Собственность Короля
Шрифт:
— Каким пунктом стоит целование твоего королевского зада, господин?!
Ну и взгляд у нее сейчас.
Милая кошечка голубых кровей врубила шипелку на полную громкость и даже выпустила когти?
Бля, зря я трусы не надел, потому что это какая-то ёбаная загадка мироздания: почему у меня уже третий раз за пару часов встает на девочку, которая в плане секса меня не привлекает от слова «вообще»? Недотрах, что ли? В последнее время было так много работы, что даже не вспомню, когда последний раз как следует отрывался.
— Ты точно это хотела сказать,
По лицу вижу, что ей очень хочется фыркнуть, вмазать мне по роже всеми коготками — не зря же она их выпустила. Но даже в эту минуту малышка не теряет голову, помнит, что на территории кота ебут кошечку, а не наоборот. Поэтому Аня просто поджимает губы — ее лицу это очень не идет — выравнивает спину как будто собирается выходить на подиум в платье из золота и прет мимо меня, не сказав ни слова.
Даже даю ей это сделать.
Ну, почти.
Хватаю за локоть в тот момент, когда Нимфетаминка уже выскользнула наружу и успела сделать вдох, наивно понадеявшись, что на этом наш маленький конфликт будет исчерпан. Хрена с два, малая, лучше я тебя сейчас щелкну по носу, за маленький проступок, чем ты накосячишь по-крупному.
За локоть подтягиваю ее к себе, подавляю сопротивление, надавливая на маленькую ямку под костью, которая на пару секунд лишает ее способности даже пальцами пошевелить.
— Я не люблю, когда мне целую зад, Ань, — на ухо, почти касаясь губами кожи, которая моментально становится горячей. — Но раз уж ты спросила… Я люблю, когда женщина сосет, стоя передо мной на коленях. Люблю, когда не стесняется ни единого звука, который издает с моим членом во рту. Люблю при этом держать ее за волосы и натягивать рот на себя по самые яйца. Люблю, брать ее за горло и пальцами чувствовать как напрягаются каждая мышца, потому что она старательно заглатывает. И кончать тоже предпочитаю в рот.
Она так напрягается, что локоть в моих пальцах становится деревянным.
Дергает, как от удара током.
Отстраняется так отчаянно, как будто мысленно уже попрощалась если не со всей рукой, то с большей ее частью точно.
— Это мерзко, Влад, — говорит ее рот, но взгляд откровенно халтурит.
— Это кайфово, Нимфетаминка — когда тебя трахает большой заряженный мужик без комплексов. И вот поэтому я не терпеть не могу целок — вы пиздец наглухо застегнутые. Поэтому, — разжимаю пальцы и даю ей отойти на безопасное расстояние, — можешь выдохнуть — на тебя вся это мерзость не распространиться ни при каких обстоятельствах. Это была просто маленькая демонстрация, что некоторые вопросы лучше не задавать, чтобы потом не пришлось мучительно краснеть и бежать на исповедь.
Она сверлит меня своими серыми глазами с такой злобой, которую может генерировать только эго глубоко обиженной женщины. Но прикол в том, что Нимфетаминка вряд ли понимает, что на самом деле в ней говорит тупо недотрах,
Потому что, бляха, девочка давно созрела.
А вот почему она до их пор сохранила себя «для мужа» — это загадка покруче той, что находится на дне Мариинской впадины.
Кто, блин, вдалбливает девочкам в головы, что секс и любовь — это одно и то же? Что трахаться надо только по большой любви, что если ты не кончаешь в койке так, что об этом завтра напишут все газеты — это, на хуй, не повод корчить терпеливую страдалицу, а повод валить от этого убогого на поиски нормального члена? И еще вот это, мое любимое: трахаться можно только с одним и до гроба, ну максимум с двумя, при условии, что первый сдох. А если вдруг по какой-то ужасной трагедии в твоей вагине побывало больше двух членов — ты блядь и проститутка, и не смей целовать в лобик молочных младенцев.
Готов поспорить, что несмотря на все факторы «против» такого однобокого взгляда на женско-мужские отношения, Аня именно так и думает. Ну, типа, сначала любовь, потом — ритуальное вагоноприношение.
Меня можно считать циником, но подобный трэш меня только забавляет.
— Я хотела бы принять душ, Влад.
И-и-и-и-и, на моих глазах снова происходит чудесная подмена — Аня собрана, серьезна и чертовски официальна. За что ей, конечно, мое бескрайнее уважение и почтение.
— Любая комната — твоя, будь как дома. — Киваю за спину, давая понять, что более не нуждаюсь в ее компании.
И с некоторым удивлением констатирую, что только после ее ухода член в штанах с горем пополам расслабляется. Ладно, видимо, мне все-таки нужно решить эту проблему с парой горячих «сосок», но не раньше, чем разгребу дела насущные.
Оформить договор купли-продажи.
Завещание ее папаши должно быть у Рогова. Если завтра (точнее, уже сегодня) это мразина не приползет ко мне на брюхе, придется сделать так, чтобы ползти в мою сторону ему пришлось исключительно при помощи зубов.
Нужно подключать Кирби — этот засранец вытащит на свет божий даже трусы Сатаны, если ему за это хорошо заплатят и если это будет моя просьба. Никогда не пойму, зачем он, имея на плечах настолько гениальную голову и возможность за час выпотрошить любой банковский счет, прозябает в своем темном тату-салоне. Хотя, нужно отдать ему должное — руки Кирби ничуть не уступают его голове.
И еще нужно разобраться с опекой мелкой.
Она, в отличие от Ани, явно на моем полюсе интересов.
Нужно приготовиться бодаться с Шубой. Я хорошо знаю этого мудака и в курсе, что он не станет бить сразу. Для начала, подготовит тылы, попытается взять меня за жабры. А вот хуй ему.
Старый гандон.
Воспоминания из прошлого, как всегда, накатывают внезапно. Сколько лет уже «на свободе», а до сих пор не научился предсказывать их появление. Валит просто сразу наглухо бетонными блоками всей той грязи, которую меня натаскивали делать.