Сочинения в ХД, 1816

Маслович Василий Григорьевич

Росс бы славных и отменных

Авторов имел содом!

Я бы – тоже для желудка

Трёх гусей всегда имел,

Был бы сыт – сие не шутка!

Чудеса б я произвел!

А российская держава, –

Как бы ты тогда цвела!

В поздни веки громка слава

Разнесла б твои дела!! [1]

(ХД № 2).

1

Издатель

с особым удовольствием помещает в свой Журнал послание харьковского стихотворца – может быть, господин Свешников, или ещё какой книгопродавец, прочитает эти строки и, прочитавши, нет сомнения, что пожелает вступить в торг с господином сочинителем Словаря рифм. Ибо (оставя шутки) подобный труд небесполезен и не так лёгок, как многие думают; а, следовательно, и нельзя иметь его за безделушку – прошу не прогневаться, господа книгопродавцы! (Здесь и далее в сносках примечания Василия Масловича).

Алмазы и стразы

(Истинное происшествие)

«Любезный Дмитрий, ты напрасно

Надел с брильянтами кафтан,

Тебе по вечерам ходить небезопасно», –

Сказал так Дмитрию Степан. [2]

Не беспокойся, брат, – ведь Дмитрий

Не прост, а сам довольно хитрый,

2

Даже имена нарочно те самые оставлены.

Об этом он уж рассуждал,

И превратил брильянт в хрусталь!

Сие подслушавши, Евгений,

У коего проворный гений,

Димитрию так говорил:

«Нехорошо ты поступил.

Добро, пускай бы за алмазы

Тебя убили – так и быть –

А то смешно, как уж – за стразы

Да не велят на свете жить!»

(ХД № 2).

Интерес

(Сатира)

Учёные умы, позвольте мне узнать,

Доколь вы будете нам книги издавать?!

Доколе будете, запершись в кабинете,

Чернилом убелять тьму сущую на свете?

Уж и без вас давно все люди говорят:

Кто праведен, тот прав, кто грешен – виноват.

Вы ж, если смыслите, так покажите средство,

Как можно избежать, на свете живши, бедства?

А

если и сего нельзя уж вам сказать,

То хоть скажите нам – кто злу всему есть мать?

«Законы слабые», – один нас уверяет,

«Примеры вредные», – другой предполагает,

Но третий, возразив, с досадой вопиет:

«От роскоши всё зло произошло на свет».

Поклон мой сим умам и мыслям их вернейшим,

Поклон всем авторам викариям первейшим.

Я твёрдо верую, и присягну сей час,

Что книги их нигде не учат худу нас,

Но кто, читая их, уж плохо ныне видит,

Тот неужель мужей великих тех обидит,

Что и свою им мысль приложит для суда?

Спроситься, кажется, не есть ещё беда;

Один лишь Аруэт* себя той спесью славил,

Что посторонние умы в умы не ставил,

А я так думаю, что тем не погрешу,

Когда умней себя о чём ни есть спрошу?

А именно, вот что мой ум не постигает:

Не интерес ли зло на свете всё рождает?*

Не он ли главная причина есть тому,

Что без греха прожить не можно никому?

Сам дьявол, где ко злу всё средство потеряет,

В пособие его всегда употребляет.

Припомните, когда ходил он за Христом

И царство показал богатое перстом,

Употреблял свои все хитры покушенья,

Чтоб сына Божия довесть до искушенья,

То милость обещал, то милости просил

И, наконец, с стыдом во ад отослан был;

Припомните, как вся тогда геенска сила

Подпоры более ни в чём не находила,

Но злой ведь Вельзевул и тут не позабыл,

Что интерес ещё ему на помощь был:

Прибегнул к сладкому сему для смертных яду

И к козням новые доставил средства аду.

В чём сам дух хитростей успеть никак не мог,

Увы, в том интерес тотчас ему помог!

Прельщён Иуда им, и предан Бог на муки.

О, интерес, твои его убили руки! –

Но остановимся о том мы продолжать,

Чего без ужаса нельзя воображать.

Рассмотрим лучше связь дел нам людей подобных,

Разумных, дураков, святых и преподобных.

Рассмотрим пахаря, у коего все дни

В предмете с тернием загоны лишь одни;

Зачем он трудится? За тем ли, чтоб оралом

Чин выпахать себе и выйти генералом?

Иль силится чрез то добиться ко кресту,

Имея круглый год лицо своё в поту?