Сочинения
Шрифт:
\\488//
13. собеседование аввы Херемона (третье) о покровительстве Божием, или о том, как благодать Божия содействует совершению добрых дел [116]
Когда после сна мы шли на утреннюю молитву, то авву Германа весьма занимала произнесенная во вчерашнем собеседовании мысль старца о том, что человек без содействия Божия не может сделаться добродетельным, хотя бы и много старался. Блаженный Херемон, увидев, что мы беспокоимся и дивимся чему–то, по окончании обычных молитв и псалмопения спросил нас о причине нашего беспокойства.
116
Это собеседование особенно подверглось критике Аквитанского епископа Проспера, который согласно с Августином думал, что первородный грех до того расстроил человеческую природу, что человек уподобился спящему, который сам не может пробудиться, или крайне больному, который не может производить никакого движения, не может желать своего исцеления, так что для пробуждения, для возбуждения в нем желания исцеления, ему необходима, так называемая у католиков, предварительная благодать. Проспер вместе с Августином в этом учении увлеклись дальше надлежащего, — отняли у человека всякое участие свободной воли его в деле обращения к вере и спасению, как будто
\\489//
Герман на это сказал ему: насколько высокая добродетель, о коей ты рассуждал вчера вечером, кажется нам недостижимою, настолько же не согласно с истиною то мнение, что усовершенствование в целомудрии не есть плод усилий человеческих; ибо, по моему мнению, нельзя не приписать земледельцу плода, если он возделывает землю.
\\490//
Херемон на это отвечал так: предложенный вами пример и доказывает, что усилия трудящегося без помощи Божией ничего не могут совершить. Ибо земледелец хотя и много трудится над возделыванием земли, но не может ожидать обильного плода, если на обработанную им землю не падет благовременного дождя и не будет благоприятной погоды; случается, что и созревшие уже плоды пропадают от того, что Бог не благословляет трудов земледельца. Итак, как ленивым земледельцам, которые не стараются обрабатывать сохою свою землю, Бог не дает обильного плода, так и трудолюбивым не принесет пользы всенощная забота, если милосердие Божие не будет споспешествовать. Впрочем, человек не должен мечтать, что будто его труды привлекают благодать Божию и будто потому Бог благословляет его обилием плодов, что он трудится. Чтобы истребить в себе эту гордость, пусть он представит себе, что если бы Бог не укреплял его, то он не мог бы и трудиться, и что если бы милосердие Божие не споспешествовало его действиям, то и желание и силы его остались бы без действия. И тогда как Бог дает нам силы, здоровье и споспешествует нашим делам, мы должны молить, чтобы небо не было медяным и земля железной, и чтобы не случилось, что оставшееся от гусениц ела саранча, и оставшееся от саранчи ели черви (Иоил 1, 4). Но земледелец нуждается в помощи Божией не только тогда, когда поля его засеяны, но и когда жатва окончена и плоды собраны в житницу. Из этого видно, что Бог есть начальный виновник не только дел, но и благих помышлений; Он внушает нам и Свою святую волю, и дает силу и удобный случай исполнить то, чего правильно желаем; ибо всякое даяние доброе и всякий дар совершенный нисходит свыше, от Отца светов (Иак 1, 17). По словам апостола, Он и начинает в нас добродетель, и совер-\\491//шает ее, дающий же семя сеющему и хлеб в пищу подаст обилие посеянному вами и умножит плоды правды вашей (2 Кор 9, 10). А мы должны со смирением покоряться непрестанно влекущей нас благодати, чтобы, противясь ей, не услышать того же, что сказано было иудеям через Иеремию: разве, упав, не встают и, совратившись с дороги, не возвращаются? (Иер 8, 4). Для чего этот народ, Иерусалим, находится в упорном отступничестве? они крепко держатся обмана и не хотят обратиться (Там же, 5).
