Собрать мозаику
Шрифт:
Мирит был в тюрьме для военнопленных и не узнал меня в пленной изуродованной тангрийке.
Ирония судьбы. Жестокая насмешка.
Мирит — мужчина, когда-то безумно любивший меня и предлагавший выйти за него замуж, — женился на дочери генерала Мирадовича, по приказу которого убивали и пытали его бывшую возлюбленную. Убийца и палач обращался к нему «дорогой зять».
Нервный хриплый истеричный смех, не успев начаться, застрял в горле — я вспомнила злые слова Мира в день нашего прощания: «Убогая, дикая и отсталая империя. И парень твой тоже убогий, если позволил находиться здесь столько лет без присмотра».
"Зачем тебе жена из такой отсталой
Мир швырнул тогда кольцо мне под ноги: «Наверное, я так и сделаю, Лори. Найду девушку в империи и женюсь. А ты никогда не будешь счастлива с твоим убогим возлюбленным!»
Я закрыла глаза, слезы текли по щекам. Я могла тогда выйти замуж за атера Мира Тонича и никогда не случилось бы того кошмара, в котором я оказалась. Я, простая тангрийская аристократка, не из высших, могла выйти замуж за высшего аристократа Марилии, за которого сам генерал Мирадович, герцог Марилии, был рад отдать дочь. Я могла бы жить в богатстве и роскоши и только со стороны наблюдать за войной, за тем, как армия Марилии воюет с армией Тангрии, слышать только на светских балах, как армия Марилии уничтожает с каждым днем все больше и больше подданных "отсталой империи Тангрии". ОТСТАЛОЙ ИМПЕРИИ ТАНГРИИ. Которой больше нет. И там, в столице Марилии, в каком-нибудь из шикарных особняков, принадлежащих чете Тонич, за чашечкой чая или кофе, я бы мимоходом узнала, что моей империи больше нет!
Я давилась слезами, пытаясь сдержать рыдания, чтобы не разбудить сестру Таисию. Из-за таких вот Миритов и Мирадовичей, которые считают, что только такие, как они, имеют право на хорошую и спокойную жизнь, что только такие, как они, имеют право решать, как должны жить остальные люди, маги, оборотни, подданные других "отсталых империй", происходят войны и убийства жителей "отсталых империй". А что думает барон Кирстан Стефанович? Он помогает мне, но тоже считает, что все империи, кроме Марилии, отсталые? Зачем он пошел работать в военное министерство? Почему именно туда?
Слезы душили, сомнения снова раздирали, ненависть мешала дышать, разочарование опустошало. И снова судороги жесткими щупальцами впились в меня.
— А-а-а! — закричала от боли и сестра Таисия испуганно подскочила на кушетке.
– Присту-у-уп, — захрипела я тише.
Бедная сестра заметалась вокруг, делая всё возможное, чтобы помочь.
Тангрия. Зарданский округ. Город-крепость Зардан. 3199 год
В один из теплых осенних дней Джейсон Тубертон потащил меня на одну из многочисленных башен города-крепости Зардан. Теперь он постоянно меня куда-нибудь водил, возил или просто брал за руку и тащил упирающуюся и возмущенную меня. Казалось, что Джейсон пытался наверстать упущенные четыре года.
Учёба в академии к этому времени началась. ЗАМ уступала САМИМ во всем: в размерах территории, в красоте, в удобстве кабинетов академии, в красоте
На моем факультете учились преимущественно парни. И только три девушки. Подобное соотношение парней и девушек было и на других факультетах. Очень мало девушек шли учиться на магов — совсем недавно официально разрешили женщинам получать магическое образование.
В первый же день учебы Джейсон заявился с друзьями в мою группу и заявил всем, что я под его покровительством. Надо было видеть изумленные лица парней и девушек и грозные лица Джейсона и его друзей.
Получалось, что один из самых популярных парней академии, шестикурсник-огневик сразу взял меня под защиту, и все его друзья также заявили о своей защите.
В тот день Джейсон забрал меня после учебы, заявив, что меня ждёт сюрприз. Новые подруги проводили меня завистливыми взглядами. А одна девчонка язвительно произнесла, что Анжела с факультета огневиков обязательно обо всем узнает, получив в ответ безразличный взгляд Джейсона.
Когда мы добрались до самой верхушки башни, Джейсон развернул и постелил теплое покрывало, которое нес под мышкой, бережно усадил меня и уселся рядом, тесно прижавшись. Вид имел загадочный и таинственный, чем очень заинтриговал.
И ещё я была немного растеряна. Мне было очень хорошо рядом с ним, но все это напоминало свидание, а я не была его девушкой. Его девушкой до сих пор оставалась прекрасная брюнетка Анжела, его одногруппница и маг огня.
Я с любопытством стала осматриваться. Башня была очень старая, но все еще крепкая, и с нее, как оказалось, открывался потрясающий вид, от которого захватывало дух.
Воздух был кристально-чистый, на небе не было ни одного облачка. Бескрайние изумрудно-зеленые поля раскинулись за городом-крепостью. Огромное бледно-желтое солнце начинало садиться за горизонт. Невооруженным глазом на него было тяжело смотреть — я повернулась к Джейсону.
— Зачем мы здесь? — недоуменно поинтересовалась я. — Полюбоваться на закат?
— Потерпи чуть-чуть, только внимательно следи за солнцем, — загадочно ответил друг. — И да — полюбоваться на закат, — он взял мою правую руку, лежащую на коленке, положил ладонь сверху кисти и аккуратно переплел наши пальцы, как делал всегда раньше. Другой рукой приобнял меня за плечи, согревая.
— Он такой замечательный? — невольно хмыкнула я, с восхищением любуясь нашими руками. — Ты же не романтик, а я не твоя девушка, чтобы мы вместе любовались закатом, — сама же невольно затаила дыхание от возникшей догадки — может быть, Джейсон привёл меня сюда, чтобы сделать, признание в том, о чем я давно мечтаю?
Но Джейсон закатил глаза и рассмеялся:
— Ну, сказал же, потерпи, Лори, — будет сюрприз. Я думал, ты выросла и стала более терпелива, — уколол Джейсон насмешливо. — Да, ты — не моя девушка и я — не романтик. Просто ты — это я, а я — это ты. Ты — моя половинка души… — от волнения голос Джейсона прервался.
Он наклонился ко мне, и я невольно прикрыла глаза, заволновавшись, но он только нежно поцеловал в висок, еще крепче прижав к себе. Затем поднял сцепленные руки и задумчиво стал целовать мои пальчики. По одному. Я замерла, затаив дыхание. Он и раньше так делал, но тогда мы были детьми, а сейчас — взрослыми парнем и девушкой. Я скосила взгляд на Джейсона, но он был полностью погружён в себя.