Сочинения
Шрифт:
29. И вот король Хильдеберт по приглашению епископа города Майнца Сигимунда решил отпраздновать пасху [1543] в вышеупомянутом городе. [266] В ту пору его старший сын Теодоберт сильно страдал от опухоли в горле, однако он выздоровел. Между тем король Хильдеберт набрал войско и готовился с ним выступить в Италию для покорения лангобардов. Но лангобарды, узнав об этом, направили к нему послов с дарами, говоря: «Да будет между нами дружба! И да не погибнем мы и заплатим тебе установленную дань. И если будет необходима наша помощь в борьбе с врагами, мы ее с готовностью предоставим». Услышав это, король Хильдеберт направил к королю Гунтрамну гонцов, чтобы он собственными ушами услышал, то, что они предлагают. Гунтрамн не возражал против этого условия и согласился заключить мир. Но король Хильдеберт приказал оставаться войску на месте. Он послал к лангобардам послов, с тем чтобы выяснить, подтвердят ли они все, что наобещали, и только тогда его войско уйдет домой. Но эти обещания лангобардов вовсе не были ими выполнены.
1543
…король Хильдеберт… решил отпраздновать пасху. – 10 апреля 589 г.
30. Король Хильдеберт по совету епископа Маровея [1544] приказал ответственным за перепись, а именно Флоренциану, майордому [1545] королевы, и Ромульфу, графу его дворца, отправиться в город Пуатье для того, чтобы они заново провели податную перепись [1546] , с тем чтобы народ после этой переписи выплачивал подать, которую он платил во времена его отца. Многие ведь уже умерли, и поэтому тяжесть налога обременяла вдов, сирот и престарелых людей. Посланцы короля расследовали все, как положено, освободили от налога бедных и немощных людей и обложили налогом тех, кто подходил под условия обложения. После этого они приехали в Тур. И когда они хотели обложить народ податью, говоря, что они располагают свитком, где записано, сколько эти жители платили во времена прежних королей,
1544
…по совету епископа Маровея… – О нем см. кн. VII, гл. 24.
1545
…Майордом. – См. прим. 48 к кн. VI.
1546
…чтобы они заново провели податную перепись… – См. прим. 150 и 154 к кн. V.
1547
«…как бы вы не причинили вред королю, если вздумаете поступить вопреки его клятве». – Очевидно, вопреки клятве короля Хариберта.
Во время этих событий сын Авдина [1548] , который принес этот самый свиток, заболел в тот же день лихорадкой и на третий день скончался. После этого мы отправили к королю посланцев, чтобы он прислал распоряжение по поводу этого дела. Тотчас же нам прислали письмо с предписанием, что из–за уважения к святому Мартину народ Тура не будет подвергаться податной переписи. Вскоре после этого письма на родину вернулись и люди, посланные для этой цели.
31. А король Гунтрамн направил войско в Септиманию. Герцог же Австровальд [1549] еще раньше пришел в Каркассон, взял с жителей клятву в верности и подчинил их власти короля. Король же отправил Бозона и Антестия [1550] для захвата остальных городов. Надменный Бозон, презирая и порицая герцога Австровальда за то, что тот осмелился вступить в Каркассон без него, сам отправился туда с людьми из Сента, Перигё, Бордо, Ажена и Тулузы. Когда он, чванливый, спешил туда, готы узнали об этом и укрылись в засаде. А Бозон, расположившись лагерем на берегу небольшой реки [1551] близ города, сел за пиршественный стол и стал предаваться возлиянию вина, при этом браня и понося готов. Готы же врасплох напали на них, застав их за пиршеством. Тогда они [франки] подняли крик и бросились на готов. А те, оказав небольшое сопротивление, сделали вид, что обратились в бегство. И в то время, когда франки преследовали их, сидевшие в засаде готы выскочили и, окружив франков, перебили их. Те же, которые смогли избежать гибели, сев на коней, спаслись бегством. Франки оставили на поле все снаряжение и ничего не смогли захватить с собой даже из собственных вещей, полагая за счастье остаться в живых. Преследуя их, готы обнаружили весь их обоз и разграбили его, и увели с собой в плен всех пеших. И тогда пало там около пяти тысяч человек, а в плен было уведено более двух тысяч, однако многие из них были освобождены и вернулись на родину.
1548
…сын Авдина… – О нем см. кн. VII. гл. 47.
1549
Герцог же Австровальд… – О нем см. кн. VIII, гл. 45; кн. IX, гл. 7.
1550
Король же отправил Бозона и Антестия… – О Бозоне см. кн. VII, гл. 38. и прим. 118 к кн. VII. Об Антестии см. кн. VIII, гл. 27, 43.
1551
…расположившись лагерем на берегу небольшой реки… – Река Од в Септимании.