Герман. Этому мнению, благочестие которого мы не можем вовсе отвергнуть, кажется, противоречит то, что оно ведет к уничтожению свободной воли. Ибо когда видим, что многие язычники, не заслуживавшие помощи благодати Божией, отличались добродетелями не только воздержности и терпения, но, что удивительнее, даже целомудрия, то как можно думать, что они сообщены им благодатью Божией, между тем как последователи мирской мудрости, не зная не только благодати Божией, но и Самого истинного Бога, как мы узнали из истории и из предания некоторых, тщательным своим трудом приобрели высшую чистоту целомудрия?
Херемон. Мне приятно, что вы, воспламенившись любовью к познанию истины, предлагаете и некоторые нелепости, от рассмотрения которых добродетель христианской веры окажется одобрительнее и, так сказать, испытаннее. Благоразумный человек станет ли делать такие противоречивые предложения, что небесную чистоту целомудрия, как вы вчера рассуждали, будто бы никто
\\492// из смертных не может приобрести и при содействии благодати Божией, а теперь думаете, что и язычники собственной силою приобретали его? Но так как вы предлагаете это, без сомнения, для испытания истины, то слушайте, что мы думаем об этом. Не следует верить, что философы имели такую чистоту души, какая требуется от нас, коим вменяется в обязанность, чтобы не только блуд, но и нечистота даже и не назывались у нас. Имели же они некоторую частичку целомудрия, т. е. воздержание плоти, а именно, удерживали только похоть от совокупления, а внутреннюю, совершенную и постоянную чистоту духа и тела, не говорю делом приобрести, но и думать о ней не могли. В этом не стыдился сознаться и знаменитый между ними Сократ. Когда один человек, глядя на Сократа, сказал, что у того глаза, как у растлителя детей, и когда ученики
117
За дешевую вещь нельзя платить дорогой ценою, т. е. за маловажное дело, прелюбодеяние, не следует подвергать тяжкому наказанию — смерти. Вот как язычники смотрели на плотский грех!
Итак, видно, что они и не знали добродетели истинного целомудрия, какое требуется от нас. И потому верно, что нашего обрезания, совершаемого в духе, невозможно иметь иначе, как по благодати Божией, и его имеют только те, которые служат Богу с полным сокрушением духа.
\\493//
Хотя из многих случаев видно, что люди всегда имеют нужду в помощи Божией, и что человек без нее ничего не может сделать для своего спасения, но очевиднее всего эту истину доказывает трудность, с которой достигается и сохраняется целомудрие. Не говоря о трудности его, скажем о трудности средств к нему. Кто, даже и из ревностных, может сам собою перенести суровость пустыни, скудость пищи и ежедневный голод? Кто может без божественного утешения непрестанно жаждать, лишать себя сна в утреннее время, в которое сон особенно сладок, и спать постоянно только четыре часа, беспрерывно читать и заниматься рукоделием без прибыли для себя? О всем этом даже и подумать нельзя без вдохновения Божия. Чтобы совершенно доказать это, стоит только вспомнить, как часто какой–нибудь ничтожный случай препятствует исполниться и спасительным нашим желаниям, и как весьма немногие из желающих сделаться добродетельными могут вполне совершить свои желания. Исполнение наших желаний не всегда подлежит нашей власти даже и тогда, как мы не чувствуем бессилия. Ибо весьма часто встречающиеся обстоятельства против нашей воли не допускают нам быть в совершенном уединении, сохранить пост во всей его строгости, заниматься чтением, не развлекаясь ничем, — так что мы должны просить у Бога удобного места и времени для совершения всего этого, и если Он не пошлет благоприятствующих обстоятельств, то наши желания остаются без исполнения. В таких именно обстоятельствах был апостол, ибо он к солунянам писал: и потому мы, я и Павел, и раз и два хотели прийти к вам, но воспрепятствовал нам сатана (1 Сол 2, 18). Так же и мы против воли удерживаемся от духовных занятий и уступаем немощи плоти для некоторых спасительных целей, об одной из которых апостол говорит, когда
\\494// пишет, что он трижды молил Господа, чтобы удалил его от меня, но Бог отвечал ему: довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи (2 Кор 12, 8, 9).
