Сочинения в 3 томах. Том 3: Остров Тридцати Гробов. Графиня Калиостро. Необычайные приключения Арсена Люпена
Шрифт:
— А если он вздумает сопротивляться? — переспросил Леонар.
— Действуйте так, чтобы он не смог сопротивляться, даже если захочет.
Доминик передал ей подробный план места действия. Поэтому она двигалась уверенно, ни секунды не колеблясь. Они дошли до главного входа в сад. Ключи лежали в условленном месте. Жозефина отперла ворота и направилась к сторожке.
Дверь легко открылась. Выложенный камнем коридор вел от прихожей прямо к спальне.
Наступил решающий момент. С предельной осторожностью она открыла дверь. Если Рауль спал, то план Жозефины Бальзамо
Она прислушалась. Улыбнулась и, пропустив пятерых помощников вперед, резким движением руки направила луч своего фонаря на кровать Рауля.
Нападение было слишком внезапным, чтобы спящий мог оказать серьезное сопротивление. Впрочем, таким мастерам заплечных дел сопротивляться было бы бесполезно.
Похитители закатали юношу в одеяло и перевязали получившийся тюк веревкой. Нападение заняло не более минуты и завершилась полным успехом. Ни криков, ни шума, все вещи в комнате остались на своих местах нетронутыми. В очередной раз графиня Калиостро торжествовала победу. Теперь он был в ее руках!
— Что теперь мы должны делать? — спросил Леонар.
— Отнесите его на яхту.
— А если он начнет звать на помощь?
— Заткните ему рот кляпом. Действуйте!
Пока остальные занимались пленником, Леонар приблизился к ней.
— Ты не идешь с нами?
— Нет.
— Почему?
— Я тебе уже сказала. Подожду Доминика.
Она зажгла лампу и сняла абажур.
— Как ты бледна! — тихо вздохнул Леонар.
— Может быть, — ответила она.
— Это из-за той девчонки?
— Да.
— Возможно, Доминик сейчас там… У тебя еще есть время остановить его.
— Нет, — промолвила она. — Мое решение неизменно. Пусть будет, как будет. Иди. И не беспокойся. Главная и единственная опасность сейчас — Рауль. Только когда он окажется на яхте, можно будет не тревожиться. Ступай.
Она распахнула окно. Двое выбрались наружу и приняли тюк с пленником. Она закрыла окно и задернула шторы.
Через мгновение с колокольни полился звучный перезвон. С одиннадцатым ударом она шагнула к двери и прислушалась. Откуда-то донесся тихий свист. Она вздохнула с облегчением и постучала по каменному полу.
Вбежал Доминик. Они прошли в комнату, и прежде, чем она успела задать вопрос, он прошептал:
— Готово!
Она со стоном опустилась на стул.
Немного помолчав, Доминик добавил:
— Она спала и ничего не успела почувствовать.
— Ты уверен?
— В том, что она мертва? Черт побери! Я ударил ее прямо в сердце. И еще остался посмотреть… Но это уже было лишним — она больше не дышала… И руки стали совсем холодными.
— Кто сейчас это может заметить?
— Никто, исключено. В комнату войдут только утром. Тогда и обнаружат труп.
Оба избегали встречаться взглядами.
Доминик протянул руку. Жозефина Бальзамо достала из-за корсажа десять банкнот и вручила их убийце.
— Благодарю, — сказал он, — но с этим можно было и подождать. Что мне делать дальше?
— Уходи отсюда. Возвращайся на яхту, там все наши.
— Они взяли Рауля д'Андрези?
— Да.
— Тем
— Мы взяли их.
— И где же они теперь? В безопасном месте?
— В сейфе одного из лондонских банков.
— Много?
— Еле поместились в чемодан.
— Черт побери! Больше ста тысяч франков мне одному?
— Больше. Давай, поторапливайся.
— Я-то быстро отсюда смоюсь, только меня и видели! А как же вы?
— Мне надо еще отсюда забрать кое-какие бумаги. Нам не нужны улики, не правда ли? Я скоро догоню вас.
Доминик вышел, а она перерыла ящики стола, маленький секретер, но ничего интересного не нашла. Тогда она принялась исследовать карманы одежды, валявшейся в изголовье кровати.
Особое ее внимание привлек бумажник. Там лежали деньги, какие-то визитные карточки и… фотография. Фотография Клариссы д'Этиг! Жозефина Бальзамо долго смотрела на милое лицо своей жертвы. В ее взгляде не было гнева, только беспощадная жестокость! Перед мысленным взором Жозефины представала зловещая картина кровавого преступления, а на устах ее играла мягкая кроткая улыбка.
Перед нею стояло зеркало. Она взглянула на себя, и улыбка ее стала резче, отчетливее. Ей было радостно чувствовать себя по-прежнему прекрасной. Она откинула ворот своего коричневого костюма, набросила на лицо почти неосязаемую прозрачную вуаль, с которой никогда не расставалась, и снова превратилась в Пресвятую Деву с картины Бернардино Луини.
Она всматривалась в зеркало, словно пыталась разгадать непостижимую тайну. Этим изображением она готова была любоваться часами. Но время торопило. Она нахмурилась и… не двинулась с места. Можно было подумать, что она спит. Спит с широко раскрытыми неподвижными глазами. Но вот в этих огромных глазах мелькнула какая-то мысль. Жозефина пыталась сосредоточиться, и перед ее внутренним взором из сплошного тумана начал вырисовываться образ, приобретавший все более четкие и реальные черты.
Она пыталась понять, что это за образ, но ей не удавалось полностью сосредоточить внимание и волю. Внезапно ей показалось, что из-за плотной занавеси пустого алькова появилась чья-то рука… За нею показалась голова.
Жозефина Бальзамо, участница многочисленных спиритических сеансов, на которых из небытия постепенно рождался призрак, спокойно наблюдала за происходящим. Она даже дала имя тому, что извлекало из глубин вечного мрака ее распаленное воображение. К тому же призрак был, как положено, одет в белое и смотрел абсолютно невозмутимо — ни гнева, ни нежности не проявлялось в его взгляде.
Она прошептала:
— Рауль… Рауль… Чего ты хочешь от меня?
Призрак откинул занавесь и растянулся на кровати. Жозина со стоном зажмурилась, потерла веки кулаками, опять посмотрела на кровать. Галлюцинация не проходила. Больше того — призрак легко вскочил с постели и двинулся к ней. Она хотела бежать… И в этот момент почувствовала на своем плече прикосновение крепкой руки, которая не могла принадлежать никому на свете, кроме… Призрак жизнерадостно воскликнул: