Собрание сочинений. Том 9
Шрифт:
Если чему и следует удивляться в связи с нотой г-на Нессельроде от 11 июня, то не «бесстыдной смеси из заявлений, которые опровергаются делами, и угроз, которые прикрываются декламацией», а тому приему, который впервые был оказан Европой русской дипломатической ноте, вызвавшей у западного мира вместо обычного почтительного трепета и восхищения краску стыда за прошлое и презрительный смех по поводу этого бесстыдного нагромождения дерзких притязаний, хитрости и подлинного варварства. И все же циркулярная нота Нессельроде и «сверхультиматум» от 16 июня были ничуть не хуже хваленых шедевров Поццо-ди-Борго и князя Ливена. А граф Нессельроде был и в то время, как и теперь, главой русской дипломатии.
Существует забавный анекдот о двух персидских естествоиспытателях, исследовавших медведя. Один из них, никогда не видавший подобного животного, спросил, рождает ли оно живых детенышей или же кладет яйца. Второй, более осведомленный, ответил: «Это животное на все способно». Русский медведь несомненно способен на все, в особенности когда он знает, что другие звери, с которыми ему приходится иметь дело, ни на что не способны.
En passant {Попутно. Ред.} я хотел бы упомянуть о знаменательной победе, только что одержанной Россией в Дании, где королевское послание одобрено большинством в 119 голосов против 28, Текст гласит следующее:
«В соответствии с § 4 конституции от 5 июня 1849 г. объединенный парламент дает, со своей стороны, согласие на проведение указа его величества о порядке престолонаследия во всем Датском королевстве, согласно королевскому посланию о престолонаследии от 4 октября 1852 г., возобновленному 13 июня 1853 года».
Забастовки и союзы рабочих возникают и распространяются быстрым темпом и в небывалых размерах. Передо мной отчеты о забастовках фабричных рабочих всевозможных профессий в Стокпорте; кузнецов, прядильщиков, ткачей
В январе 1848 г. стокпортские фабриканты провели общее снижение заработной платы на 10 % для всех категорий фабричных рабочих. Согласие на это снижение было дано на том условии, что при первом улучшении конъюнктуры эти 10 % будут восстановлены. Ввиду этого в начале марта 1853 г. рабочие напомнили своим хозяевам об обещанной десятипроцентной прибавке. Не придя к соглашению с предпринимателями, они объявили забастовку, в которой приняло участие свыше 30000 человек. В большинстве случаев фабричные рабочие определенно заявляли, что они имеют право на долю тех доходов, которые страна, и в особенности их хозяева, получают в результате процветания.
Отличительной чертой нынешних забастовок является то, что они начались среди низших слоев неквалифицированных (не фабричных) рабочих — рабочих, непосредственно испытывающих теперь влияние эмиграции, иначе говоря среди различных слоев некадровых мастеровых, лишь позднее забастовки охватили фабричный пролетариат крупных промышленных центров Великобритании. В прежнее время забастовки, наоборот, всегда начинались среди верхушки фабричных рабочих — механиков, прядильщиков и т. д., распространялись затем на низшие слои этого громадного промышленного роя и только потом уже охватывали мастеровых. Это явление следует приписать исключительно влиянию эмиграции.
Существует категория филантропов и даже социалистов, которая считает забастовки весьма вредными для интересов «самих рабочих» и усматривает свою главную задачу в том, чтобы изыскать способ обеспечения постоянных средних ставок заработной платы. Не говоря уже о том, что наличие промышленных циклоп с их различными фазами делает невозможными какие-либо средние ставки подобного рода, — я, в противоположность этому взгляду, убежден, что попеременные повышения и падения заработной платы и возникающие на этой почве постоянные конфликты между хозяевами и рабочими являются при современной организации производства необходимым средством для того, чтобы пробудить энергию трудящихся, сплотить их в единый великий союз на борьбу против посягательств правящего класса и не допустить их превращения в апатичные, тупые, более или менее сытно накормленные орудия производства. При общественном строе, основанном на антагонизме классов, тот, кто хочет воспрепятствовать рабству не только на словах, но и на деле, должен решиться на войну. Чтобы правильно оценить значение забастовок и рабочих союзов, мы не можем позволить ввести себя в заблуждение тем обстоятельством, что их экономические результаты внешне незначительны, — мы должны иметь в виду прежде всего их моральные и политические последствия. Если бы не было сменяющих друг друга продолжительных фаз застоя, процветания, лихорадочного возбуждения, кризиса и крайнего упадка, через которые проходит современная промышленность в своих периодически повторяющихся циклах, если бы не было обусловленного этой сменой фаз повышения и понижения заработной платы и постоянной, тесно связанной с этими колебаниями заработной платы и прибыли, войны между хозяевами и рабочими, рабочий класс Великобритании и всей Европы был бы подавленной, умственно отсталой, внутренне опустошенной, покорной массой, для которой освобождение собственными силами было бы так же невозможно, как для рабов Древней Греции и Рима. Мы не должны забывать, что забастовки и объединения крепостных явились источниками возникновения средневековых коммун и что эти коммуны были, в свою очередь, колыбелью ныне правящей буржуазии.
