Событие
Шрифт:
– И молодец, Вики...
Лина внезапно загорелась при мысли, что знакомые будут бранить мужа и ее. Наверно, ее. И теперь говорят, что Вики под ее влиянием.
И, негодующая, не без презрения воскликнула:
– Это кто же осмелится тебя бранить, кто?
– Многие, Лина! И не стоит волноваться...
– Не твои ли сослуживцы: Никольский, Обрашевич и Иванов? Если и будут шипеть, то из зависти... Им не предложили. Или толстяк Николаев? Хорош!? Нахватывает из двух правлений пятнадцать тысяч и говорит, что независимый и принципиальный враг казенной службы. Уж не Наумов ли? Еще бы. Этот
Варенцов знал, что Лина "увлекается", когда говорит про знакомых. Теперь ему было очень приятно слушать злословие Лины. Ему казалось, что действительно многие знакомые его не понимают...
С презрительным злорадством верной и любящей жены, свято исполняющей долг, Лина стала сплетничать про знакомых дам и приятельниц, обманывающих мужей и имеющих любовников.
Она с таким страстным увлечением рассказывала подробности чужих любовных отношений, словно бы сама присутствовала при интимных свиданиях любовников и словно бы сама смаковала этими подробностями, созданными ее пылкой фантазией.
"Вот какие жены, и какая я!" - говорило, казалось, все это злословие.
Вики только возмущался, что кузиночки Вава и Лина и все эти знакомые дамы такие бесстыдные и бессовестные и мужья такие слепые или подлые, безмолвно признавшие "menage a trois"*.
______________
* "Сожительство втроем" (франц.).
И Варенцов, казалось, еще более ценил свой "menage"* и думал:
______________
* "Супружескую жизнь" (франц.).
"Какая Лина чудная, и какой он безукоризненный, любящий муж".
– Да... Мы счастливы, Лина!
– почти что умиленно произнес он.
И скоро они пошли в столовую пить чай.
VII
Когда Лина подала мужу стакан, она сказала:
– Ну, разумеется, твой отец будет недоволен...
– Еще бы!
– Ты извини, Вики. Он просто обозленный, бессердечный циник... Какой он отец!.. Разве ты ему близок? Только иронизирует и хихикает раз в неделю, когда обедает. Он ведь воображает, что только он умен и все понимает... Наверное, скажет мне какую-нибудь гадость.
– Тебе-то за что?
– За то, что вообразит, будто ты из-за меня переменяешь службу...
– Нет, Лина... Он знает меня. И сделает мне настоящий бенефис...
– Не обращай внимания. Точно не знаешь своего родителя... На старости юбочник... Бегает за всякой... Воображает, что может иметь успех... Один срам... И еще смеет читать тебе нотации.
– Промотал состояние; в шестьдесят лет ни положения, ни средств. По уши "в долгах и проблематические заработки. Легкомысленный и беспутный человек!
– не без снисходительного
– Но, Вики... Ты не волнуйся и не спорь с ним, если он устроит тебе бенефис. Он - все-таки отец. Не раздражай его. А я куплю к обеду хорошего красного вина. Он и отойдет...
– Разумеется, спорить с ним не буду... Бесполезно...
И прибавил:
– Недурное вино можно иметь и за рубль, Лина.
Лина нашла, что за рубль отличное, и спросила:
– Верно, твой отец еще не вернулся?
– Шатается где-нибудь за границей.
– На какие же это деньги?
– Какой-нибудь учебник продал и, конечно, за бесценок... Но, кажется, получил тысячу. А вернется - без гроша.
– Ты, Вики, предложи ему... немного денег... Это его тронет... Так, рублей пятьдесят...
– Не возьмет. И без меня вывернется... Точно не знаешь фатера, Лина. Верно, мы скоро его увидим и, конечно, в модном сьюте{252}, - с улыбкой проговорил Варенцов.
– И опять поселится в какой-нибудь меблированной комнате... Несчастный!
– Да, Лина... А ведь мог бы быть попечителем округа... Во всяком случае, получал бы три тысячи пенсии, если бы не легкомыслие - этот эффектный выход из университета!.. И сам виноват. Сам!
– сентенциозно, с серьезным видом прибавил Варенцов и словно бы аккуратно занумеровал свою беспристрастную, вполне законную резолюцию, приканчивая ею дело о беспутном отце, ех-профессоре* Николае Петровиче.
______________
* Бывшем (лат.).
Лина еще строже подтвердила:
– Конечно, сам виноват.
И о беспутном отце больше не говорили.
Варенцов, единственный сын, когда-то очень любимый отцом, все-таки испытывал чувство смущения и трусости при мысли о встрече с "фатером", которого высокомерно считал легкомысленным, а себя - необыкновенно последовательным и основательным человеком.
Но эти неприятные ощущения скоро прошли. Лина снова заговорила о дальнейших предположениях будущего устройства. И снова перечисляла все, что следовало бы купить, без чего нельзя обойтись и что можно пока не покупать.
– Как думаешь, милый?
– спрашивала Лина.
Противоречий почти не было. Вики был в щедром настроении, и Лина старалась им воспользоваться.
– Пойдем-ка, Вики, и запишем, что нужно купить...
Супруги пошли в "уголок".
Лина распустила свои роскошные волосы, присела к письменному столику и стала набрасывать примерную смету расходов.
Варенцов ходил по комнате и по временам останавливался перед Линой я спрашивал:
– Ну, сколько, Лина?
– Подожди, милый... Подожди...
Когда Лина подвела итог, он так превысил цифру предположенного займа, что Лина не хотела показать этой цифры мужу и должна была уменьшить цены на многие предметы.
Но все-таки тысячи рублей мало.
И Лина озабоченно проговорила:
– Придется многого не покупать или покупать дрянь... А по-моему, порядочные вещи выгоднее. Не правда ли, Вики?..
– Конечно...
– Так я многое исключу... Кабинет тебе необходим... Гостиную переменим... "Гнездышко" оставим, как оно теперь... Белье себе, два платья и капот - не сделаю... Только одно простенькое. И в этом капоте похожу. Ведь не очень затаскан, Вики?