Сочинения в двух томах. том 2
Шрифт:
— Вы ее прекрасно изучили, — заметил Фельз несколько насмешливо.
— Да!.. То есть… Я очень близок с маркизом…
Бритое лицо покраснело.
— …Очень близок… Мы вместе проделали всю кампанию. Ведь вам известно, что моя миссия в этой стране обязывает меня следить за войной, и я в качестве зрителя плаваю на том же броненосце, что и маркиз Иорисака.
— Ах, вот как? — удивленно проговорил Жан-Франсуа Фельз, — На японском броненосце? Правительство микадо допускает?..
— О, на совершенно исключительном основании. Я послан королем со специальной миссией… более официозной, чем официальной. Англия и Япония — в союзе,
Он смеялся сердечно и лукаво. Потом продолжал тоном, исполненным доверия:
— Ах, какая тонкая лиса, этот Иорисака… О, он не дурак! Эта хитрая лиса хотела заставить меня проболтаться. Японцы на море, безусловно, превосходят русских, но это еще не совершенство. И они многому могут научиться, подружившись с таким флотом, как наш… Но я лично с маркизом не более чем корректен: ведь мы с Россией в мире. А, вот и курумайи!..
Два извозчика приближались, везя шагом пустые свои экипажи. Увидев европейцев, они побежали к ним…
— На таможенную набережную? Не так ли, господин Фельз, — спросил капитан Ферган.
— Нет! — ответил художник. — Нет, я не возвращаюсь на борт «Изольды», то есть, не сейчас. Я намерен пообедать сегодня один, по-японски, в харчевне…
Англичанин погрозил ему пальцем:
— О, о, господин Фельз! Корчма и обед по-японски! Все это можно найти в Иошиваре! 4
Жан-Франсуа Фельз улыбнулся и показал на свои седые волосы:
— Вы не взглянули на этот снег, дорогой друг!
4
Иошивара — квартал чайных домиков и гейш.(Прим. пер)
— Какой там снег! Вы молодой человек, господин Фельз! Чтобы дать вам ваши сорок лет, надо вспомнить о вашей славе!
— Мои сорок!.. Да их пятьдесят, увы! И я еще не признаюсь в излишке…
— И не признавайтесь, все равно не поверю! И, раз вы не направляетесь в портовый квартал, расстанемся. Но перед тем позвольте вам оказать услугу? Не прикажете ли перевести курумайе ваше приказание?
— Благодарю вас! Вы очень любезны. Как я уже говорил вам, я хотел бы сперва пообедать, а потом…
— Потом?
— Потом, мне надо побывать в квартале, именуемом Диу Джен-джи.
— All right!.. 5 — англичанин повернулся к возчикам.
Последовал обмен японскими фразами, среди которых раздавались утвердительные «хэ!» курумайи.
— Все сделано. Ваш возничий не ошибется, будьте спокойны. Вы пообедаете в чайной на улице Манзай-маши. А оттуда вас отвезут в ваш квартал Диу Джен-джи, который расположен на середине склона холма больших кладбищ… И что я говорил? Все-таки придется пересечь Иошивару, чтобы добраться туда. Не избежать ее, находясь в Японии, господин Фельз. До свидания, и да будут к вам благосклонны хорошенькие «ойран» за своими бамбуковыми решетками!
5
Отлично.
V
Лестница
Жан-Франсуа Фельз, поднявшись на вершину лестницы, пытался ориентироваться.
Он оставил куруму у подножья ступеней: к кварталу Диу Джен-джи нет проезжей дороги. И теперь, один среди тропинок горы, он колебался в выборе пути.
— Три фонаря, — пробормотал он. — Три фиолетовых фонаря у дверей низкого дома…
Ничего подобного не было видно. Но отвесная тропинка продолжала лестницу и шла зигзагами к площадке, откуда можно было свободно заглянуть во все улички: Фельз покорился необходимости взобраться по этой тропинке.
Ночь была без туч, но темная. Красноватый новый месяц только что исчез за западными горами. Вдали тихо звучал гонг какого-то храма.
— Три фиолетовые фонаря, — повторил Жан-Франсуа Фельз.
Он остановился, чтобы дать прозвонить своим часам с репетицией. Обед в чайной на улице Манзай-маши был не слишком долог. Но Фельз после обеда не мог отказать себе в прогулке по освещенному Нагасаки, сверкающему, шумному, веселящемуся, среди толпы гуляющих зевак и длинных цепей галопирующих курумайи. А теперь было поздно: часы прозвонили десять раз.
— Черт! — пробормотал Фельз. — Час довольно поздний для официального визита…
Он взглянул на предместье, разбросанное у его ног, и на город, скучившийся еще ниже по берегу залива. Вдруг он воскликнул:
— Три фиолетовые фонаря!
Они были тут, совсем рядом, как раз под тропинкой, на которую он вскарабкался не без труда. Они показались теперь сквозь ветви деревьев…
Фельз спустился по тропинке и обошел купу деревьев. На звездном небе вырисовывались очертания низкого дома. Он был типично японский, из простого коричневого дерева, без украшений. Но над входом выдвинутая балка образовала нечто вроде фронтона, и этот фронтон, украшенный ажурной резьбой и позолоченный, как косяк пагоды, резко отличался от абсолютной простоты японского сруба, которым он был обрамлен. Три фиолетовых фонаря тоже странно выделялись посреди голого фасада, который они освещали: это были три чудовищных маски из промасленной бумаги, три маски, оскал которых отталкивал, как гримаса скелета, и цвет которых напоминал разлагающийся труп.
Жан-Франсуа Фельз взглянул на эти три замогильных фонаря и на фронтон, напоминавший чеканное золото. Потом он постучал — и дверь отворилась…
VI
Слуга очень высокого роста, одетый в синий и обутый в черный шелк, появился на пороге и смерил взглядом посетителя.
— Чеу-Пе-и? — произнес Фельз.
И он протянул слуге длинную полоску красной бумаги, покрытую черными буквами.
Слуга поклонился по-китайски, соединив кулаки над лбом. Потом он почтительно принял бумажку и исчез за дверью.