32. Разгневавшись, король Гунтрамн приказал закрыть все дороги в своем королевстве, чтобы никто из королевства Хильдеберта не смог пройти через его владения. Он говорил: «Из–за вероломства того, кто заключил союз с королем Испании, пало мое войско, а затеял он это для того, чтобы те города не были под моей властью» [1552] . К этому прибавился еще и другой источник досады: король Хильдеберт надумал отправить своего старшего сына по имени Теодоберт в Суассон [1553] . Это обстоятельство вызвало у короля Гунтрамна подозрение, и он говорил: «Мой племянник отправляет своего сына туда для того, чтобы он вторгся в Париж и отнял мое королевство». О чем, с позволения сказать, Хильдеберт не мог и помышлять. Враждебно отзывался Гунтрамн и о Брунгильде, утверждая, будто все это делается по ее замыслу, к тому же прибавляя, что она пригласила [268] сына покойного Гундовальда, желая выйти замуж за него [1554] . Вот почему король повелел собрать собор епископов в ноябрьские календы [1555] . Многие, отправившиеся на этот собор из дальних областей Галлии, вернулись обратно, так как королева Брунгильда сняла с себя это обвинение клятвой. И вот когда дороги были открыты вновь, путь для желающих отправиться к королю Хильдеберту был свободен.
1552
…чтобы те города не были под моей властью — Имеются в виду восемь городов Септимании, которыми готы владели в Галлии в конце VI в.: Агд, Беаье, Каркассон, Лодев, Магалон, Нарбонн, Ним и Эльн.
1553
…король Хильдеберт надумал отправить своего старшего сына… в Суассон… – См. кн. IX, гл. 36.
1554
Враждебно отзывался Гинтрамн и о Брунгильде… к тому же прибавляя, что она пригласила сына покойного Гундовальда, желая выйти замуж за него. – См. кн. IX. гл. 28, где намекалось на то, что Брунгильда хотела якобы выйти замуж за Гундовальда. Хронисты VII и VIII вв. в отличие от Григория Турского оставили нам отрицательный образ Брунгильды, обвиняя ее во многих неблаговидных поступках. Так, в характеристике Иоанна из Боббио она — жестокая и бесцеремонная, у Фредегара — кровожадная и вероломная, и наконец у анонимного автора «Книги истории франков» Брунгильда предстает трагической фурией, причастной к уничтожению Меровингского рода. А между тем в глазах современников она, видимо, была авторитетной правительницей. Об этом свидетельствуют письма, адресованные ей папой Григорием Великим, и переписка ее с византийскими императорами. Кроме того, народ сохранил о ней память в названии дорог, башен и других мест. (См.. Tessier С. Le bapteme de Clovis. P.. 1964. Р. 205).
1555
…в ноябрьские календы. – Т. е. 1 ноября.
33. В эти дни к королю отправилась Инготруда [1556] , основавшая монастырь в подворье святого Мартина, видимо, для того, чтобы обвинить свою дочь [1557] . В этом же монастыре жила Бертефледа, дочь покойного короля Хариберта. Но как только Инготруда выехала из монастыря, Бертефледа уехала в область Ле–Мана. А любила она поесть и поспать, в служении же господу не проявляла никакого усердия.
Но я думаю, что надобно рассказать подробнее о деле Инготруды и ее дочери. Итак, за несколько лет до этого, когда Инготруда, как мы сказали, занялась основанием девичьего монастыря на подворье святого Мартина, она послала своей дочери сказать: «Оставь своего мужа и приезжай ко мне, и я поставлю тебя аббатисой над паствой, которую я собрала». Послушавшись легкомысленного совета, та приехала с мужем в Тур. И когда она пришла в монастырь к матери, то сказала мужу: «Возвращайся домой и заботься о доме и о наших детях, а я не вернусь с тобой. Ведь кто живет в браке, тот не увидит царства божьего». Но ее муж пришел ко мне и рассказал все, что он услышал от жены. Тогда я пришел в монастырь и прочитал постановление Никейского собора, в котором говорилось следующее [1558] : «Если какая–либо женщина оставит мужа и отвергнет брак, в котором она жила счастливо, утверждая, будто тот, кто вступил в брак, не будет пользоваться славою небесного царства, то пусть эта женщина будет предана анафеме». Когда Бертегунда услышала это, она, боясь, как бы епископы господни не отлучили ее от церкви, ушла из монастыря и вернулась домой со своим мужем. Но по истечении трех или четырех лет ее мать вновь прислала ей приказание приехать к ней. И та в отсутствие мужа, нагрузив корабли как своим добром, так и имуществом своего мужа и взяв с собой одного сына, отправилась в Тур. Но поскольку мать не могла ее держать у себя из–за дурного поведения ее мужа и, вероятно, чтобы избежать жалобы [со стороны мужа], которая была вызвана ее коварным поступком, она отправила
1556
В эти дни к королю отправилась Инготруда… – Инготруда была родственницей короля Гунтрамна со стороны своей матери. См. кн. VIII, гл. 2. Об Инготруде см. кн. V, гл. 21; кн. X, гл, 12.
