Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Рождественский Роберт Иванович

Письмо про дождь

Идут обыденные дожди,по собственным лужам скользя.Как будто они поклялись идти, —а клятву нарушитьнельзя…Даже смешно — ничего не ждешь.Никакого чудане ждешь.Засыпаешь — дождь.Просыпаешься — дождь.Выходишь на улицу — дождь.И видишь только пустую мглу,город видишь пустой.Газировщица скрючилась на углу —упорно торгует водой.А воды вокруг! — Столько воды,простонекуда разливать.Это все равно, что идти торговатьсолнцем —там, где сейчас ты!..Послушай,а может быть, и у вастакая же чехарда?У подъезда в глине «газик» увяз,на балконе слоем — вода…Если так —значит, в мире какая-то ложь!Так не должно быть!Нет!Потому что нужно: если мне — дождь,то тебе — солнечный свет.Как дочка солнечный! Как слюда!Как трескучая пляска огня!У тебя не должно быть дождей никогда.Пусть они идуту меня…А они идут — слепые дожди.Ни деревьев нет, ни травы…Пожалуйста, это письмопорви.И меня за него прости.А впрочем,дело совсем не в нем.Простотрудно

терпеть.Море гудит за моим окном,как поезд, идущий к тебе.

Ответ на записку из зала

У записки начало деловитое.А в конце —прибавлено отважно:«Я вам очень, очень завидую!И завидую женевашей».И подписано:«Студентка из Бауманского».Как мне ей ответить?Зал — как прорва.Ненадолго от регламента избавившись,я хочу ей ответить.Я попробую.Вы знакомы со стихами и овациями.Прочитали вы афишироскошные.И, как видно, посчитали авансомостальную нашу жизнь —такой же.Фейерверком! Парадной ариейв празднично-возвышенном стиле…Ну представьте, если б об армиитолько по парадам судили.Если б шел солдат, помахивая ручкой,элегантный,разодетенький мужчина.Если б не был землекопом он и грузчиком,кто сказал бы про него:«Защитник»?!И у нас — свое.Свои крутые штрафы.Боль и труд — оглушительно тяжелый.И своя – суетливая —слава.И свои —несчастливые —жены… Вдохновенье! —Самому в себе тесно.Вдохновенье! —Как мертвый среди праздника.Это — раскалившееся сердцеоколо холодного разума!Это — как рожденье ребенка!Это — как личное рожденье!Самая черная работа.Самое чистое дело.То, в которомпокоя не предвидится!То, котороеоглушает ширью!В нем ты сам себе — народи сам — правительство.И нельзя,даже в малости,сфальшивить!И плывет земля в метелях и громе.И судьба еес твоей судьбой слита.Это все дается только кровью!А ее в человеке —пять литров…Но держаться нужно!Вот мы и держимся.И последнее у насеще не спето…В общем,дай вам бог солнца,девушка!И доброго мужа.Не поэта.

«Сын Веры»

1968

Весенний монолог

За порогом — потрясающие бездны.Я в одну из них, смеясь, беру билет…Кто-то ночью под окном пел песни.Хулиган, наверно.Или поэт…Ошалелая капель стучит в стекла.Водосточная труба пьяным-пьяна!И над жадною землею распростерта,как несбыточный покой, голубизна.Мир огромен.Но сегодня в мире тесно!И капели никого не пощадят…Где вы бродите, великие оркестры?Вам бы в эти днииграть на площадях!..Все весеннее: намеки, и поступки,и бездумные шаги по мостовой.Все весеннее: бульвары и простуды,ветер, пахнущий вчерашнею травой.Верю я, что есть улыбка в этом ветре.Верю в ласковость и силусквозняка.В постового застеснявшегося верю.И не верю только в синие снега.Потому что на снега лучи насели!Солнце малоедрожит в любом окне.И ручьи, как молодые Енисеи,рвутся к лужам —океановой родне!Все торопится, шарахается, булькает.Настигает.Остается позади.Что-то будет.Непременно что-то будет.Что-то главноедолжно произойти.

