Собрание сочинений. Том 12
Шрифт:
«Рано утром 22 октября я написал консулу Парксу и одновременно отправил к нему двенадцать матросов, а именно; Ли Минтая и Лин Ки-фу, признанных виновными в результате назначенного мною следствия, и свидетеля У Айя вместе с девятью другими, которые уже ранее препровождались консулу. Но консул Паркс не пожелал принять ни двенадцати заключенных, ни моего письма».
Следовательно, Паркс имел теперь возможность получить обратно всех своих двенадцать матросов вместе с тем, что содержалось в не распечатанном им письме и что, по всей вероятности, было извинением. Вечером того же дня губернатор Е вновь осведомился, почему не приняли посланных им заключенных и почему он не получил никакого ответа на свое письмо. На это не обратили ни малейшего внимания, а 24-го был открыт орудийный огонь по фортам, и некоторые из них были заняты. Только 1 ноября адмирал Сеймур в послании к губернатору объяснил, казалось бы, непонятное поведение консула Паркса. Матросов возвратили консулу, пишет он, но «возвратили не публично на их судно и не принесли извинения, которое требовалось за нарушение консульской юрисдикции». Таким образом, все дело сводится к простой увертке, будто группу матросов,
«В момент ареста мои люди не видели никакого иностранного флага, и поскольку к тому же при допросе арестованных уполномоченный на это чиновник установил, что лорча никоим образом не являлась иностранным судном, то я утверждаю, что никакой ошибки не произошло».
Действительно, сила логики этого китайца с такой убедительностью разрешает весь этот вопрос, — а никакого иного вопроса здесь, видимо, больше нет, — что адмиралу Сеймуру ничего не остается, в конце концов, как выступить со следующим заявлением:
«Я должен решительно отклонить все дальнейшие споры по существу дела о лорче «Эрроу». Я целиком удовлетворен тем, как эти факты обрисованы Вашему превосходительству г-ном консулом Парксом».
Но после того, как адмирал занял форты, пробил стены города и на протяжении шести дней бомбардировал Кантон, он вдруг обнаруживает совершенно новый объект для своих действий, поскольку 30 октября он пишет китайскому губернатору:
«Вашему превосходительству надлежит теперь, посредством безотлагательного совещания со мной, покончить с тем положением вещей, пагубные последствия которого уже и сейчас значительны, но которое, если не выправить его, не преминет стать источником самых серьезных бедствий».
Китайский губернатор отвечает, что по соглашению 1849 г. [102] адмирал не имеет права требовать подобного совещания. Далее он говорит:
«Относительно допуска в город я должен заметить следующее: в апреле 1849 г. его превосходительство уполномоченный Бонхем составил официальное распоряжение для здешних факторий, в котором он запрещал иностранцам проникать в город. Данное распоряжение было помещено тогда в газетах и, я полагаю, Ваше превосходительство его читали. Присовокупите к этому, что запрещение иностранцам входить в город является следствием единодушного волеизъявления всего населения Кантона. Можно себе представить, сколь мало пришлись по вкусу его жителям штурм фортов и разрушение их жилищ; опасаясь, что вследствие этого возможны неприятности для официальных лиц и граждан, принадлежащих к нации Вашего превосходительства, я не могу посоветовать ничего лучшего в отношении правильности курса, которому надлежит в дальнейшем следовать, как и впредь придерживаться политики уполномоченного Бонхема. Что же касается совещания, предложенного Вашим превосходительством, то уже несколько дней тому назад я направил к Вам Цзяна, префекта Лючжоу».
102
После первой «опиумной» войны (1839–1842) главным спорным вопросом между англичанами и китайским правительством было требование английских купцов предоставить им право торговли и оседлости в пределах городских стен Кантона, так как статья 2 Нанкинского договора прямого разрешения на это иностранцам не давала. Домогательства англичан в этом отношении были связаны также и с тем обстоятельством, что Кантон был единственным городом, через который велись все дипломатические отношения с Китаем, поскольку иностранные державы после первой «опиумной» войны все еще не могли иметь своих дипломатических представителей в Пекине. Ввиду того, что китайское население сопротивлялось доступу иностранцев в пределы стен Кантона, вопрос этот поднимался несколько раз. В апреле 1846 г. Англии удалось добиться соглашения с китайскими властями, по которому Кантон объявлялся открытым для иностранцев. Но ввиду бурного движения протеста среди жителей города окончательного решения принято не было. В 1847 г. англичане, пустив в ход угрозы, добились обещания открыть доступ в город по истечении двух лет. Однако когда в 1849 г. губернатор Гонконга Бонхем стал настаивать на выполнении этого условия, он вынужден был отказаться от своих требований из-за боязни народного восстания.
