Собрание сочинений. Том 1. Рассказы и сказки

Бианки Виталий Валентинович

Такой тарарам поднялся, что старая ворона с перепугу присела,

головой завертела, глазами захлопала: кто кричит? где кричат? откуда летят? какой такой враг, враг, враг?!

И хоть никаких ворон и никаких врагов не видать было кругом, старую ворону с перепугу как подхватит, как понесёт — только свист пошёл от крыльев! В жизни с ней ещё не случалось, чтобы, не видав врага, такого труса спраздновать, такого дать стрекача!

А молодая ворона увидала забытую старой беззубку да с радости как крикнет: «Карр!

Карр! Харрч! Харрч!»—и ничуть не испугалась, когда крик её отскочил, как мячик, от одной каменной стены: «Карр! карр!» — от другой: «Карр! карр!»—и от дома поперёк реки: «Карр! карр!» Потому что она уже привыкла, что всякий звук здесь отдается от каменных стен новостроек, понимала, что это — эхо.

А старая ворона как перетрусила собственного голоса чуть не до смерти, как умчалась сломя голову, так больше туда ни крылом! И о вкусных беззубках забыла.

А всё почему?

Потому что ворона старая, а дома-то — новые.

СОНЯ МАША

Давно солнышко село.

Уже Соня — соседская девочка, Машина лучшая подружка — домой ушла.

Бабка со стола прибрала, дед за газету взялся. Жучка под лавку, кошка на печку спать убрались.

Одна Маша никак не угомонится, всё вертится, всё в окошко глядит.

А за окошком всё равно ничего не видно: темно, тихо. Все спят.

Дед: Машенька, спать время.

Маша: Я, дедушка, немножко. Я тише мыши.

Но тише мыши трудно усидеть, в пустое окошко глядеть; как Маша ни старалась, как ни поджимала губ, — выскочил из них нежданчик-зевок. За ним — другой.

Бабка: Машенька, сама знаешь, — зевочкам у нас твёрдый счёт: первый зевок — на потолок, второй — на стенку, третий — в постель.

Маша: Да, бабушка, да ведь я немножко.

Бабка: Мука да мука мне с тобой. С вечера спать не загонишь, утром с кровати не поднимешь!

Уложила, наконец, Машу.

Маша: Бабушка, тогда мне сказку!

Рассказала бабка Маше сказку про дедку и репку.

Маша: Ещё сказку, бабушка. Эта коротенькая.

Рассказала бабка Маше сказку про курочку рябу и серую мышку.

Маша: Бабуленька, ещё одну!..

Рассказала бабка Маше сказку про серого волка и семерых козлят.

Маша: Ещё, бабусенька!..

Но тут дед как буркнет:

— Полно тебе, Маша! — Как семечко в землю ткнул. Ещё и ладошкой прихлопнул: —Спать!

Маша — нырк под одеяло!

Что репка в земле, что Маша во сне: только косичка торчит!

Солнышко взошло.

Все встали. Дед дров наколол, бабка бурёнку подоила. И уж соседская девочка Соня к Маше в гости пришла.

А Маша спит.

Бабка: Машеньку нашу не добужусь. Ты, Сонюшка, мне пособи: гони-ка бурёнушку в стадо.

Соня взяла хворостинку:

— Н-ну, бурёнушка, н-нуу!

Рогатая бурёнка на маленькую Соню лиловым глазом

косится, — сама поторапливается: «М-му, Сонюшка, м-муу! Бегу-у!..»

Колхозное стадо проходит по улице — что войско. Собаки на него из подворотен ярятся, лают. А коровы на них — рогом, рогом! Не напугать собакам коровье войско.

Пастухи сзади идут с подпасками, — как из ружей стреляют: предлинными кнутами щёлкают.

Вдруг как налетело на коров мушиное войско! Большие мухи с жёлтыми крыльями, с зелёными глазами — слепни. Облепили коров — в кровь жалят.

Коровы как заревут в голос:

«Му-ух-то, мух. Мука да м-му-ука!»

И всё коровье войско как задерёт хвосты метёлками, как помчит по улице вскачь, — за ним пастухи бегом, за пастухами собаки с лаем…

Обернулась Соня на Машину избу: не глядит ли Маша из окошка, как коровье войско бежит!

Не глядит Маша из окошка. Крепко спит.

Под навесом трактор: «Фык-фык-фык! Бах-бах!..»—загрохотал и покатил по улице, а за ним — сенокосилка.

Налетело на него мушиное войско, облепило, — да не тут-то было: железный. Свои жала поломало.

А весёлый тракторист Соне кричит:

— Садись! Фык-фык-фык! Прокачу! Бах-бах.

Обернулась Соня на Машину избу: не выскочила ли Маша на крыльцо?

Не выскочила Маша на крыльцо. Спит.

С песнями за трактором колхозницы пошли. Все с граблями на плечах: в лугу сено ворошить.

И зовут с собой Соню в луг:

— С нами, Сонюшка, с нами! В душистом сене купаться-кувыркаться.

Обернулась Соня на Машину избу: не бежит ли Маша к ней?

Не бежит к ней Маша.

Побежала Соня к Маше: в луг звать.

Жучка на белку в лесу налаялась, кошка с поля живую мышку за шиворот тащит, — просятся с Соней в избу к Маше.

Вошла Соня в избу, а Маша спит себе в кроватке, — только косичка наружу.

Маше сон снится: будто выросла она под одеялом большая-пребольшая — с репку ростом. И будто пошёл дед репку тащить — Машу будить.

Тянет-потянет — вытянуть не может.

Позвал дед бабку, бабка — Соню, Соня — жучку, жучка — кошку, кошка — мышку. Тянут-потянут — вытянуть не могут.

Побежала мышка, хвостиком махнула — Машу по носу задела.

Маша: Ай-яй, — серый волк!

Бабка: До чего доспалась, — все сказки перепутала: серую мышку за серого волка приняла! Соня ты, соня. Живо поднимайся!

Маша: Я разве Соня — не Маша?..

Дед: Ишь заспалась: себя не помнит! Какое весёлое утро проспала. Будешь с солнышком спать ложиться?

Маша: Буду, дедушка, буду!..

АРИШКА-ТРУСИШКА

Колхозницы Федоры дочурку все Аришкой-Трусишкой звали. До того трусливая была девчонка, — ну, просто ни шагу от матери! И в хозяйстве от неё никакой помощи.