Собрание стихотворений

Иванов Георгий Владимирович

102

Измучен ночью ядовитой, Бессонницею и вином, Стою, дышу перед раскрытым В туман светлеющий окном. И вижу очертанья веток В лилово-розовом дыму. И нет вопроса, нет ответа, Которого я не прийму. Отдавшись нежному безволью, Слежу за вами, облака, И легкой головною болью Томит вчерашняя тоска.

103. ПЕСНЯ

Осеннее

ненастье, Нерадостный удел! И счастье и несчастье Зачем я проглядел. Теперь мечты бесплодны И не о чем вздыхать. Спокойный и холодный, Я должен отдыхать. В окне — фигуры ветел, Обрызганных луной. Звенит осенний ветер Минорною струной. Но я не вспоминаю Давнишнего, Луна! Я в рюмку наливаю Дешевого вина.

104

Все бездыханней, все желтей Пустое небо. Там, у ската, На бледной коже след когтей Отпламеневшего заката. Из урны греческой не бьет Струя и сумрак не тревожит, Свирель двухтонная поет Последний раз в году, быть может! И ветер с севера, свища, Летает в парке дик и злостен, Срывая золото с плаща, Тобою вышитого, осень. Взволнован тлением, стою И, словно музыку глухую, Я душу смертную мою Как перед смертным часом — чую.

105. ПОЛУСОН

Здесь — вялые подушки, Свеча, стакан с вином Окно раскрыто. Мушки Кружатся за окном, Еловые верхушки Качаются во сне. Печальные лягушки Вздыхают в тишине. Они не нарушают Осенней тишины. Их тоны не мешают Сиянию луны Окутывать верхушки И падать на кровать, Измятые подушки Узором покрывать.

106

Поблекшим золотом, холодной синевой Осенний вечер светит над Невой. Кидают фонари на волны блеск неяркий, И зыблются слегка у набережной барки. Угрюмый лодочник, оставь свое весло! Мне хочется, чтоб нас течение несло. Отдаться сладостно вполне душою смутной Заката блеклого гармонии минутной. И волны плещутся о темные борта. Слилась с действительностью легкая мечта. Шум города затих. Тоски распались узы. И чувствует душа прикосновенье Музы.

107–111. КНИЖНЫЕ УКРАШЕНИЯ

1. ПЕТР В ГОЛЛАНДИИ

Анне Ахматовой

На грубой синеве крутые облака И

парусных снастей под ними лес узорный. Стучит плетеный хлыст о кожу башмака. Прищурен глаз. Другой — прижат к трубе подзорной. Поодаль, в стороне — веселый ротозей, Спешащий куафер, гуляющая дама. А книзу у воды — таверна "Трех Друзей", Где стекла пестрые с гербами Амстердама. Знакомы так и верфь, и кубок костяной В руках сановника, принесшего напиток, Что нужно ли читать по небу развитой Меж труб и гениев колеблющийся свиток?

2

На Лейпцигской раскрашенной гравюре Седой пастух у дремлющего стада, Ряд облаков — следы недавней бури — И ветхая церковная ограда. Направо — триумфальные ворота, Где зелень разрушения повисла; Какая-то Луиза иль Шарлота Чрез них несет, склонившись, коромысла. А дальше — пахота. Волы и плуги… Под котелком потрескивает хворост. Взрезая дерн зеленый и упругий, Проводит пахарь ряд глубоких борозд. И путник, шествуя дорогой голой, На фоне дали серо-синеватой, Чернеет шляпою широкополой, Размахивает палкой суковатой.

3

Какая-то мечтательная леди Теперь глядит в широкое окно, И локоны у ней желтее меди, Румянами лицо оттенено. Колеблется ее индийский веер, Белеет мех — ангорская коза. Устремлены задумчиво на север Ее большие лживые глаза. В окне — закат роняет пепел серый На тополя, кустарники и мхи… А я стою у двери, за портьерой, Вдыхая старомодные духи…

4. ВАЗА С ФРУКТАМИ

Тяжелый виноград и яблоки, и сливы — Их очертания отчетливо нежны — Все оттушеваны старательно отливы, Все жилки тонкие под кожицей видны. Над грушами лежит разрезанная дыня, Гранаты смуглые сгрудились перед ней; Огромный ананас кичливо посредине Венчает вазу всю короною своей. Ту вазу, вьющимся украшенную хмелем, Ваяла эллина живая простота: Лишь у подножия к пастушеским свирелям Прижаты мальчиков спокойные уста.

5. ЗАСТАВКА

Венецианское зеркало старинное, Разноцветными розами увитое… Что за мальчик с улыбкою невинною Расправляет крылышки глянцевитые Перед ним? Не трудно проказливого Узнать Купидона милого, — Это он ранил юношу опасливого, Как ни плакал тот, как ни просил его. Юноша лежит, стрелою раненный, Девушка напротив — улыбается. Оба — любовью отуманены… Розы над ними сгибаются.