Сочинения

Брюсов Валерий Яковлевич

К даме [391]

(Канцона)

Безнадежность [392]

(Секстина)

Песня из темницы [393]

(Строфы с однозвучными рифмами)

Дворец любви [394]

(Средневековые строфы)

391

См. сб. «Сны человечества», под заглавием «Канцона к Даме».

392

См. сб. «Семь цветов радуги», под заглавием «Секстина».

393

См. сб. «Сны человечества».

394

См. сб. «Сны человечества».

В ту ночь [395]

(Газелла)

Твой взор [396]

(Газелла)

Персидские

четверостишия [397]

Песнь норманнов в Сицилии

395

См. сб. «Сны человечества», вместе с стихотворением «Пылают розы, как жгучий костер» под общим заглавием «Газели», № 1.

396

См. сб. «Сны человечества», «Газели», № 2.

397

См. сб. «Сны человечества».

(Припев)

Здесь в рощах помавают лавры, Здесь ярки дни и ночи темны, Здесь флейты ропщут, бьют литавры, — Но ты суровый север помни! Здесь белы во дворцах колонны, Покои пышны и огромны, В саду – фонтан, что ключ бессонный, Но ты суровый север помни! Здесь девы гибки, девы статны, Их взгляды и слова нескромны, А ночью косы ароматны, Но ты суровый север помни! Здесь люди дремлют в пьяной неге, Ведут войну рукой наемной, Им чужды вольные набеги, Но ты суровый север помни! Здесь обрели, в стране богатой, Мы, род скитальный, род бездомный, Дворцы, коней, рабынь и злато… Но ты родимый север помни!

15 декабря 1914

Армянская песня [398]

(Арутюн Туманьян)

Джан-гюлюмы

(Армянские народные песни)

1

Белый конь! Тебе ль подкова! – Роза моя, джан! джан! Родинка что чернобровой? – Цветик светлый, джан! джан! Если милой вижу взоры, – Роза моя, джан! джан! Поведу ли разговоры? – Цветик светлый, джан! джан!

398

См. сб. «Сны человечества», под заглавием «Армянская народная песня».

2

Как у нас за домом – старый склад, – Роза моя, джан! джан! джан! Парни были – и пошли назад, – Цветик светлый, джан! джан! джан! Протянула руку и поймала, – Роза моя, джан! джан! джан! Стали все вокруг – лалы и кораллы! – Цветик светлый, джан! джан! джан!

3

Дождь прошел и просверкал, – Роза моя! джан! джан! Ивы лист поколебал, – Цветик милый! джан! джан! Вот мой братец проскакал, – Роза моя! джан! джан! Алый конь под ним играл, – Цветик милый! джан! джан!

<1916>

Армянская песня

(Саят-Нова, XVIII в.)

Твоих грудей гранат – что меч! Самшит [399] твоих бесценен плеч! Хочу у двери милой – лечь! Там прах целую и пою. Я, твоего атласа звук! Дай мне испить из чаши рук, Молю целенья в смене мук, Люблю, ревную и пою! Я не садовник в эту ночь, Как тайну сада превозмочь? О – соловей, где роза? «Прочь!»— Шипу скажу я и пою. Ты – песня! И слова звучат! Ты – гимн! И я молиться рад! Саят-Новы ты – светлый сад! Вот я тоскую и пою.

399

Самшит– род сосны, обычное сравнение для плеч и рук.

Армянская песня

(Саят-Нова, XVIII в.)

Я в жизни вздоха не издам, доколе джан [400] ты для меня! Наполненный живой водой златой пинджан [401] ты для меня! Я сяду, ты мне бросишь тень, в пустыне – стан ты для меня! Узнав мой грех, меня убей: султан и хан ты для меня! Ты вся – чинарный кипарис; твое лицо – пранги-атлас; [402] Язык твой – сахар, мед – уста, а зубы – жемчуг и алмаз; Твой взор – эмалевый сосуд, где жемчуг, изумруд, топаз. Ты – бриллиант! бесценный лал индийских стран ты для меня! Как мне печаль перенести? иль сердце стало как утес? Ах! я рассудок потерял! в кровь обратились токи слез! Ты – новый сад, и в том саду, за тыном из роскошных роз Позволь мне над тобой порхать: краса полян ты для меня! Любовью опьянен, не сплю,

