Собрание сочинений. Т.4.
Шрифт:
— А ты поговори с разведчиками. — Юрис прищурил один глаз и вытащил из кармана шинели бутылку коньяку. — У разведчиков иногда водится. Я как знал, что сегодня у тебя будет настроение. Теперь можешь смело выпить, — пока Элла не видит.
Айя укоризненно посмотрела на Юриса. Петер притворился, будто не слышал последних слов.
Они выпили за успехи Ояра.
— Теперь и Рута там, — сказала Айя. — С Ояром. Прошлой зимой училась на курсах радистов, а весной улетела помогать
— А как же Чунда? — удивился Петер.
— С Чундой у нее все кончено.
— Ну и правильно, — добавил Юрис. — Эх, попался бы он мне в руки, я бы его погонял: раньше ты хорошо работал языком — покажи теперь, каковы твои дела.
— Так бы и взял в свою роту? — поморщился Петер. — Не понимаю, как могла Рута выбрать этого болтуна. Просто загадка.
— Рута не знала, оценила его по внешности, — сказала Айя. — Давайте поговорим лучше о чем-нибудь другом. Как ты думаешь, Петер, где мы в следующий раз встретимся?
— Где же еще, как не в Латвии, Айюк.
Они долго говорили о родине, вспоминали родителей, гадали, что будут делать, вернувшись домой.
— Опять придется все начинать сначала, — рассуждал Петер. — Но на этот раз будет труднее. Нехватка в людях, много разорено, разрушено.
— Все равно справимся! — Юрис стукнул кулаком о край нар. — Советскую Латвию мы построим!
Перед уходом Айя вынула из кармана подарки — шерстяной шарф собственной вязки, пару носков, пестрые варежки и две пары женских чулок.
— Это тебе, а это отдай Аустре. И не забудь передать от меня привет.
— Почему ты сама ей не отдала? — немного смущенно сказал Петер.
— Ты же ее не пригласил. Разве она могла прийти без приглашения? Думала, что мы к тебе одному пришли.
— Пожалуй, я и в самом деле неправильно поступил… — пробормотал Петер. — Если хочешь, сейчас позову.
— Нет, Петер, теперь это получится нехорошо. Запомни, что и у нас, женщин, есть своя гордость. Мы не любим, когда для нас что-нибудь делают из жалости.
Петер проводил их до дороги. Пристыженный, попрощался он с сестрой и вернулся в роту.
«Неужели это так нехорошо, что я разрешил Аустре уйти? — спрашивал он себя. — Ей и самой было бы неудобно… Не знала бы, о чем говорить с Айей. Или это мне только кажется? Они сами знают, что надо делать».
Он разыскал Аустру и неловко протянул ей маленький сверток.
— Это тебе… от Айи. Велела передать сердечный привет.
Опустив глаза, Аустра почти против воли приняла сверток.
— Спасибо… товарищ старший лейтенант. — Гордо тряхнула головой и поспешила в свою нору.
Растерявшись еще больше, Петер Спаре ушел к себе. «Айя все-таки права. А как теперь
Оставшись вдвоем, Айя и Юрис вспомнили об одном и том же.
— Зачем ты упрекнула Петера, что он забыл пригласить Аустру? — спросил Юрис. — Это так бросилось в глаза.
— А зачем ты вспомнил Эллу? Это уж такая нечуткость. Ведь на свете есть еще Аустра Закис.
— Нарочно сделал. Если человек не понимает, что жизнь требует исправления старой ошибки, хочется его подтолкнуть, ткнуть носом: «Вот твой завтрашний день, парень. Но, гляди, не упусти его сегодня!»
— Вот и мне тоже, — сказала Айя. — Хочется, чтобы он это скорее понял.
— Боюсь только, что сами они не додумаются.
Они хитро улыбнулись друг другу и прибавили шагу, чтобы до темноты вернуться в разведроту, иначе здесь действительно можно было заблудиться.
Недалеко от штаба полка им встретился подполковник Андрей Силениек.
— Добрый вечер, дорогие дети, — шутя приветствовал он их.
Айя долго не выпускала его руку и бессознательно погладила ее несколько раз. Она вдруг почувствовала нежную жалость к этому большому, сильному человеку, который занял такое важное место в ее жизни, в жизни Юриса, Петера, Жубура, в жизни многих людей. У всех у них было свое личное счастье, свои личные радости, а Андрей все отдавал общему делу, ничего не оставлял для одного себя. Поэтому Айе и стало так грустно.
Глава седьмая
Эвальд Капейка смотрел вверх на доски, прикрывающие яму. При свете свечи его исхудалое лицо казалось изжелта-прозрачным.
«Так. Вот оно как, — думал он. — Не сидеть мне больше за рулем. Вернется с войны Силениек, будет искать старого шофера, а придется ему взять другого».
— Эльмар, — прошептал он. — Что бы ты сделал на моем месте?
Эльмар Аунынь сидел рядом с Капейкой и ненавязчиво наблюдал за ним. Подвинувшись поближе к больному, он отвечал таким же тихим шепотом:
— На вашем месте я бы постарался уснуть. Врач сказал, что сон помогает ране скорее заживать.
Капейка мрачно улыбнулся.
— Как ты думаешь, если я буду спать беспросыпно целый год — вырастет у меня новая нога?
— Зачем об этом так много думать, — без улыбки сказал Эльмар. — И не так уж страшно, как вам кажется. Сделают самый лучший протез…
— Резиновую ногу? — Грудь Эвальда Капейки задрожала от горького, беззвучного смеха. — Когда надоест ходить, можно дать детям поиграть. А на мой вопрос ты так и не ответил. Какую бы ты выбрал специальность, если бы остался с одной ногой?