Собрание сочинений. В 4-х т. Том 2. Затерянные в океане
Шрифт:
— В таком случае я весь ваш! Я люблю быть там, где можно пошуметь и повеселиться, не стесняясь, вовсю!
С этого момента сын банкира и мнимый дон Хосе не расставались. Когда пробило семь часов, приятели, сидевшие за столиком кафе «Богач» и закусывавшие уже в четвертый или в пятый раз, поднялись с места; сыщик лишь делал вид, что поглощает напитки в одинаковом количестве со своим собутыльником, тогда как Альбер, верный своей привычке, уже начинал приходить в состояние человека, у которого двоится в глазах.
Выйдя из кафе,
— Вот, гражданин, пожалуйте! Куда вас везти?
Гроляр сказал ему адрес.
— Сапристи! Далеконько! — заметил извозчик. — Но, конечно, это не беда, если вы не поскупитесь… Ведь вы дадите мне хорошо на чай, не правда ли?
— Да! Пошел!
— Право, — сказал брезгливо Альбер, — эти извозчики становятся чересчур фамильярны… Они положительно обращаются с нами, как с себе равными! Я удивляюсь, дон Хосе, что вы не держите своего экипажа.
— Позволю себе напомнить вам, что мои экипажи еще в Гаване, я жду их с ближайшим пароходом.
Между тем извозчик приотворил дверцу экипажа и спросил Гроляра едва слышным шепотом:
— Это и есть тот самый господин?
— Да!
В широком плаще с поднятым воротником и клеенчатой шляпе с широкими полями, как у большинства извозчиков, Люпена трудно было узнать, хотя сам он уже на протяжении нескольких часов не выпускал из виду Гроляра, следуя за ним от одного кафе к другому, от одного ресторана к другому.
Было уже довольно поздно, когда извозчик наконец подъехал к вилле дона Хосе Трухильо. Альбер, которым овладела дремота под влиянием выпитого вина и тряски экипажа, задремал в углу кареты. Пришлось его будить и трясти, чтобы заставить выйти из экипажа.
Когда он вошел в дом, трое слуг кинулись его раздевать, принимая его пальто, трость и шляпу, причем оглядели его с таким любопытством, что ему это показалось несколько странным.
— Что же им надо от меня, этим холуям, — проговорил он себе под нос, входя в ярко освещенный салон, все окна которого были, однако, наглухо закрыты ставнями.
— Не очень-то он вежлив, этот барин, — пробормотал Пюжоль.
— Сразу видно, что этот гусь не служил во флоте! — сказал Данео.
Дон Хосе и Альбер оставались одни в течение нескольких минут, в продолжение которых Альбер критиковал кое-какие подробности обстановки, почти царской по своей роскоши.
— Все-таки сразу видно, мой милейший, что вы еще не парижанин; вы, люди Нового Света, всегда несколько эксцентричны в своих вкусах… Однако я здесь вовсе не для того, чтобы исполнять обязанности ваших декораторов… Прошу вас познакомить меня с вашими гостями…
— Подождите одну минуту, — проговорил дон Хосе. — Кажется, они еще не съехались.
Но в этот самый момент Порник, в расшитой галунами ливрее, отворил дверь и торжественно доложил:
— Господин Каликстен, нотариус!
Вошел господин, корректно одетый, корректно причесанный, корректно выбритый, лет сорока пяти, и раскланялся с несколько
«Нотариус, — подумал про себя Альбер, — вероятно, собутыльник не из веселых».
— Господин Симон Прессак! — снова доложил Порник.
Бывший служащий банка вошел, несколько смущаясь, и почтительно раскланялся с присутствующими.
— Господин Жан Менгар, — возгласил Порник, пропуская нового посетителя.
Этот сравнительно крупный банковский чиновник подошел и дружески пожал руку Гроляру, едва удостоив взглядом Альбера, которого, вероятно, не узнал.
«Черт побери! — подумал Альбер. — Как видно, мой приятель дон Хосе вращается не в самом изысканном обществе парижских виверов. Какое может быть веселье со всеми этими торжественными и напыщенными господами? Если только вина не будет обильно, то здесь можно будет умереть со скуки в этой компании!..»
— Господин Соларио Тэста-сын! — снова доложил Порник.
«Ну, наконец-то пришел и знакомый человек!» — подумал Альбер и в то же время удивился, что глава этого большого банкирского дома, с которым у банка Прево-Лемер были постоянно крупные дела, являлся другом и приятелем дона Хосе Трухильо.
— Господин Гастон де Ла Жонкьер! — продолжал выкрикивать Порник.
Это имя крайне удивило Альбера: ему отлично было известно, какая близкая дружба существовала некогда между молодым человеком и Эдмоном Бартесом. Неприятное подозрение закралось на мгновение в его душу, но прежде чем он успел прийти к каким-либо выводам по поводу этой случайной встречи, голос Порника возвестил о прибытии нового гостя, маркиза Лара-Коэлло-и-Альтавилья.
— Следовало меня предупредить, что господин Лара-Коэлло будет в числе ваших гостей, — прошептал Альбер на ухо дона Хосе. — Надобно вам сказать, что этот человек положительно не выносит меня!..
— Адмирал Ле Хелло! — возгласил особенно почтительно и торжественно Порник, вытянувшись, как на часах, и пропуская мимо себя адмирала.
— Господа, теперь мы все в сборе! — сказал Гроляр. — Я вам чрезвычайно благодарен, что все вы с такой готовностью отозвались на мое приглашение. Я знал, что вы явитесь сюда, так как всем было известно, что дело идет об исправлении одной роковой ошибки, а в подобных случаях порядочные люди никогда не отказывают в своем содействии!
Альбер слушал эти слова, глядя с чувством безотчетного страха на окружающих, смотревших на него, в свою очередь, с нескрываемым любопытством. Легкое опьянение, овладевшее было им, моментально прошло, и теперь он ясно сознавал свое положение среди этих людей.
— А-а… Так это ловушка! — крикнул он взбешенный, пытаясь выбежать в дверь.
Пюжоль, Данео, Порник и Ланжале загородили ему дорогу.
— Предупреждаю вас, — сказал Гроляр, — что всякое сопротивление или насилие бесполезны, и вы уйдете отсюда не раньше, чем ответите на все наши вопросы.