но сердце спит, тобой полно: Всем миром пусть пресыщен мир, но алчет лишь тебя оно! С чем, милая, сравню тебя? – Все, все исчерпано давно. Конь-Раш [403] из огненных зыбей, степная лань ты для меня! Поговори со мной хоть миг, будь – милая Саят-Новы! Ты блеском озаряешь мир, ты солнцу – щит средь синевы! Ты – лилия долин, и ты – цветок багряный среди травы: Гвоздика, роза, сусамбар [404] и майоран ты для меня!

400

Джан – слово, означающее и душу и тело, вообще нечто самое дорогое, любимое.

401

Пинджан – особый сосуд, фиал.

402

Пранги-атлас– фряжский, заморский атлас.

403

Конь-Раш – конь Рустема из персидской эпопеи.

404

Cycaмбap – пахучая трава.

<1916>

Армянская песня любви

(Степаннос, XVII в.)

Нежная! милая! злая! скажи, Черные очи, яр! [405] черные очи! Что, хоть бы раз, не придешь ты ко мне В сумраке ночи, яр! в сумраке ночи! Много тоски я и слез перенес, Полон любови, яр! полон любови! Лоб у тебя белоснежен, дугой Черные брови, яр! черные брови! Взоры твои – словно море! а я — Кормщик несчастный, яр! кормщик несчастный! Вот я в тревоге путей не найду К пристани ясной, яр! к пристани ясной! Ночью и днем утомленных очей Я не смыкаю, яр! я не смыкаю. Выслушай, злая! тебя, как твой раб, Я умоляю, яр! я умоляю! Все говорят ты – целитель души… Вылечи раны, яр! вылечи раны! Больше не в силах я этот сносить Пламень багряный, яр! пламень багряный! Ночью и днем, от любви, все – к тебе, В горести слез я, яр! в горести слез я! Злая, подумай: не камень же я! Что перенес я, яр! что перенес я! Сна не найти мне, напрасно хочу Сном позабыться, яр! сном позабыться! Плача, брожу и назад прихожу — Снова томиться, яр! снова томиться! Ночью и днем от тоски по тебе Горько вздыхаю, яр! горько вздыхаю! Имя твое порываюсь назвать, — И замолкаю, яр! я замолкаю! Более скрытно я жить не могу, Произнесу я, яр! произнесу я!. Злая, подумай: не камень же я! Гибну, тоскуя, яр! гибну, тоскуя! Ах, Степаннос! думал ты, что умен, — Все же другим занялся ты, как видно! Бога оставил и девой пленен… Будет на Страшном суде тебе стыдно!

405

Яр – милая, возлюбленная (см. выше).

<1916>

Японские танки и хай-кай [406]

Треугольник

Я, еле качая веревки, в синели не различая синих тонов и милой головки летаю в просторе, крылатый как птица, меж лиловых кустов! но в заманчивом взоре, знаю, блещет, алея, зарница! и я счастлив ею без слов!

1918

406

См. сб. «Сны человечества»

Терем мечты

(Повторные рифмы.)

Как девушки скрывались в терем, где в окнах пестрая слюда, В Мечте, где вечный май не вянет, мы затворились навсегда. Свою судьбу мы прошлым мерим: как в темном омуте вода, Оно влечет, оно туманит, и ложь дневная нам чужда! Пусть за окном голодным зверем рычит вседневная вражда: Укор минутный нас не ранит, — упреков минет череда! Давно утрачен счет потерям, но воля, как клинок, тверда, И ум спокойно делом занят в святой обители труда. Мы пред людьми не лицемерим, мы говорим: «Пускай сюда Судьи взор беспристрастный взглянет, но – прочь, случайная орда! Мы правду слов удостоверим пред ликом высшего суда, И торжество для нас настанет, когда придут его года! Мы притязаний не умерим! Исчезнут тени без следа, Но свет встающий не обманет, и нам заря ответит: «Да!» Мы ждем ее, мы ждем и верим, что в тот священный час, когда Во мрак все призрачное канет, — наш образ вспыхнет, как звезда!