Спор

Различные песенки,сиропом облитые,одни пишут лесенкой,другие —лифтами.О цветах, о чайках,облаках над ручьем.А еще чаще —почти ни о чем.И успехов не видно,и ругать впустую,будто смотришь фильмыКиевскойстудии:все до точки оправданно,ни холодно, ни жарко.Вроде быправильно,а зрителей — жалко…И приходят ребята.Глаза свои щурят.Не простые ребята —зубасты,как щуки.Их уже очень много,я их узнаю —от рожденьяпомноженныхна Отчизну свою!Начинаются жарко.Начинаются с крика.Голоса ихмужают,оперяютсякрылья.Говорят, чертыхаясь:«Даешьновизну!!»Попадаются — каюсь —и онина блесну.Это больно — поверьте,если самине знаете…Все впервые: и ветры,и вьюги,и наледи!Побежденная трусость!Друзья по судьбе.Только б знать, что ты нуженне толькосебе!Почему же, скажите,сталоэтаким шикомждать не новыхоткрытий,а новыхошибок?!И долдонить, как в бубен, —ни покоя ни сна:«Я же знал, что так будет!..Я ж когда еще знал!..»Уважаемый критик!Научите нас, бедных,безухабов и рытвинв жизнь входить постепенно.Научите нас питьвитаминныеморсы.Научите любить —мы ведь самине можем.Мы ведь самине знаем,что нам делать уместно.Милицейские знакина дорогахповесьте!В ваши брюки оденьте!Руководствомуважьте!Мы — грудные,мы — дети,в представлении вашем…И задачапонятна,и дело простое…Только, может, не надо?Может, лучшене стоит?Надоели брюзжаньяи притворныеласки…Мы уж как-нибудь сами…Критик,вы не согласны?..Что ж, дорога открытадля новых заклятий.Вот трибуна, критик.Валяйте!

«Говорила мама…»

Говорила мама:«Сынок, уймись!Чего тебе всенеймется?..»Говорила мама: «Делом займись…Когда ж ты этоделомзаймешься?..»Дело мое, дело — маета моя.Мой восторг. Мое любопытство.Давняя усталость. И крепкая шлея.Торжество мое. Моя пытка.Может

быть, и вправду резона нетвыводитькорявые буковки!Может, где-то рук моихдожидается нефтьс краюот читательской публики.Пусть бы где-нибудь у серьезной рекибригадир,бровастый, как демон,по ранжиру выстроя крутые матюги,учил бы менязаниматься делом…Это – не кокетство.Совсем не то.Не буду я ни для кого обузой…Но уже проверил:никогда и ни за чтодело мое меня не отпустит.Знаю,куда бы меня ни занесло —встанет на пути неизменнодело мое, дело.Мое ремесло.Радостная высшая мера.Но когда порою предзаревойникчемными кажутся слова,я тихо усмехаюсь.Качаю головой.И думаю,что мама была права.

Другу, которому я не успел написать стихов

Есть на свете такие парни —дышит громко,смеется громко,любит громкои шепчет громко!Есть на свете такие парни…Есть на свете такие парни!К жизни он припадает губами.Пьет ее.И напиться не хочет…И когда — такие! — уходятвдруг,на взлете,на взмахе,на вздохе, —как земля в сентябре, обильны, —ничего не чувствуешь.Толькожжет обида. Одна обида.На кого – не знаю.Обида.И гадать не хочу.Обида.Есть на свете такие парни.Все для жизни в них —не для памяти!Память, в общем-то, по иронии —вещьдостаточно односторонняя.И бубнить про нее округлов данном случаеслишком глупо,слишком горько и бесполезно…Мы — живые.Мы — из железа.Пусть намеком пустые урныкрематорийдержит за пазухой.Вновь меня заполняет утро,как улыбкаЖеньки Урбанского.

