Собраны во Имя Мое. Царствие Божие как новая социальная реальность
Шрифт:
Когда сегодня говорят о гностицизме, имеют в виду некий набор синкретических религиозных спекуляций. Нет особой ясности в определении истоков этого движения. Дискутируют о том, существовал ли гностицизм уже во время первых христианских поколений или развился позднее, как результат распространения самого христианства.
Положительные свидетельства о его существовании мы имеем только во II и III вв. по Р. Х. (как из
Вряд ли в новозаветный период была какая-то организованная группа гностиков. Определенно можно сказать, что возникшие позднее группы строили свои системы из давно циркулировавших идей, которые витали в атмосфере раннего эллинизма. Некоторые из них упоминаются в книгах Нового Завета.
Гностическая мысль опиралась на убеждение, что существует два мира: мир духа, где пребывает Бог, – это мир чистоты и святости; и мир материи, где существуем мы, – это мир зла и тления. Если Бог свят, Он не имеет касательства к этому миру. Поэтому и спасение здесь немыслимо, и наилучший выход для человека – бежать в мир духовный, чтобы там найти полноту, совершенство.
Для большинства гностиков таким шансом ухода считалась смерть, когда душа покидает тело. Но не каждый «автоматически» достигает духовного мира. Для этого необходимо обладать в своей природе божественной «искрой». Иначе душа вновь возвращается в этот мир, чтобы начать новое бессмысленное телесное существование. Даже обладатели «искры» не могут быть уверены в достижении цели, ибо злой творец этого мира (Демиург) и его сообщники (архонты – начальники, князья) ревниво стерегут вход в духовный мир. Чтобы миновать их, человек должен быть просвещен относительно своей природы и природы спасения, он нуждается в «знании» (гносис). Говоря о «знании», гностики имели в виду отнюдь не интеллектуальное знание богословия или науки. Они думали о мистическом опыте, непосредственном «знании» Всевышнего Бога.
На практике эти верования могли приводить к двум крайностям. Некоторые полагали, что их цель полного освобождения из объятий материального мира может быть достигнута посредством строгого аскетизма, через который эффективно отрицается реальность телесного существования. Были и такие, которые полагали, что они уже свободны от материальных пут. Посему, что бы они ни делали в этой жизни, это не имеет никакого значения для их окончательной духовной судьбы. Своей обязанностью они считали портить
Однако мы должны помнить, что в новозаветное время еще не было всеобъемлющей гностической системы. Но в посланиях к Коринфянам Павел, кажется, критикует взгляды, очень близкие к позднейшему гностицизму. То же самое мы можем заметить в Послании к Колоссянам, в Первом послании Иоанна и в Книге Откровения.
Непосредственный, эмоциональный опыт встречи с Богом играл основную роль в различных мистериальных культах. Наиболее известным из них был митраизм, но существовало и множество других, связанных с богами Малой Азии, Египта и Греции. Подобно гностицизму, эти группы были тайными обществами, и поэтому наше знание о них неизбежно ограниченно. Однако похоже, что многие из мистериальных религий развились из различных культов плодородия, популярных на Ближнем Востоке в течение тысяч лет. Эти культы (и мифы) отражали календарные циклы. Новая жизнь весной следует за суровой зимой; так и в мифах речь шла о смерти и новом рождении богов плодородия. Древние религии Египта и Палестины изображали все это в ежегодных праздниках, во время которых жрецы и жрицы выступали в ритуалах в роли богов. Такие ритуалы раскрывали мистический опыт отдельного индивидуума; их изначальная мифологическая основа (жизнь природы) была направлена на индивидуальные переживания смерти и возрождения.
Человек мог получить доступ к мистическому опыту через ритуал посвящения. Пруденций, христианский поэт IV в., рассказывает о посвящении жреца. Человека клали в яму, покрытую плетеной решеткой. На ней закалывался телец (символ жизни и мужественности), и его кровь, стекая, окропляла посвящаемого. Когда жрец вставал, все вокруг падали и поклонялись ему, ведь он сам теперь становился божественным, так как был орошен жизнью тельца (Пруденций. Перистефанон. X. 1011–1050). Несомненно, инициация жреца в деталях отличалась от посвящения простого человека, но нечто подобное и происходило, сопровождаемое более откровенными оргиастическими ритуалами.
Такие «таинства» давали их участникам ощущение надежды и безопасности как в личной, так и в социальной жизни. Человек обретал чувство личной значимости и успеха. Он также становился частью особой группы, которая часто выступала как общество взаимопомощи в трудные времена.
Конец ознакомительного фрагмента.