В одной из своих последних статей я указывал на значение, которое должна приобрести нынешняя борьба рабочих для чартистского движения в Англии. Мое предположение подтвердилось результатами, достигнутыми за первые две недели кампании, возобновленной лидером чартистов Эрнестом Джонсом. Первый большой митинг под открытым небом должен был, как вы знаете, состояться на холме Блэкстон-Эдж. 19-го прошлого месяца туда прибыли ланкаширские и йоркширские делегаты местных чартистских групп и образовали делегатский совет. Петиция Эрнеста Джонса с требованием Хартии была единогласно одобрена, равно как и петиции, которые были представлены от имени собраний, состоявшихся в обоих графствах. Подачу ланкаширской и йоркширской петиций решено было поручить г-ну Апсли Пеллатту, депутату парламента от Саутуарка, который согласился передавать все чартистские петиции. Что касается главного митинга, то самые ярые оптимисты полагали, что он не состоится, потому что погода была ужасная, гроза усиливалась с каждой минутой и дождь все время лил как из ведра. Сперва показались только отдельные небольшие группы, взбиравшиеся на холм, но вскоре стали появляться более многочисленные партии, и с возвышенности, откуда открывается вид на окрестные долины, стали виднеться на всем пространстве, какое можно было рассмотреть сквозь густую завесу дождя, узкие, но непрерывные ленты людей, которые тянулись отовсюду по дорогам и тропинкам, ведущим от соседних селений. Ко времени, назначенному для начала митинга, свыше 3000 человек собралось на холме, находившемся на отдаленном расстоянии от каких-либо поселков и строений, и во время продолжительных речей ораторов участники митинга, несмотря на отчаянный ливень, до конца оставались на месте.
Внесенная г-ном Эдуардом Хусоном резолюция, в которой указывалось, что «социальные тяготы, лежащие на рабочем классе Англии, являются плодом классового законодательства и единственной мерой против такого классового законодательства является принятие Народной хартии», была поддержана г-ном Гаммеджем, членом чартистского Исполнительного комитета [155] , и г-ном Эрнестом Джонсом. Я приведу некоторые отрывки из речей этих ораторов.
«Предложенная резолюция», — сказал г-н Гаммедж, — «объясняет народные тяготы классовым законодательством. Я думаю, что ни один человек, следивший за ходом событий, не станет оспаривать этого мнения. Так называемая палата общин оставалась глуха ко всем жалобам масс, и когда народ громко заявлял о своих бедствиях, он встречал только насмешки и издевательства со стороны людей, выдающих себя за представителей нации; а если в виде исключения голос народа находил иногда отклики в палате, он неизменно заглушался улюлюканьем разбойничьего большинства наших классовых законодателей. (Громкие аплодисменты.) Палата общин не только отказывалась удовлетворить справедливые требования народных масс, но отказывалась даже обследовать их социальное положение. Все вы, вероятно, помните, что не так давно г-н Слейни внес в палату предложение о назначении постоянной комиссии для обследования условий жизни народа и для определения мер помощи, но палата так твердо решила уклониться от обсуждения этого вопроса, что при внесении указанного предложения только 26 депутатов оказались на место и заседание палаты было перенесено из-за отсутствия кворума. (Громкие возгласы: «Позор, позор!») Когда предложение было снова внесено, г-н Слейни не только не имел никакого успеха, но, насколько помнит оратор (г-н Гаммедж), даже приступить к обсуждению вопроса выразило готовность лишь 19 присутствующих депутатов из 656 достопочтенных джентльменов. Если я вам расскажу о действительном положении народа, я думаю, вы согласитесь со мной, что причин для расследования этого вопроса более чем достаточно. Экономисты утверждают, что ежегодная продукция нашей страны оценивается в 820000000 фунтов стерлингов. Считая, что в Соединенном королевстве имеется 5000000 рабочих семей и что средний доход каждой из этих семей равняется 15 шиллингам в неделю, что, впрочем, мне представляется слишком высокой цифрой по сравнению с действительным доходом (возгласы:
155
Имеется в виду Исполнительный комитет Национальной чартистской ассоциации, основанной в июле 1840 года. Ассоциация была первой в истории рабочего движения массовой партией рабочих, насчитывавшей в годы подъема чартизма до сорока тысяч членов. В деятельности Ассоциации сказывалось отсутствие идейного и тактического единства среди ее членов и мелкобуржуазная идеология большинства лидеров чартизма. После поражения чартистов в 1848 г. передовые, тяготевшие к научному коммунизму представители революционного чартизма, в первую очередь Э. Джонс, пытались в начале 50-х годов реорганизовать чартистское движение на социалистической основе. Это нашло отражение в программе, принятой чартистским конвентом в 1851 году. Во второй половине 50-х годов в связи с временной победой оппортунизма в английском рабочем движении и упадком чартизма Ассоциация фактически прекратила свою деятельность.
