Собрание сочинений. Том 8

Энгельс Фридрих

Часть страницы «People's Paper» со статьей К. Маркса «Герцогиня Сатерленд и рабство» (В «People's Paper» статья озаглавлена: «Сатерленд и рабство, или герцогиня у себя на родине»)

Лондон, пятница, 21 января 1853 г.

Перевыборы, явившиеся результатом новых мероприятий министерства, закончились. Министерство потерпело поражение. Г-н Садлер, один из лордов казначейства, считавшийся до сих пор вождем «ирландской бригады», был побежден г-ном Александером, который был избран большинством в шесть голосов. Г-н Александер обязан своим избранием коалиции оранжистов [327] и католиков. С другой стороны, министерство победило в Оксфордском университете, где голосование продолжалось пятнадцать дней и борьба достигла крайнего напряжения. Большинством в 124 голоса Гладстон одержал победу над Дадли Персивалом, кандидатом сторонников высокой церкви [328] . Поклонникам гудибрасовой логики [329] мы рекомендуем прочитать передовые двух соперничавших в этой борьбе

газет — «Morning Chronicle» и «Morning Herald».

327

Орден оранжистов — реакционная террористическая организация. созданная в 1795 г. лендлордами и протестантским духовенством для борьбы против национально-освободительного движения ирландского народа. Орден систематически занимался натравливанием протестантов на ирландцев-католиков. Особенно сильным было влияние ордена в населенной протестантами Северной Ирландии. В период агитации Лиги защиты прав арендаторов (см. примечание 324) в Ирландии возникла, вопреки воле лендлордов и высшего католического и протестантского духовенства, коалиция рядовых протестантов-оранжистов и католиков.

328

См. примечание 246.

329

Гудибрас — герой одноименной сатирической поэмы английского поэта Батлера, отличавшийся склонностью к бессмысленным рассуждениям и спорам и способностью с помощью силлогизмов доказывать самые абсурдные положения. Поэма Батлера была написана в 1663–1678 гг. и направлена против лицемерной морали и религиозного ханжества английской буржуазии.

Вчера, после долгих дебатов, директора Английского банка снова повысили минимальную учетную ставку с 2¹/₂ до 3 %. Это обстоятельство немедленно повлияло на парижскую биржу, где имело место новое падение всех видов ценных бумаг. — Но если бы даже Английскому банку удалось обуздать спекуляцию в Париже, все же остался бы другой канал для утечки наличного золота — ввоз зерна. Последний урожай как в Англии, так и на континенте оценивается как урожай на одну треть ниже среднего. Вдобавок существуют также некоторый сомнения относительно того количества продовольствия, которым можно будет располагать до ближайшего урожая, ибо сев запоздал вследствие влажности почвы. Поэтому заключаются сделки на ввоз большого количества зерна, и в результате валютный курс останется неблагоприятным для Англии. Золота, прибывающего на кораблях из Австралии, недостаточно для покрытия внезапного увеличения ввоза зерна.

В одной из моих последних статей я упомянул о спекуляции железом. Первое повышение Английским банком учетной ставки с 2 до 2¹/₂ % уже повлияло на эту отрасль торговли. Шотландский чугун, стоивший за последние две недели 78 шиллингов, понизился 19 сего месяца в цене до 61 шиллинга. В торговле железнодорожными акциями, по всей вероятности, с момента повышения ставки процента также предвидится застой в силу принудительной продажи акций, которые до сих пор были депонированы в обеспечение выданных ссуд; подобные операции уже начали производиться. Однако, по моему мнению, отлив золота вызван не только вывозом золота, этому также в полной мере способствовало оживление внутренней торговли, особенно в промышленных округах.

В обстановке нынешнего временного затишья в политической жизни обращение женского собрания в Стаффорд-хаусе к американским сестрам по поводу рабства негров и «исполненное любви и христианских чувств послание многих тысяч женщин Соединенных Штатов Америки к своим сестрам, женщинам Англии» по поводу рабства белых представляют собой подлинную находку для прессы. Но ни одна из английских газет не обратила внимания на то обстоятельство, что собрание в Стаффорд-хаусе происходило во дворце и под председательством герцогини Сатерленд. А между тем этих имен — Стаффорд и Сатерленд — достаточно для того, чтобы по достоинству оценить человеколюбие английской аристократии, — человеколюбие, которое ищет себе объектов как можно дальше от родины и предпочитает, чтобы они были не по эту, а по ту сторону океана.

