Собрать мозаику. Книга вторая
Шрифт:
Тех, кто пытался в ужасе отступить, или на которых по непонятным причинам не подействовал отравляющий газ, пехотинцы добивали мечами и кинжалами.
Наша артиллерия не помогла и здесь, потому что молчала. Потому что здесь мы могли достичь цели, но тогда под обстрел попали бы и наши солдаты.
Первая позиция наших войск была захвачена достаточно быстро. Внешние линии наших окопов были разрушены, защитники начали отступать, подавленные огнем и численным превосходством, к старым фортам.
Только три форта первой позиции еще держались. В одном из этих фортов сражались до последнего Кристоф и Джейсон Тубертоны. Граф Тубертон и мой
Первый день закончился шоком и паникой. За день наступления марилийским войскам удалось продвинуться на несколько миль и захватить почти все второе оборонительное кольцо.
В тот день мы подумали, что шансов у нас просто нет. Никаких. Силы слишком неравны. Их военная техника и уровень магической силы не идет ни в какое сравнение с нашими. Их достижения в развитии магического оружия тоже вызывало только изумление, а ментальная атака наводила ужас.
Казалось, что город-крепость Зардан будет захвачен очень быстро и с огромными потерями.
Три форта, которые удержали позиции в тот день, при последующих атаках были все равно захвачены врагом, несмотря на то, что убитых и раненых постоянно сменяли новые силы, новые защитники, которые отчаянно защищались.
Тангрия. Зима. 2001 год
В первый же день госпиталь Зардана был переполнен ранеными. Убитых, всех без исключения, решили сразу кремировать, чтобы сразу предпринять все меры против эпидемий. Женщины в первые дни не участвовали в боях и помогали в госпитале. Работы у целителей был непочатый край, а любые свободные руки на вес золота.
Я очень переживала за реакцию Криса и остальных своих мужчин, когда они узнают, что я зачислена в армию, поэтому до поры до времени оттягивала ужасный момент с признанием, целыми днями помогая в госпитале.
После первого дня атаки я, как сумасшедшая, бегала по госпиталю и рассматривала привезенных раненых. Тогда я еще не знала, что все наши мужчины выжили и отделались сравнительно легкими ранами, поэтому с замиранием сердца вглядывалась в каждое лицо и разочарованно выдыхала, когда понимала, что это не Крис, не Джейс, не отец.
Первым я увидела все же отца, уставшего и грязного, в окровавленной военной форме, сидящего прямо на полу, привалившись к белоснежной колонне госпиталя. Он сидел, закрыв глаза, с перевязанной бинтами головой и грудью, и выглядел очень бледным и безумно уставшим.
— Отец! — мой радостный крик заставил его открыть покрасневшие глаза, а остальных раненых обернуться на меня. Я стремительно опустилась на колени рядом с ним и крепко обняла, а он вдруг глухо застонал и я испуганно отстранилась.
— Извини, — я внимательно стала осматривать его. — Где болит?
— Спину тоже немного подлатали, — немного виновато улыбнулся он. — Задело осколком бомбы. Я уже далеко не спортивный парень, Лори.
— Папочка, — прошептала я, а слезы потекли по
— Ну, что, ты, дочка. Тебе не за что извиняться, — криво улыбнулся отец, приобнимая меня. — Откуда тебе было знать, что меня ранили в спину?
— Мама уже видела тебя? — встревоженно спросила я, зная, как мама переживала все то долгое время, пока шел бой. Просто места себе не находила, у нее все валилось из рук, она даже толком не могла помогать на перевязках, когда стали привозить первых раненых, вглядываясь с ужасом в каждое лицо.
— Видела, — усмехнулся отец, даже немного довольно, как мне показалось. — Чуть в обморок не свалилась, — и он хрипло рассмеялся. — Перепугалась за меня, — он стал выглядеть таким довольным, что мне захотелось даже треснуть его хорошенько. Взрослый мужчина давно, а радуется как ребенок, что мама за него переживает. — Ее позвали сейчас целители помочь в операционной.
Я нежно погладила отца по щеке.
— Пап, ты как ребенок, клянусь Пресветлой, — усмехнулась я. У папы же на лице появилась смущенная улыбка.
— Я всех видел, все живы, — произнес он, желая, вероятно, отвлечь меня от своего детского поведения. — Крис и Джейс ранены не очень серьезно, граф вообще отделался царапиной на щеке.
— Где они? — тут же вкочила я, перепуганная и встревоженная.
— Я не знаю, дочка, — виновато произнес папа. — Я видел их вначале, когда нас всех только привезли в госпиталь. Да не переживай так, я не обманываю тебя, раны у них несерьезные.
Я виновато заглянула ему в глаза.
— Я пойду поищу их, папа, хорошо?
— Конечно, родная, иди. Ко мне сейчас мама придет, не волнуйся.
Я поцеловала его в щеку и убежала искать мужа, Джейса и свекра. Но мне не дали быстро увидеть дорогих мне мужчин. Пока еще незнакомая мне очень строгая и властная целительница перехватила меня и приказала помогать ей с перевязками. Позже я узнала, что это была Главная целительница-магиня госпиталя лера Агнесса Мелон, женщина с железным характером. Несколько часов я не могла выйти из процедурного кабинета, потому что раненых было очень много, их постоянно привозили и привозили в госпиталь. Уже вечером туда заявился бледный и злой Кристоф, который уже несколько часов искал меня по всему Зардану, и забрал меня оттуда. Я уже в прямом смысле валилась с ног от усталости.
У моего мужа была перевязана левая рука, но он уже успел переодеться в чистую одежду. На мой вопрос, что с рукой, он ответил, что это просто царапина и ничего серьезного. А в экипаже, пока мы ехали домой, здоровой рукой Крис так крепко прижал меня к себе, что я еле могла дышать.
— Крис, — подняла я лицо к нему, но мой муж просто наклонился ко мне и жадно впился в мои губы, не дав ничего сказать. Он так жадно целовал меня, словно мы прощались, словно виделись в последний раз. Я не могла пошевелиться в его железных объятиях, а он не отпускал меня и не прекращал целовать. Иступленно, горячо, страстно, как будто от этого зависело что-то очень важное для него. Я крепко обняла его обеими руками, позволяя делать с собой все, что он хотел. Когда же он перестал терзать мои губы, то зацеловал мое лицо и волосы, а потом просто прижал мою голову к своей груди и всю дорогу молчал, тяжело дыша, а я слушала бешеное биение его сердца, понимая его состояние. Сегодня там, на поле боя, Крис понял, что мы могли больше никогда не увидеться и, видимо, это сильно потрясло его. Я тоже об этом все время думала.