Собрание сочинений. Том 3. Песни. Поэмы. Над рекой Истермой (Записки поэта).

Боков Виктор Федорович

Про меня чего сказали, И в платок не завязать. Наконец-то замолчали, Больше нечего сказать. Думала, что успокою Сердце девичье свое. Того больше заболело, Как увидела его! Кто бы, кто бы мне построил Светлую каюточку, Кто бы, кто бы успокоил Сердце на минуточку! 1964

Шла Танюша

С

коромыслом по тропинке В крепдешиновой косынке За водою босичком Шла девчонка с пареньком. Оба встали у колодца, Вот один уже смеется, А другая смотрит вниз, Просит парня: — Отвернись! У тебя глаза большие, Как моря и как Россия, В них черемуха и рожь, Отойди и не тревожь! Отошел он моментально. — Не сердись, голубка Таня, Я глаза не воровал, Мне отец такие дал. Улыбнулася лукаво, С коромыслом, словно пава, Величаво поплыла, Тонкой бровью повела. Паренек вздыхает: — Ох ты! — Ветерок играет кофтой, Два ведра полны водой И надежды молодой. 1964

Первое свидание

Ветку белой яблони К берегу прибило. Первое свидание, Как давно ты было! Первое свидание, Ты не повторишься, В самом крайнем случае, Может быть, приснишься. Первое свидание, Встречи над рекою, Первое касание Любящей рукою. Первое, стыдливое, Робкое признанье, Первое, счастливое, Чистое желанье. Я иду по берегу, Волны бьют сердито, Первое свидание Мною не забыто. Мне оно, как солнышко, Светит отовсюду, Первое свидание Вечно помнить буду! 1964

* * *

Глаза твои, как сумерки На Северной Двине, Без устали, без умолку Рассказывают мне О том, как мы над речкою Ходили первый раз И счастье бесконечное Звало в дорогу нас. Глаза твои как дальние Вечерние огни, В них первое свидание, Признание в любви. Они полны доверия, Их обмануть нельзя, Задумчивые, серые, Прекрасные глаза. Глядят они с грустинкою На берега Двины, Когда речной тропинкою Идем с тобою мы. Течет

Двина-красавица В суровых берегах, И это отражается В твоих больших глазах! 1964

* * *

— Я люблю тебя, Матрена! — Признавался дед Кузьма И глядел, как будто с трона, Возле радиоузла. А Матрена багровела И краснела в цвет зари. — Позабудь ты это дело, Бородищу убери! От такого объясненья Дед Кузьма оторопел. «Помню чудное мгновенье…» С огорчения запел. Отвалил Кузьма унылый В магазин, не в божий храм, И с неведомою силой Опрокинул двести грамм. Деда дрема одолела, Он уснул среди полей. А старуха все жалела, Что старик поверил ей. 1965

* * *

Падают звезды за тихую речку, Спрятала ночь золотую зарю. Если ты выйдешь, мой милый, я встречу, Девичье сердце тебе подарю. Станешь тогда ты могучим и сильным, Станешь героем с винтовкой в руке, Ты не утонешь ни на море синем, Ни на порожистой, бурной реке. Месяц, как в зеркало, в заводь глядится, Спят камыши и озерная гладь. Если ты любишь, то смерть побоится Пулей бесстрашное сердце догнать! 1965

Травушка примятая

Травушка примятая, Клеверок примят. Я ли виноватая, Ты ли виноват? Говорил мне: — Тонечка! — Нежно в поле вел, А потом тихонечко В сторону ушел. Тихо слезы девичьи Долго я лила, Не того царевича, Значит, я нашла. Я хожу у омута, Там, где глубина. Буду ли другому-то Я теперь нужна? Травушка примятая, Клеверок примят, Я ли виноватая, Ты ли виноват? 1965

* * *

Я на реченьку быструю бегала, Речка в камни играла, звеня. Только там ненаглядного не было, Он, наверно, забыл про меня. Где встречала всегда у черемухи Каждый вечер дружка своего, Там высокие травы зеленые, Под черемухой нет никого.