История обогащения семьи Сатерленд является историей разорения и экспроприации шотландско-гэльского населения, историей его изгнания с его исконных земель. Еще в Х столетии датчане высадились в Шотландии и завоевали равнины Кейтнесса, прогнав коренное население в горы. Mor-Fear-Chattaibh, как назывался по-гэльски «большой человек Сатерленда», всегда находил товарищей по оружию, готовых с опасностью для жизни защищать его против его врагов, датчан или шотландцев, чужеземцев или местных уроженцев. После революции, изгнавшей Стюартов из Британии [330] , частные распри между мелкими шотландскими клановыми вождями становились все более редкими, и английские короли, желавшие сохранить, по крайней мере, видимость своей власти в этих отдаленных округах, поощряли клановых вождей к формированию воинских частей из сородичей; при помощи этой системы лэрды, как назывались эти вожди, сумели таким образом сочетать современную военную организацию с древней плановой системой, что одна служила опорой для другой.

330

Речь идет о государственном перевороте в 1688 г. (см. примечание 251), приведшем к изгнанию Якова II Стюарта и провозглашению английским королем штатгальтера Нидерландов Вильгельма III Оранского.

Для того чтобы правильно оценить осуществленную вслед за тем узурпацию, необходимо сначала точно выяснить, что собой представляет клан. Клан принадлежит к тем формам общественной жизни, которые в общем процессе исторического развития стоят на целую ступень ниже феодального строя, иными словами он принадлежит к патриархальному общественному строю. «Klaen» значит по-гэльски «дети». Все обычаи и традиции шотландских гэлов основаны на предпосылке, что все члены клана принадлежат к одной и той же родственной группе. «Большой человек» — вождь клана — с одной стороны, обладает столь же деспотической властью, а с другой стороны, столь же ограничен в своих правах кровным родством и т. п., как и любой глава рода [family]. Клану — роду — принадлежал тот округ, в котором он поселился, точно так же как в России земля, занимаемая крестьянской общиной, принадлежит не отдельным крестьянам, а всей общине. Округ, таким образом, был общей собственностью рода. При этом строе столь же мало можно говорить о частной собственности в современном смысле слова, как и сравнивать общественное положение членов клана с положением индивидов, живущих в условиях нашего современного общества. Раздел и последующее

распределение земли соответствовали военным функциям отдельных членов клана. Вождь жаловал им известные наделы, в зависимости от их военных качеств, по своему усмотрению увеличивая или урезывая земельные держания отдельных старейшин, которые, в свою очередь, распределяли отдельные участки земли между своими вассалами и подвассалами. Однако округ в целом постоянно оставался собственностью клана, и как бы изменчивы ни были притязания отдельных лиц, условия держания оставались постоянными; точно так же никогда не увеличивалась военная подать, или подать, уплачиваемая лэрду, который был одновременно и военным предводителем и верховным правителем в мирное время. В общем, каждый участок земли из поколения в поколение обрабатывался одной и той же семьей, платившей твердо установленные подати. Последние были невелики и скорее представляли собой дань, уплачиваемую в знак признания верховной власти ««большого человека» и подчиненных ему старейшин, нежели земельную ренту в современном смысле слова или вообще источник дохода. Старейшины, непосредственно подчиненные «большому человеку», назывались «таксменами» [ «taksmen»], а отданная на их попечение земля носила название «так» [ «tak»]. Им, в свою очередь, были подчинены низшие слуги, стоявшие во главе каждой деревни, а этим слугам было подчинено крестьянство.

Как видите, клан есть не что иное, как организованный на военный лад род, и, как и всякий род, он столь же мало регламентирован законами, но столь же сильно связан традициями. Во всяком случае, земля является собственностью рода, внутри которого, несмотря на кровное родство, существовали такие же различия в положении, как и во всех древних азиатских родовых общинах.

