Собрание сочинений. Том 11
Шрифт:
«Из того, что я сам написал, а также из донесения адмирала Дандаса видно, что, если бы точно следовали моему плану, Свеаборг был бы уже разрушен. Выясняется, что союзники имели всего 43 канонерские и мортирные лодки и что много мортирных лодок было выведено из строя, а они должны были иметь, по крайней мере, 100. В одном письме ко мне» (1854) «сэр Джемс Грехем, оценивая потребность в таких лодках, называл цифру 200. Если бы это количество имелось налицо, то бомбардировку можно было бы продолжить, сменяя людей подобно тому, как это делается в траншеях. Мортиры успевали бы охлаждаться, и бомбардировка продолжалась бы до тех пор, пока не осталось бы камня на камне и не образовался проход для линейных кораблей, пройдя который, они довершили бы дело. Однако адмиралтейство, видимо, не учло, что мортирные лодки не могут бесконечно стоять на одном месте, хотя отчеты о Севастополе, казалось бы, должны были его научить кое-чему. Таким образом, операция, которая как будто проводилась весьма обдуманно, имела лишь частичный успех, и адмирал Дандас в своем отчете признает, что русские морские укрепления почти не повреждены. Если бы у адмирала Дандаса
В первый год войны ввиду недостатка в средствах все это еще можно было простить адмиралтейству, но на втором году — никак нельзя. Вместо канонерских и мортирных лодок адмиралтейство строило металлические плавучие батареи, которые едва держатся на воде, и если бы даже и могли плавать, все равно оказались бы бесполезными: приблизившись к Свеаборгу на расстояние 400 ярдов, они наверняка были бы уничтожены, а оставаясь на расстоянии большем, чем 400 ярдов, они не смогли бы причинить никакого вреда.
Первый эксперимент с использованием металла обошелся стране в целый миллион, а где он, этот миллион? Второй эксперимент стоил не меньше, чем полмиллиона, а металлические плавучие батареи еще не покинули наших гаваней, да и вряд ли когда-либо покинут. Это результат того, что у руководства стоят неспособные люди. Министрам уже пришлось реорганизовать военное ведомство. Когда же они подумают о реформе адмиралтейства? А пока они этого не сделают, народные деньги будут выбрасываться на ветер. Адмиралтейство, видимо, не представляет себе результата бомбардировки, хотя я больше года тому назад предсказывал ему, что произойдет. Если бы они читали историю, то знали бы, что Мартиника была взята с помощью мортирных лодок; между тем казематов для всего гарнизона там было так же мало, как в Свеаборге. По утверждению адмирала Дандаса, его планом не предусматривалась попытка общего нападения линейных кораблей на оборонительные сооружения, и его операции поэтому имели ограниченную задачу — разрушить крепость и арсеналы, насколько это возможно с помощью мортир.
Если бы в распоряжении адмирала Дандаса имелось достаточно средств, он предусмотрел бы в своем плане нападение на оборонительный сооружения и сосредоточил бы весь свой флот с тем, чтобы он был готов воспользоваться испугом и замешательством, вызванными канонерскими и мортирными лодками. Возникшие пожары уже сами по себе не дали бы гарнизону возможности использовать орудия, и флот, подойдя к Свеаборгу, мог бы стереть с лица земли крепостные сооружения, островки и т. д.; вместо этого разрушены лишь деревянные постройки и арсеналы, а выполнение основной задачи снова отложено до следующего года».
Нейпир заканчивает свое письмо следующими словами:
«Сэр Джемс Грехем был одним из тех министров, которые послали британскую армию в Севастополь в сентябре месяце без транспортных средств, без продовольствия, палаток, обмундирования и госпиталей, чтобы пережить там ужасную зиму и погибнуть. Это тот самый министр, который побуждал меня начать действия английского флота в конце октября, что привело бы к его гибели под скалами Свеаборга. Он сумел найти двух морских офицеров, которые, к их стыду, подписали оскорбительное письмо, направленное мне Грехемом, и эти люди все еще находятся в адмиралтействе. Вот каковы методы управления флотом в нашей стране. Два лета наших операций в Балтийском море послужат адмиралтейству уроком. В адмиралтействе имеются мои планы нападения на Кронштадт, а также, вероятно, и планы адмирала Дандаса. Поэтому сэр Джемс Грехем и оба его помощника, надо полагать, сами будущим летом отправятся в путь и осуществят эти планы».
Написано К. Марксом 24 августа 1855 г.
Напечатало в «Neue Oder-Zeitung» № 397, 27 августа, 1855 г.
Печатается по тексту газеты
Перевод с немецкого
На русском языке публикуется впервые
К. МАРКС
АВСТРИЯ И ВОЙНА
На другой странице мы печатаем отчет одного австрийского офицера о недавней инспекционной поездке императора Франца-Иосифа в армию, расположенную в Галиции. События, описываемые автором в связи с этой поездкой, и его замечания о дислокации имперских войск подтверждают ранее высказанное нами мнение, что, проводя в прошлом году подготовку к войне, Австрия вовсе не разыгрывала комедии, рассчитанной на обман западных держав. Она, безусловно, не могла пойти на такие жертвы лишь для того, чтобы пустить пыль в глаза всему миру [266] .
266
В первом абзаце настоящей статьи заметно вмешательство редакции «New-York Daily Tribune».