Тогда адмирал Сеймур откровенно заявляет, что ему нет никакого дела до соглашения г-на Бонхема:
«Ответ Вашего превосходительства отсылает меня к нотификации английского уполномоченного, опубликованной в 1849 г. и запрещавшей иностранцам входить в Кантон. В таком случае я обязан напомнить Вам, что хотя мы действительно имеем серьезные основания для недовольства китайским правительством ввиду нарушения данного в 1847 г. обещания допустить иностранцев в Кантон по истечении двух лет, тем не менее мое нынешнее требование никоим образом не связано с предыдущими переговорами по этому вопросу, точно так же как я не требую, чтобы кто-либо, кроме официальных иностранных лиц, был допущен в город, и то лишь по той простой и достаточно ясной причине, которая указана выше. На мое предложение вести переговоры лично с Вашим превосходительством, Вы изволили заметить, что несколько дней тому назад Вы послали какого-то префекта. Я вынужден поэтому рассматривать все письмо Вашего превосходительства как крайне неудовлетворительное и могу только добавить к этому, что, если я не получу немедленно определенного заверения в Вашем согласии на мое предложение, я тотчас же возобновлю активные военные действия».
Губернатор Е возражает, вновь входя в подробности соглашения 1849 года:
«В 1848 г. между моим
После этого не терпящий возражений британский адмирал силой прокладывает себе путь в город Кантон к резиденции губернатора и одновременно уничтожает стоящий на реке императорский флот. Эта дипломатическая и военная драма имеет, таким образом, два отдельных акта: в первом акте начинается бомбардировка Кантона под предлогом нарушения китайским губернатором договора 1842 г., а во втором акте эта бомбардировка продолжается с возросшей силой под тем предлогом, что губернатор упорно придерживается соглашения 1849 года. Сначала Кантон бомбардируется за нарушение договора, затем он бомбардируется за соблюдение договора. При этом в первом случае ссылаются даже не на то, что не было дано удовлетворение, а лишь на то, что оно было дано не в надлежащей форме.
Точка зрения по этому вопросу, выдвинутая лондонской газетой «Times», не дискредитировала бы даже генерала Уильяма Уокера из Никарагуа [103] .
«Благодаря этой вспышке военных действий», — пишет эта газета, — «существующие договоры уничтожены, и нам предоставляется возможность изменить наши отношения с Китайской империей по нашему желанию. Недавние события в Кантоне предупреждают нас о том, что нам следует добиваться обусловленного договором 1842 г. права на свободный допуск в страну и в открытые для нас порты. Нам не должны больше говорить, что наши представители не имеют права бывать у китайского генерал-губернатора на том основании, что мы отказались от требования выполнять статью, которая давала иностранцам возможность проникать за пределы своих факторий».
103
В 50-х годах XIX в. американец Уильям Уокер, в прошлом рабовладелец, предпринял ряд авантюристических экспедиций для завоевания государств Центральной Америки. В 1855 г., во время междоусобной войны в республике Никарагуа, Уокер, поддержанный одной из борющихся партий, овладел главным городом республики — Гранадой и вскоре провозгласил себя президентом Никарагуа, где вел себя как диктатор и пытался восстановить рабовладение. Во время своей авантюристической экспедиции в Гондурас Уокер был захвачен в плен и в 1860 г. расстрелян. Уокер являлся орудием американских магнатов Вандербилта и Моргана, боровшихся за власть в Никарагуа, через территорию которого предполагалось провести канал, соединяющий Атлантический и Тихий океаны.
Иными словами, «мы» начали военные действия для того, чтобы нарушить существующий договор и добиться осуществления требования, от которого «мы» отказались в особом соглашении! Мы рады сообщить, однако, что другой видный орган британского общественного мнения высказывается в более гуманном и приличном тоне.
«Чудовищно», — пишет «Daily News» [104] , — «что для отмщения ущемленной гордости какого-то британского чиновника и для наказания глупости азиатского губернатора мы растрачиваем нашу силу на безнравственное дело, неся огонь и разрушение, горе и смерть в мирные жилища безобидных людей, на берега которых мы с самого начала вторглись как непрошенные гости. Каков бы ни был исход этой бомбардировки Кантона, безрассудное и бессмысленное приношение человеческих жизней в жертву на алтарь ложного этикета и неправильной политики уже само по себе является делом дурным и низким».
104
«The Daily News» («Ежедневные новости») — английская либеральная газета, орган промышленной буржуазии; под данным названием выходила в Лондоне с 1846 по 1930 год.
Пожалуй, еще вопрос, одобрят ли цивилизованные нации мира подобный образ действий — вторжение в мирную страну, без предварительного объявления войны, под предлогом нарушения мнимого кодекса дипломатического этикета. Если другие державы относились терпимо к первой китайской войне, несмотря на гнусный предлог для нее [105] , поскольку она подавала надежды на возможность торговли с Китаем, то не похоже ли на то, что эта вторая война послужит препятствием для такой торговли на протяжении неопределенного времени? Первым следствием ее должно быть то, что Кантон окажется отрезанным от районов, производящих чай и находящихся пока еще большей частью в руках подданных императора [106] , — обстоятельство, которое может оказаться выгодным лишь для русских торговцев чаем, пользующихся сухопутным маршрутом.
105
Предлогом к первой «опиумной» войне с Китаем (1839–1842) послужили решительные меры специального комиссара Линь Цзэ-сюя против английской контрабандной торговли опиумом. Линь Цзэ-сюй потребовал от английских купцов в Кантоне выдать ему запас опиума и приказал выбросить его в море. Воспользовавшись этим, англичане начали военные действия.
106
Маркс имеет в виду то обстоятельство, что к началу 1857 г. центральная часть Китая, наиболее плодородные и богатые области его, расположенные в среднем течении реки Янцзы, были заняты тайпинами (см. примечание 72).