Первая узурпация произошла после изгнания Стюартов посредством учреждения родовых воинских частей. С этого момента платежи сделались главным источником дохода для «большого человекам, Mor-Fear-Ghattaibh. Погрязший в расточительстве лондонского двора, он старался выжать как можно больше денег из своих слуг, а последние, в свою очередь, применяли ту же систему по отношению к тем, кто стоял ниже их. Старинная дань превратилась в твердые денежные взносы. С одной стороны, введение этих взносов явилось прогрессом, ибо оно сопровождалось точной фиксацией традиционных платежей. Но, с другой стороны, оно означало узурпацию, поскольку «большой человек» занял теперь положение лендлорда по отношению к «таксменам», а последние, со своей стороны, выступили по отношению к крестьянам в роли фермеров. А так как теперь «большой человек», не меньше чем «таксмены», нуждался в деньгах, то возникла необходимость в производстве не только для непосредственного потребления, по также для вывоза и обмена. Поэтому система национального производства должна была претерпеть изменения, а от рабочих рук, ставших в результате этих перемен излишними, надлежало избавиться. Численность населения стала вследствие этого уменьшаться. Но в XVIII столетии население в какой-то мере еще уцелело, и человек еще не был открыто принесен и жертву голой наживе, как это видно из одного места у Стюарта, шотландского экономиста, чья работа была опубликована за десять лет до труда Адама Смита. Стюарт (т. 1, гл. 16) говорит:

«Рента, уплачиваемая с этих земельных участков, весьма незначительна по сравнению с их размерами; но если сравнить ее с числом ртов, которые кормятся от этого хозяйства, то окажется, что участок земли в горной Шотландии прокармливает в десять раз больше людей, чем хозяйство тех же размеров в самых богатых областях» [331] .

Даже в начале XIX столетия земельные платежи были еще очень низки, о чем свидетельствует сочинение г-на Лока (1820 г.) [332] , управляющего графини Сатерленд, руководившего работами по улучшению ее имений. Он приводит, например, опись земельных платежей в имении Кинтрадоэлл за 1811 г., из которой видно, что до этого времени каждая семья должна была самое большее платить ежегодно несколько шиллингов наличными деньгами, поставлять немного домашней птицы и отбывать несколько дней барщины.

331

J. Steuart. «An Inquiry into the Principles of Political Oeconomy». In two volumes. Vol. I, London, 1767, p. 104 (Дж. Стюарт. «Исследование о принципах политической экономии». В двух томах. Т. I, Лондон, 1767, стр. 104).

332

J. Loch. «An Account of the Improvements on the Estates of the Marquess of Stafford, in the Counties of Stafford and Salop and on the Estate of Sutherland)). London, 1820 (Дж. Лок. «Отчет об улучшениях в поместьях маркизы Стаффорд в графствах Стаффорд и Селоп и в поместье Сатерленд». Лондон, 1820).

Лишь после 1811 г. была осуществлена окончательная и действительная узурпация, насильственное превращение собственности клана в частную собственность — в современном смысле слова — вождя. Лицо, стоявшее во главе этой экономической революции, было своего рода Мухаммедом-Али женского пола, хорошо усвоившим Мальтуса: то была графиня Сатерленд, или иначе маркиза Стаффорд.

Прежде всего, нужно отметить, что предками маркизы Стаффорд были «большие люди» крайней северной части Шотландии, охватывавшей почти три четверти Сатерлендшира. Это графство обширнее многих департаментов Франции или мелких немецких княжеств. Когда графиня Сатерленд унаследовала эти имения, которые она потом принесла в приданое своему мужу, маркизу Стаффорду, впоследствии герцогу Сатерленду, жившее в них население уже было уменьшено до 15000 человек. Благородная графиня решила провести радикальную экономическую реформу и превратить всю территорию в пастбище. С 1814 по 1820 г. эти 15000 жителей — около 3000 семейств — систематически изгонялись и искоренялись. Все их деревни были разрушены и сожжены, все их поля обращены в пастбища. Британские солдаты были посланы для проведения этой экзекуции, и дело доходило у них до настоящих битв с местными жителями. Одну старуху сожгли в ее собственной лачуге, так как она отказалась ее покинуть. Таким путем благородная графиня присвоила себе семьсот девяносто четыре тысячи акров земли, с незапамятных времен принадлежавших клану. В приливе щедрости она отдала изгнанным жителям около 6000 акров, по 2 акра на семейство.

Эти 6000 акров представляли собой до того времени пустырь и не приносили собственникам никакого дохода. Графиня была настолько великодушна, что сдала землю в среднем по 2 шилл. 6 пенсов за акр тем самым членам клана, которые в течение столетий проливали кровь за ее род. Всю незаконно присвоенную у клана землю она разделила на 29 крупных ферм, предназначенных для овцеводства, причем в каждой ферме жила одна-единственная семья, большей частью английские арендаторы-батраки. В 1821 г. 15000 гэлов уже были замещены 131000 овец.