Стихи о хане Батые

А. Ковалеву

А все-таки ошибся старикан!Не рассчитал всеговпервые в жизни.Великий хан.Победоносный хан.Такой мудрец и — надо же! — ошибся.Текла, ревя и радуясь, орда.Ее от крови било и качало.Разбросанно горели города,и не хватало стрелв тугих колчанах.Белели трупы недругов босых.Распахивал огоньлюбые двери!Дразнил мороз.Смешил чужой язык.И саблиот работы не ржавели.И пахло дымом, потом и навозом…Все, что еще могло гореть, спалив,к тяжелым пропылившимся повозкампришельцы гнали пленников своих.Они добычею в пути менялись.И, сутолоку в лагерь принося,всех ставили к колесам.И смеялись:«Смерть!» — если ты был выше колеса.У воина рука не задрожит.Великий хан все обусловил четко.Везло лишь детям.Оставались житьславянские мальчишки и девчонки.Возвышенные,как на образах.Что происходит — понимали слабо…Но ненавистьв заплаканных глазахуже тогда — не детская — пылала!Они молчали.Ветер утихал.Звенел над головами рыжий полдень…И все-таки ошибся мудрый хан!Ошибся хани ничего не понял!..Они еще построятся в полки.Уже грядет,уже маячит битва!..Колеса были слишком высоки.А дети подрастают очень быстро.

Играют гаммы…

Е. Малинину

За стенкой дальнейиграют гаммы…Они недавнозвучали в Каннах.Они упорны,они бесстрастны.В них столько пота,что даже страшно.Об этой странности,как об открытии,твердили разноев газетах критики.Статьи подробныепонаписали…Билеты проданыв концертном зале.Сегодня вечеромвесны прибавится…Рояль доверчивовздохнет под пальцами.И — откровениемза откровенность —в прикосновенииродится вечность…А в зале сядутребята дельныепятидесятыхгодоврождения…Внимают нехотя.Глядят загадочно.Им очень некогдаволынить с гаммами!Земля заходится.Она —рискова.Чего-то хочетсясовсем другого!Но так, чтоб сразув разливах медис начальной фразыпришлобессмертье!Земля взлохмачена.Пыль под ногами…Терпите, мальчики!Играйте гаммы.

«Мне уже в который раз…»

Мне уже в который разснится тот же самый сон:затемненные домаспину горбят.До второго этажа город снегом занесен —неживой,не простой,старый город.Долгой полночью накрыт.Звездным инеем согрет.На плечах моей земли — снег налипший.Будто он — за тыщу зим.Будто он — на тыщу лет.Только я и сквозь него — слышу! Слышу!Продирается трава!Продирается, крича!Такпродрогшее зверье рвется к снеди.У меня в ушах звенит боль зеленого луча.Я ползу,я плыву в темном снеге.Я хочу спасти в траве молчаливых светляков.Но грохочет надо мноймир уставший!До травы,как до весны, невозможно далеко.Далеко-далеко.Даже дальше.Нет еще других времен.Нет еще других погод.Лишь зыбучая метель впала в ярость…Это — очень старый сон.Это — сорок первый год.Это — карточки на хлебпотерялись.

«У киоска поет Отелло…»

У киоска поет Отеллонад изящным трупом жены…Все транзисторные антенны,будто шпаги,обнажены!Из нахохлившихся домишек,из садов, из любой квартиры,из карманов и из подмышеклезут песни,льются мотивы!То в цветном восточном обличье,то мерцающие, как свеча,то приказывая,то мурлыча,то покрикивая,то шепча.Оголтелые, злые, зыбкие…Слышишь:снова на весь кварталс бабьей грустью Людмилы Зыкинойсоревнуется Ив Монтан…Сквозь него проступает ария.А за этой арией следомгром Ансамбля Советской Армиикроет с жаромпо диксилендам!..Треск морзяночного горохав перерывах — вместо отдушины…Так планета многоголоса,будто этих планет — полдюжины!Усмехаются люди муторно.Спят с транзисторами под головой…И своя у каждого музыка.Свои песенки.Выбор свой.