156
Отрывок из речи Гаммеджа на митинге в Блэкстон-Эдж 19 июня 1853 г. цитируется по «People's Paper» от 25 июня 1853 года.
Перейдя затем к анализу состава палаты общин, г-н Гаммедж отметил, что, принимая во внимание, к каким классам принадлежат и какие классы представляют члены этой палаты, нельзя и думать, что между ними и миллионами трудящихся может быть какое-либо, даже самое слабое взаимопонимание. В заключение оратор заявил, что народ должен хорошо уяснить себе свои социальные права.
Г-н Эрнест Джонс сказал:
«Мы провозглашаем сегодня наше требование, чтобы Хартия стала законом. (Громкие аплодисменты.) Я призываю вас вернуться в ряды великого движения, ибо я убежден, что для этого настало время, что успех зависит теперь от вас, и я страстно желаю, чтобы вы не упустили благоприятного момента. Оживление в промышленности и торговле и эмиграция придают вам на время силу, и от того, как вы ее используете, зависит ваше будущее. Если вы используете ее только для удовлетворения ваших текущих нужд, вас ждет поражение, как только изменятся нынешние условия. Но если вы используете свою силу не только для укрепления вашего настоящего положения, но и для обеспечения будущего, вы восторжествуете над всеми вашими врагами. Если оживление в промышленности и торговле и эмиграция являются для вас источником силы, эта сила должна будет исчезнуть вместе с прекращением торгового оживления и эмиграции, и вы попадете в худшее рабство, чем когда-либо, если не позаботитесь о себе теперь. (Возгласы: «Правильно, правильно!») Больше того, причины, обусловливающие вашу силу сейчас, очень скоро станут источником вашей слабости. Эмиграция, которая уменьшает количество рабочих рук, вскоре начнет в еще большей мере уменьшать спрос на труд… делах наступит застой, и я спрашиваю вас — в какой мере вы подготовлены к этому? Вы участвуете в славном движении рабочих за сокращение рабочего времени и повышение заработной платы и вы на деле добились кое-чего в этом отношении. Но заметьте! Вы добились этого не через парламент. Заметьте! Замысел предпринимателей таков: будем тешить их мелкими подачками, но не дадим им ни одного закона! Не станем проводить билль о заработной плате в парламенте, но выполним кое-какие его требования на фабрике. (Возгласы: «Слушайте!») Наемные рабы скажут тогда: «Нам нет надобности в какой-либо политической организации для борьбы за билль о десятичасовом рабочем дне или за законы, регулирующие заработную плату. Мы добились своего сами, без парламента». Да, но можете ли вы удержать завоеванное без парламента? Что дало вам победу? — Оживление в промышленности и торговле. Что отнимет у вас ее плоды? — Застой в промышленности и торговле. Ваши хозяева знают это. Поэтому они сокращают ваш рабочий день, увеличивают вашу заработную плату или возвращают ту ее часть, которую они удержали, надеясь, что вы откажетесь от создания собственной политической организации для проведения этих мер. (Аплодисменты.) Они сокращают рабочий день, хорошо зная, что скоро им придется сократить работу своих фабрик, они увеличивают вашу заработную плату, хорошо зная, что скоро им вообще не придется платить никакой заработной платы тысячам из вас. И в то же время они — в частности фабриканты центральных графств — говорят вам, что даже если бы неугодные им законы прошли, это только заставило бы их искать другие средства для вашего ограбления — таков был прямой смысл их заявлений. Итак, во-первых, вы не можете добиться нужных вам законов, потому что у вас нет народного парламента, а во-вторых, если бы такие законы и прошли, фабриканты, как сами они это утверждают, все равно будут уклоняться от их выполнения. (Громкие возгласы: «Правильно!») И я спрашиваю вас, насколько вы подготовлены к будущему? Насколько вы используете ту большую силу, которой вы в данный момент обладаете? Ибо вы будете совершенно