Собрание сочинений. Том 1. Рассказы и сказки
Шрифт:
А Натка:
— Ничего ещё неизвестно! Сделаем экс-пери-мент. Мы в кружке эксперименты часто делаем — опыты, значит.
Тётя Феня даже не дослушала: слово экспериментей необыкновенно понравилось. Она мигом приспособила его на свой лад и стала употреблять на каждом шагу.
— Ну, — говорит, — коли перемент, так заводи цыпушек. Поглядим, что получится.
Сама купила цыпляток на птицеферме— махоньких, прямо из яйца. Стала их у себя на дворе выпускать из
Машка притворяется, будто спит, а сама один глаз приоткрыла: следит за цыплятами. Посредине двора стояла Машкина мисочка с едой. Цыплятки подкатились к ней, кашу на пол — и зёрна клювиками — тюк-тю-рик! тюк-тю-рю-рик! Кошка видит, а ничего, не бросается на них.
— Перемент сделался, — говорит тётя Феня с удивлением. — То ли Машка сыта?
Наклевались цыплюшки зёрнышек, а всё пикают, всё что-то по двору ищут.
— Матку свою ищут, — говорит тётя Феня, — клушку, значит. Холодно им так, бесприютно. Под крылышко хочется.
Тут один увидал на крыльце Машку и со всех ног — к ней! И все за ним.
Не успели тётя Феня с Наткой сообразить, что делать, цыпки так и обсыпали кошку: трое забились ей под лапы, один забился под хвост, двое вскочили на спину. Машка широко открыла глаза, приподняла одну лапу, выпустила когти и… опять спрятала их! И глаза зажмурила: будто ничего и не видела, ничего и не почувствовала.
Но она почувствовала. Почувствовала, как доверчиво прижались к ней малыши, как нежно согрели они её старое тело.
Уютно примостившись в чёрной шёрстке кошки, жёлтенькие цыплятки закрыли глазки и спокойно заснули: они нашли свою маму. И так неожиданно попавшая в мамы старая кошка вдруг блаженно зевнула, высунув красный язычок, и замурлыкала.
С этого дня Машка усыновила цыплят — признала их своими. Она даже к мисочке своей не подходила, пока из неё не поедят все цыплята.
А раз случилось вот что.
Тётя Феня с Наткой-юннаткой пекли у себя в кухне оладьи и через открытое окно посматривали во двор на подросших уже тогда цыплят. В поисках зёрен и крошек цыплята разбрелись по двору.
Вдруг по земле метнулась тень! Коршун упал с высоты, схватил одного из цыпляток и, тяжело махая крыльями, хотел подняться в воздух… Да не тут-то было! С крыльца бросилась на него чёрная кошка. Всё это произошло так быстро, что тётя Феня с Наткой не успели даже крикнуть!
Тёмный пух закружился в воздухе, и два больших Коршуновых пера закачались над забором. Кошка тяжело упала во двор, за ней, распластав крылышки, — цыплёнок, а коршун, судорожно махая дырявым крылом, скрылся за избой.
Больше он ни разу не решался нападать на цыплят и далеко облетал тётин Фенин двор, завидев в нём чёрную кошку. Цыплят, говорят, по осени считают. Осенью налицо оказались все шесть Наткиных цыплят. А тётя Феня всё хвастала:
— Вот у нас какой перемент сделался! Вот у меня какая старушка Машка! Цыплячья
СОРОКА ГАЛЯ
Галю я отбила у мальчишек, которые её мучили. И выкормила её. Она очень весёлая. Целый день стрекочет, особенно когда ребята приходят. Я научила её «писать». Возьму перо и нарочно макаю его при ней в чернильницу. И она суёт свой клюв в чернильницу. А потом начинает размазывать чернила по бумаге, вытирая о неё нос. Вся бумага становится в кляксах. Галя хватает «письмо» и начинает таскать по комнатам, показывать всем ребятам — будто хвастает: «Вот я какая грамотная!»
А с весёлым щенком Неркой они устраивают «футбольные матчи».
Нерка толкает мяч лапой, а Галя — носом. Каждый хочет догнать мяч и завладеть им. А мяч выскальзывает. Играют они с большим азартом.
Вечером её стрекотня прямо надоедает. Уж спать пора, а сорока всё прыгает и шалит. И каждый день я твердила ей:
— Тише, Галя, тише! Ведь уже все, все спят! Спать, спать! Вдруг раз вечером она сама и говорит — да так ясно:
— Все, все шпят!
Чуть только пришепетывает: «шпят». Она очень не любит, когда ребята долго не обращают на неё внимания, своими делами занимаются. И сейчас же рассердится и начинает кричать:
— Тише! Тише!
А потом:
— Шпать! Все, все шпать!
ПАСЯЕЧКА И ДРОЗДОК
Был у нас кот Пасяечка. Он знал своё имя очень хорошо, а главное, был очень умный и никогда без спроса ничего не трогал. Жили мы тогда в совхозе.
И вот раз ночью слышу, как будто кто-то крыльями машет. Я встала, открыла штору, а на окне сидит Пасяечка и держит в зубах птичку. Кота я нашлёпала как следует. Птичку мне удалось выходить. Мы прозвали её Дроздок.
Дроздок очень скоро к нам привык, нисколько нас не боялся, скакал по комнате, взлетал на окна и ловил мух. Все мне говорили: «Вот уйдёте куда-нибудь, Пасяечка и съест вашу птичку». Но я строго погрозила коту пальцем и сказала, чтобы не смел Дроздка трогать.
Вот однажды мне пришлось уйти из дому. Квартиру я заперла на ключ. Прихожу, отпираю — ни кота, ни дрозда нет. У меня так сердце и упало!. И вдруг вижу: в кухне на полке лежит Пасяечка, свернулся в клубочек, а на нём, как в гнезде, стоит Дроздок!
С этого дня началась их дружба. Спали они всегда вместе. Если Дроздок долго не идёт, Пасяечка сходит за ним, лапкой его тронет,
Дроздок и вскочит на него. Кот разляжется, а Дроздок давай из него шерстинки выклёвывать. Коту это нравится, он мурлычет. . Теперь уж я за Пасяечку боялась: как бы ему Дроздок глаз не выколол. Около нашего дома был пруд. Как-то мы собрались идти в кино на дневной сеанс, а сосед как раз несёт нам в тазике живых карасей.
— Большое спасибо! — сказала я и поставила тазик в кухне на стол, прикрытый скатёркой. Сосед сердится: