Все страшное: раковинки рта,Плечи, ключицы, затыльцыИ голос, обтекающий карта —вый Корень – всё однофамильцы,Однофамилки всё, однофами —редореми: И медленного жутче.И зеркалу огульному скормиВсе отраженья, стало чтобы жестче,И тут-то оно выплыло в зерцало.В зерцале холодно, рассвет… —Волнистого и мягкого металлаУвидишь губы, шепчущие: «Да,«Сквозь
тело протекают провода,«И на коленах нежен первоцвет,«Советуя трехкрылому растенью«Соприкоснуться со льдяною тенью».От темени до волокнистых пят —Витые провода, витые;Там электроны маленькие спят,Орбиты шевеля сторожевые;Там ходят голобокие жуки,Разглаживая скомканные рыльцаО бронзовых кроватей шишакиИ сткла окаменевшие перильца.Что может быть страшнее на земле —и в комнате, и в комнате – Чем имя,Чем звуков ряд, расправленный в игле,Отправленный кружить в не это время?Но именно: страшней не что плодишь,В углах и плоскостях ища кормилиц —Страшнее нет, чем: в зеркало глядишь,А там, на дне, одно – однофамилец.
Подражание псалму
Дай ноги, Бог, на голос коль был щедр.Тот голос гонит – позвоночник водПод ластой прогибается и вот —Безмолвие пустых и мыльных недр;И, рыбой каучуковой полна,Скользит по дну громоздкая волна.Был голос дан. Под кровлею крылаСтрана моя так искренне мала,Прилизана на неродной манер;И воздух ватен, и на всякий взмахПеремещенье тает как впотьмах —Как ни маши, ты небу не в обмер.Мне голос дан был. Ввинчиваясь в плотьСырых переминающихся почв,Прав я едва ль, протискивая ночь вядро земли; Не лучше ли, Господь,Дать ноги мне, чтоб в тяготном путиДоплыть, и долететь, и доползти?
«Не ходит ли кто под водою…»
Не ходит ли кто под водою,К зеркальному своду ногами,За узкой, за склизкой удоюКругами, кругами?И, глаз опрокинув, глядитВ реки серебристое днище;И свет его горний слепит —Все чище становится.
Колыбельная
Малый, спи – над светом тьма,Лишь в окне клокочет,Да луна нож свой косойОб облако точит,Поспешает пешеходВ плащичке что птица;К однобоку-фонарюТень его катится,А под домом ходит мышь,А над домом воздух,Рыбы жесткие в прудуСпят безмолвно в гнездах,Мама спит, и папа спит,Обнявшись в постели,Сердце их стучмя-стучит —Стук повсюду слышен.
«В окне огонь стоял. О стены…»
В окне огонь стоял. О стеныКосые бились паруса. —Из форточки, из блесткой тениУжасный голубь поднялся.А мы, обнявшиеся, спалиВ соленой раковинке тел…Помилуй Бог, мы знать не знали,Влетел он или пролетел.
«А ну отсюда – дом плохой…»
А ну отсюда – дом плохой,Тут мыший проговор глухой:Малютки гладкие в буфетеСквозятся в скользкие сыры,И жестким усом из дырыКачают домочадцы эти.А ну отсюда – в январеТут женщина еще в ребре,А к февралю уже по садуКачает кичкою тугой,И пота капля над губойБесцветней
яду.
«Несть встречи…»
Несть встречиС подложечным косым крылом.Всё хлад плечей, всё лон ослабших течи,Всё камешки во рту кривом.
«Такая речь подобна междометью…»
Такая речь подобна междометью,А голос колоколен – между медьюи медью Круглый пролагает путь.На вервия разобранною плетьюЕго не припугнуть.Так русская проветрена округа…Слабеет колокольная подпругаИ колокол сам по себе урчит…Сам по себе. И путник из испугаЛошадку горячит.
Записка на погоне
Что я сказать могу без спора?– Кругла земля, она тверда,Щемящие щиты БоспораОпять тесны как никогда,А там, на Севере, полночныйКостер катается по мху,Всей пустотою позвоночнойЛуна приникла ко штыку.И кто же, кто же в чаще бродит,Железками бренча из мглы?Не бес ли его в бездне водит,Небесные кося углы?Не ангел ли его морочит,Украдкой верный путь торя?..…Боспор кипит, Боспор бормочет,По дну катает якоря.
«Дождь по липе многоствольной…»
Дождь по липе многоствольной,Сон нейдет, а мир обмок —Жёстки крылья, свет окольныйЗаперт на замок;В мире тихо, тихо – тишеТишины в виске;Водяные мышиШепчутся в песке;В мире тихо. Пали крошкиС Божьего стола.Смотрят водяные кошкиИз угла.
«Все остается…»
Все остается,Хоть даже бы все потерял. —Октябрь бьетсяВ дешевый свой матерьял.Наш конь стеклянныйБезглазый стоит в пруду.И ветер странныйБу-бу, говорит, ду-ду.Я выйду поздноСквозь море красное в сад. —Легко и грозноКолёса его колесят.Следы глотая,В шаре сомкнется клеть.Все остается; не облетая,Не облететь.
«Голые трубы деревьев…»
Голые трубы деревьев Сверху поют.Дело-то скользкое… Верь я в Холода край,Негрские проклял бы ногти — Нeголос вьютТам, где всё падает окрик,Всё поднимается грай.Купы блистают – и пробы Не во что вбить.Черное виделось чтобы, Надобно, слышь,Голоса вздутые щеки Низко любить.…Что ж в холод не веришь этот,Пальцы сплетаешь лишь?
Романс О. М
В тот долгий час, когда, над садом лёжа, Распахнут, недвижим,Кольчужен филин, и седая кожа его Невидима чужим;В тот долгий час, когда прогнут водою Наш плоский пруд,И долго петь, и тяжко козодою У острых козьих груд;В тот долгий час, когда в печах блистают Слоистые тела,Два темных перышка в окошко залетают И застывают у стола —Вы слышите? – пытается скоститься Вся гиблая винаЛишь в этот час, когда седая птицаБесшумно падает у вашего окна.