогда не был. А когда в гимназии учился — читал, что здесь рыбаки сараи строят для рыбы. Нужно найти сарай.
— Ну найдем, а дале что?
— Утро вечера мудренее. Вставай, Пятница!
Марютка с испугом посмотрела на поручика.
— Никак рехнулся!.. Господи боже мой!.. Что же я делать с тобой буду? Не пятница — середа сегодня.
— Ничего! Не обращай внимания. Об этом потом поговорим. Вставай!
Марютка послушно встала. Поручик нагнулся
— Стой! Не шали!.. Слово дал мне, что не убегнешь!
Поручик рванул руку и хрипло, дико захохотал.
— Видно, не я с ума сошел, а ты! Ты сообрази, голова, могу я сейчас думать о побеге? А винтовки хочу понести потому, что тебе тяжело будет.
Марютка притихла, но сказала мягко и серьезно:
— За помочь спасибо. А только приказ мне, чтоб тебя доставить… Не могу, значит, тебе оружия давать, как я в ответе!
Поручик пожал плечами и подобрал мешки. Зашагал вперед.
Песок, смешанный со снегом, хрустел под ногами. Тянулся без конца низкий, омерзительный своей ровностью берег.
Вдалеке засерело что-то, присыпанное снегом.
Марютка шаталась под тяжестью трех винтовок.
— Ничего, Марья Филатовна! Потерпи! Должно быть, это и есть сараи.
— Скорей бы, силы моей нет. Вся простыла.
Уткнулись в сарай. Внутри была дикая темь, тошнотворно пахло рыбной сыростью и проржавелой солью.
Рукой поручик ощупал кучи сложенной рыбы.
— Ого! Рыба есть! По крайней мере голодать не будем.
— Огня бы!.. Оглядеться. Може, какой угол найдем от ветру? — простонала Марютка.
— Ну, электричества здесь не дождешься.
— Рыбу бы зажечь… Вона жирная.
Поручик опять захохотал.
— Рыбу зажечь?.. Ты правда помешалась.
— Зачем помешалась? — с обидой ответила Марютка. — У нас на Волге сколь ее жгли. Чище дров горит!
— Первый раз слышу… Да зажечь как?.. Трут у меня есть, а щепы на распалку…
— Эх ты, кавалер!.. Видать, всю жизнь у маменьки под юбкой сидел. На, выворачивай пули, а я со стенки лучину подеру.
Поручик с трудом вывернул из трех винтовочных патронов пули окостеневшими пальцами. Марютка в тьме наткнулась на него со щепками.
— Сыпь сюда порох!.. Кучкой… Давай трут!
Трут затлел оранжевой точкой, и Марютка сунула его в порох. Зашипел, вспыхнул медленным желтым огоньком, зацепил сухие щепочки.
— Готово, — обрадовалась Марютка, — бери рыбу… Сазана пожирней ташши.
На загоревшиеся лучинки сверху легла накрест рыба. Поежилась, вспыхнула жирным жарким пламенем.
— Теперь только подкладай. Рыбы на полгода хватит!
Марютка огляделась. Пламя дрожало бегающими тенями на громадных кучах сваленной рыбы. Деревянные стены были в дырках и щелях.
Марютка прошла по сараю. Крикнула откуда-то из угла:
— Есть цел угол! Подкладай рыбу, чтоб не
Поручик сел у костра. Ежился, отогреваясь. В углу шуршала и шлепалась перебрасываемая Марюткой рыба. Наконец она позвала:
— Готово! Ташши огня-то!
Поручик поднял за хвост горящего сазана. Прошел в угол. Марютка с трех сторон навалила стенки из рыбы, внутри образовалось пространство в сажень.
— Залазь, разжигай. Я там в середке наложила рыбин. А я пока за припасом смотаюсь.
Поручик подложил сазана под клетку сложенной рыбы. Медленно, нехотя, она разгорелась. Марютка вернулась, поставила в угол винтовки, сложила мешки.
— Эх, рыбья холера! Ребят жаль, Ни за что утопли.
— Хорошо бы платье просушить. А то простудимся.
— За чем дело стало? От рыбы огонь жаркий. Скидай, суши!
Поручик помялся.
— Вы просушивайте, Марья Филатовна. А я там подожду пока. А потом я посушусь.
Марютка с сожалением взглянула на его дрожащее лицо.
— Ах, дурень ты, я погляжу! Барское твое понятие. Чего страшного? Никогда голой бабы не видел?
— Да я не потому… а вам, может, неловко?
— Ерунда! Из одного мяса сделаны. Невесть какая разница! — Почти прикрикнула: — Раздевайся, идол! Ишь зубами стучишь, что пулемет. Мука мне с тобой чистая!
На составленных винтовках висело и дымилось над огнем платье.
Поручик и Марютка сидели друг против друга перед огнем, упоенно поворачиваясь к жару пламени.
Марютка внимательно, не отрываясь, глядела на белую, нежную, похудевшую спину поручика. Хмыкнула.
— До чего ж ты белый, рыбья холера! Не иначе как в сливках тебя мыли!
Поручик густо покраснел и повернул голову. Хотел что-то сказать, но, встретив желтый отблеск, круглившийся на Марюткиной груди, опустил вниз ультрамариновые шарики.
Платье просохло. Марютка набросила на плечо кожушок.
— Поспать нужно. К завтрему, может, стихнет. Счастье — бот-то не потоп. По-тихому, может, когда-нибудь до Сыр-Дарьи допремся. А там рыбалок встренем. Ты ложись-ка, я за огнем погляжу. А как сон сморит, тебя сбужу. Так и подежурим.
Поручик подложил под себя платье, укрылся полушубком. Тяжело заснул и стонал во сне. Марютка неподвижно смотрела на него.
Пожала плечом.
«Навязался на мою голову! Болезный! Как бы не застудился! Дома небось в бархат-атлас кутали. Эх ты, жизнь, рыбья холера!»
Утром, когда сквозь щели в крыше засерело, Марютка разбудила поручика.
— Слышь, ты последи за огнем, а я на берег схожу. Посмотрю, может, наши-то выплыли, сидят где.
Поручик трудно поднялся. Охватил виски пальцами, глухо сказал:
— Голова болит.
— Ничего… Это с дыму да с устали. Пройдет. Лепешки возьми в мешке, усача поджарь да пошамай.