бессильны, если не подготовитесь теперь же; вы потеряете все, что завоевали. Ведь мы собрались здесь сегодня именно для того, чтобы показать вам, каким образом вы можете сохранить и расширить свои завоевания. Некоторые думают, что чартистская организация может послужить помехой для рабочего движения. Боже правый! Да ведь только чартистская организация и может привести его к победе… Работник не в состоянии обходиться без предпринимателя, если он не может сам добыть себе работу. Но работник не может сам добыть себе работу, если он не владеет средствами труда — землей, кредитом и машинами. Он никогда не овладеет ими, пока не покончит с земельной, денежной и торговой монополиями, а сделать это он не может, не овладев государственной властью. Почему вы добиваетесь закона о десятичасовом рабочем дне? Если политическая власть не нужна для обеспечения свободы рабочих, к чему тогда вообще идти в парламент? Почему не перенести свою деятельность сразу же на фабрику? Да потому, что вы знаете, вы чувствуете, вы всеми своими действиями молчаливо подтверждаете, что без овладения политической властью невозможно социальное освобождение. (Громкие аплодисменты.) И вот я обращаю ваше внимание на основу политической власти — на всеобщее избирательное право — на Хартию. (Гром аплодисментов)… Быть может, скажут: «Почему не подождать наступления кризиса, когда миллионы сами присоединятся к нам?» — Потому что нам нужно движение, порожденное не чувством опасности и возбуждением, а основанное на спокойном убеждении и нравственной силе. Мы хотим, чтобы вы не отдавались порыву чувств, а руководствовались голосом рассудка. И вот мы призываем вас к восстановлению нашей организации, чтобы вы могли управлять стихиями, а не становиться их игрушкой. Застой в торговле будет снова сопровождаться революцией на континенте, и нам нужно воздвигнуть надежный маяк чартизма, который освещал бы нам путь среди хаоса, вызванного бурей. Итак, мы провозглашаем сегодня восстановление нашего движения, и, чтобы добиться официального признания, мы избираем путь обращения к парламенту — не потому, что мы рассчитываем на принятие им нашей петиции, а потому, что мы используем его в качестве наиболее подходящего рупора для того, чтобы возвестить миру о нашем воскресении из мертвых. Да, те самые люди, которые недавно объявили о нашей смерти, будут иметь теперь сомнительное удовольствие объявить, что мы снова воскресли, и наша петиция есть только метрическое свидетельство, возвещающее о нашем новом рождении». (Гром аплодисментов.) [157]
157
Выдержки из речи Джонса на митинге в Блэкстон-Эдж 19 июня 1853 г. цитируются по «People's Paper» от 25 июня 1853 года.
Резолюция Хусона и петиция парламенту были единодушно и с энтузиазмом приняты как на этом митинге, так и на последующих митингах, состоявшихся на той же неделе.
На митинге в Блэкстон-Эдж Эрнест Джонс сообщил о смерти Бенджамина Растона — рабочего, который семь лет тому назад был председателем большого чартистского митинга, состоявшегося в той же местности [158] . Джонс предложил превратить похороны Растона в большую политическую демонстрацию, связав эти похороны с чартистским митингом в Уэст-Райдинге в пользу принятия Хартии. Это будет, сказал он, наиболее достойный способ проводить прах скончавшегося ветерана. И нужно заметить, что летописи британской демократии не знают демонстрации, подобной той, которой были отмечены восстановление чартизма в Уэст-Райдинге и похороны Бенджамина Растона, состоявшиеся в прошлое воскресенье; число собравшихся в Галифаксе превысило 200000, — чего не бывало даже во времена наибольшего возбуждения. Людям, которые судят об английском обществе только по его тупой, апоплексической внешности, я посоветовал бы побывать на таких рабочих собраниях и заглянуть в те глубины, где действуют силы, призванные разрушить это общество.
158
См. примечание 126.