Воля Божия всегда желает, чтобы созданный Им человек не погиб, но вовеки жил. Бог, если заметит в нашем сердце хоть искру расположения к добру, по благосердию Своему не дает ей угаснуть; но, желая, чтобы все спаслись и в разум истины пришли, всячески способствует обращению ее в пламя; ибо, по словам Господа: нет воли Отца вашего Небесного, чтобы погиб один из малых сих (Мф 18, 14); Бог истинный отвращается лжи, с клятвою уверяет: живу Я, не хочу смерти грешника, но чтобы грешник обратился от пути своего и жив был (Иез 33, 11). Итак, если Бог не желает, чтобы погиб один из малых, то не богохульно ли думать, будто Он хочет спасения только для некоторых, а не для всех? Напротив, те, которые погибают, — погибают вопреки воле Божией; Бог непрестанно взывает: обратитесь, обратитесь от злых путей ваших; для чего умирать зам, дом Израилев? (Иез 33, 11); или: сколько раз Я хотел собрать детей твоих, как птицы собирают птенцов своих под крылья, и вы не захотели (Мф 23, 37). Для чего этот народ, Иерусалим, находится в упорном отступничестве? Они крепко держатся обмана и не хотят обратиться (Иер 8, 5). Благодать Божия близка ко всем; она всех без изъятия призывает к спасению и к тому, чтобы все пришли в познание истины, ибо говорит: придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас (Мф 11, 28). Если бы благодать призывала только некоторых, то следовало бы, что не все заражены грехом первородным или деятельным, и что несправедливо говорится: все согрешили и лишены славы
\\495// Божией (Рим 3, 23), или: смерть перешла во всех человеков (Рим 5, 12). Что погибающие вопреки воле Божией погибают, это доказывается тем, что Бог не сотворил смерти и не радуется погибели живущих (Прем 1, 13). Поэтому Он иногда долго или совсем не внемлет молитвам нашим, когда исполнение их вредно для нас; а иногда против воли нашей посылает на нас несчастья, как сострадательный врач для нашего спасения; нередко не дает исполниться нашим гибельным замыслам, и тогда, когда мы по неведению стремимся к смерти, обращает нас на путь спасения, исторгает из пасти ада.
Это промышление и попечение свое о нас Богу пророка Осии (гл. 2) представляет под образом блудницы, с гибельной ревностью стремящейся к почитанию идолов, которой Он преграждает путь, когда она говорит: пойду за любовниками моими, которые дают мне хлеб и воду, шерсть и лен, елей и напитки (Ос 2, 5), чтобы она, не найдя пути к ним, пришла в себя и сказала: пойду, и возвращусь к первому мужу моему; ибо тогда лучше было мне, нежели теперь (Ос 2, 7). У другого же пророка упорство наше и непокорность спасительным возбуждением Его изображаются под видом жены, оставляющей мужа своего: ты будешь называть Меня отцом твоим и не отступишь от Меня. Но поистине, как жена вероломно изменяет другу своему, так вероломно поступили со Мною вы, дом Израилев (Иер 3, 19, 20); а любовь свою и постоянство своего расположения Бог представляет под видом любящего мужа, оставляемого женою своей, который обычно тем сильнее воспламеняется любовью к ней, чем холоднее она к нему. Такова и любовь Божия к роду человеческому; оскорбления наши не охлаждают Его заботы о нашем спасении; неправды наши не отвлекают Его от главного намерения. Он непрестанно покровительствует нам
\\496// и так любит создание Свое, что промысел Его не только сопутствует нам, но еще постоянно предваряет нас. Испытавший эту любовь пророк говорит: Бог мой, милующий меня, предварит меня (Пс 58, 11). Если Он видит зародыш доброго расположения в нас, то сразу возбуждает его и всячески содействует возрастанию, ибо говорит: прежде нежели они воззовут, Я отвечу (Ис 65, 24), и не только внушает святые желания, но еще устраивает случаи к исполнению их и заблудшим указывает спасительный путь.