Это верно, что только крайняя необходимость побудила Австрию вооружиться против России; и до тех пор, пока можно было тянуть время, она цеплялась за малейшую надежду на сохранение мира, которую ей в качестве приманки предлагала русская дипломатия. Но, наконец, ее терпение истощилось, и С.-Петербург с удивлением, граничащим со страхом, узнал, что австрийские войска подтягиваются к галицийской границе. Это произошло в то время, когда русские не допускали еще даже мысли о подобных военных мерах со стороны Австрии и когда исключалась всякая возможность такой же быстрой концентрации русской армии соответствующей численности на границе с Галицией. Поэтому пришлось снова прибегнуть к дипломатическому искусству. Нет необходимости повторять, каким образом
267
Начиная с 24 июня 1855 г., по приказу австрийского императора началось сокращение численности австрийской армии, расположенной на галицийской границе, что означало по существу открытый отказ Австрии от вступления в войну на стороне союзников.
говорим частично, потому что концентрации австрийской армии сопутствовали два важных обстоятельства, с которыми приходится считаться и после ее расформирования. Речь идет об укреплениях и железных дорогах, заново сооруженных, отремонтированных или достроенных во время пребывания армии в Галиции.
В то время как во всех других частях империи правительство обычно передавало постройку железных дорог частным предпринимателям, а на западную железную дорогу, которая должна была связать Вену с Мюнхеном, вообще не обращало никакого внимания, барон Хесс, главнокомандующий войсками в Галиции, использовал тысячи солдат на строительстве железнодорожной линии, которая, как бы велико ни было ее стратегическое значение, имеет, во всяком случае в настоящее время, весьма сомнительную ценность с коммерческой точки зрения. Проект строительства этой линии при иных условиях, вероятно, пролежал бы под сукном у инженеров частных компаний еще лет тридцать. Россия крайне недовольна строительством этих железных дорог, используя которые Австрия может теперь вновь сконцентрировать только что расформированную армию менее чем за одну пятую времени, необходимого России для концентрации такой же армии. Всякий, кто возьмет на себя труд познакомиться со статистическими данными о железнодорожном транспорте Австрии и сравнит то, что было сделано в чисто политических целях на востоке, с тем, какое незначительное внимание уделялось коммерческим интересам на западе, безусловно усомнится в том, что эти железнодорожные линии в Галиции были сооружены столь поспешно только для того, чтобы обмануть мир. Совершенно очевидно, что для этой цели гораздо более важное значение имело бы быстрое завершение строительства западных линий, соединяющих Австрию с Баварией.
Наше мнение в еще большей степени подтверждается усовершенствованиями старых и строительством новых укреплений, недавно осуществленным в восточных провинциях Австрии. Если строительство железных дорог может объясняться как стратегическими, так и другими соображениями, то сооружение и завершение системы укреплений и вызванные этими работами непроизводительные расходы могут быть объяснены только теми целями, которым они непосредственно служат. Сказанное нами относительно соотношения размеров железнодорожного строительства на востоке и западе Австрии в еще большей степени применимо к строительству укреплений. Из тридцати шести крепостей Австрийской империи семь входят непосредственно и девять косвенно в восточную линию обороны, и большинство их, как например, Краков, Перемышль и Залещики, лишь недавно было в должной мере усовершенствовано. Краков и Перемышль вместе со Львовом, который в силу своего расположения не может быть превращен в мощную крепость, господствуют над дорогой, ведущей к Варшаве. Залещики находятся на крайнем востоке Галиции, напротив важной русской крепости Хотин. Краков был превращен в первоклассную крепость, и все его укрепления, так же как и другие укрепления в Галиции, полностью подготовлены к войне. Когда-то в австрийской армии было принято назначать комендантами крепостей старых, одряхлевших генералов, что рассматривалось как своего рода почетная отставка, а служба в таких крепостях считалась чем-то вроде ссылки для офицеров, попавших в немилость при дворе. Но сейчас командование крепостями на востоке и северо-востоке повсюду поручено действительно способным людям, заслуженным генералам и видным офицерам штаба. Краков находится под командованием генерала Вольтера, Перемышль — генерал-майора Эбнера, Залещики — под командованием генерал-майора Глезера, в Карлсбурге в Трансильвании командует генерал Зедльмайер, а в Ольмюце на северо-западном фланге — генерал фон Бём. В то же время на западе дело обстоит совсем иначе; там вещи и люди — это старые развалины, которым спокойно предоставляют и дальше разваливаться. Но как изменилась бы эта картина, если бы западные державы поставили под сомнение, пусть даже на словах, искренность политики Австрии! С какой поспешностью принялись бы австрийские власти за восстановление Линца и его 40 максимилиановых башен, Линца, который сейчас даже не считается крепостью, и Зальцбурга, который когда-то был первоклассной твердыней! Что же мы видим вместо этого? Полное бездействие и отсутствие каких-либо военных приготовлений. Даже солдаты, возвращающиеся с востока, где они надеялись завоевать лавры победы, по мере приближения к баварской границе теряют свой боевой дух.
Таковы факты, которые говорят сами за себя; остается выяснить лишь один вопрос, а именно: кто помешал проведению политики Австрии, и по чьей вине страна оказалась обремененной огромным дополнительным национальным долгом, не добившись никаких непосредственных выгод ни для себя, ни для своих предполагаемых союзников? Нам известно, что в Вене распространено мнение, разделяемое повсюду в Германии, согласно которому Австрия отказалась от участия в войне, опасаясь создать себе второго противника в лице Пруссии, а также потому, что война, предпринятая без помощи Германии, не давала никакой гарантии быстрого ее окончания, а этого требовало особое положение империи. Мы, однако, твердо придерживаемся противоположной точки зрения. Мы считаем, что если бы Австрия смело напала на русскую армию, Пруссия и остальная Германия, пусть медленно и неохотно, были бы вынуждены последовать ее примеру.