1557
…чтобы обвинить свою дочь… – Т. е. Бертегунду, которая, как видно из дальнейшего рассказа, не согласилась с решением королевского суда о разделе наследства между ее матерью и ею и чинила препятствия в исполнении этого решения.
1558
Тогда я… прочитал постановление Никейского собора, в котором говорилось следующее… – Это постановление было принято не Никейским собором, а собором в Гангре в 340 г. Каноны 1 и 14 даются Григорием в свободном изложении. Эти тексты были распространены в Галлии под названием постановлений Никейского собора. (См.: Бухнер Р. Т. 2. С. 285. Прим. 5).
Когда же король Гунтрамн приехал в Орлеан, как мы упоминали в предыдущей книге [1559] , этот мужчина начал резко нападать на епископа, говоря: «Ты увел мою жену вместе с ее слугами. И теперь, что не подобает епископу, ты предаешься разврату с моими служанками, а она — с твоими слугами». Тогда разгкеванный король заставил епископа дать обещание, что он возвратит Бертегунду ее мужу. Король говорил: «Ведь она мне родственница. Если ей было плохо в доме своего мужа, то я [269] взыщу с него, если же нет, то почему муж подвергся такому позору и почему у него так безобразно отняли супругу?». Тогда епископ Бертрамн дал ему обещание и сказал: «Признаюсь, ко мне пришла моя сестра много лет тому назад. Я из любви к ней и по ее желанию держал ее около себя столько, сколько она хотела. Теперь же она ушла от меня. Пусть же теперь он ее найдет и приведет ее туда, куда он пожелает, я не буду ему препятствовать». Сказав это, он тайно послал к ней вестников сказать, чтобы она, сменив светскую одежду [на монашескую] и приняв покаяние, укрылась в базилике святого Мартина. Она не преминула это выполнить. Затем пришел ее муж в сопровождении большого количества людей, чтобы силой увести ее из этого святого места. Но она была уже в монашеской одежде и утверждала, что приняла обет покаяния [1560] ; за мужем же она отказалась следовать.
1559
…король Гунтрамн приехал в Орлеан, как мы упоминали в предыдущей книге… – См. кн. VIII. гл. 1.
1560
Но она… утверждала, что приняла обет покаяния… – По церковным законам, принявшим покаяние не разрешалось возвращаться к мирской жизни.
Однако когда умер епископ города Бордо Бертрамн [1561] , она возвратилась к себе и сказала: «Горе мне, послушавшей совета негодной матери! Вот умер мой брат, вот я оставлена мужем, отстранена от детей. Куда я, несчастная, пойду и что мне делать?». Затем, приняв решение, она направилась в Пуатье. Мать хотела оставить ее у себя, но не сумела. Тогда между ними возникла вражда, и они часто ходили на прием к королю: одна желая получить имущество отца, другая — состояние мужа [1562] , при этом Бертегунда, показывая что–либо подаренное ей братом Бертрамном, говорила: «Вот это и это подарил мне мой брат». Но ее мать не сочла нужным считаться с этим и пожелала все присвоить себе. Она послала человека, чтобы тот взломал [двери] дома Бертегунды и унес все имущество вместе с дарами. Впоследствии сама мать признала себя виновной, когда по жалобе дочери она вынуждена была возвратить кое–что из этих вещей. Но поскольку я и наш собрат епископ Маровей [1563] часто получали письма от короля с просьбой помирить их, то Бертегунда приехала в Тур и предстала перед судом. Мы вынудили ее, насколько могли, поступать благоразумно. Мать же ее не хотела смириться. Кипя злобой, она приехала к королю, чтобы лишить дочь отцовского наследства. Когда она в отсутствие дочери изложила суть дела королю, было решено: дочери отдать четвертую часть, а третью часть—матери и внукам, детям одного из ее сыновей. Для этого раздела имущества, согласно воле короля, прибыл пресвитер Тевтар, бывший референдарий короля Сигиберта, недавно ставший духовным лицом и получивший сан пресвитера. Но поскольку дочь не согласилась с решением, то раздел произведен не был и ссора не утихла [1564] .
1561
…умер епископ города Бордо Бертрамн… – В 585 г. См. кн. VIII, гл. 22.
1562
…они часто ходили на прием к королю: одна желая получить имущество отца, другая — состояние мужа…. – Здесь речь идет о наследстве Бертрамна, которое он получил от отца. Так как после его смерти не осталось прямых наследников, то по салическому праву наследовала мать, т. е. Инготруда, претендовавшая на наследство Бертрамна как на имущество, ранее принадлежавшее ее мужу.
1563
…епископ Маровей… – Из Пуатье. См. кн. VII. гл. 24: кн. IX. гл. 30.
1564
…раздел произведен не был и ссора не утихла. – См. кн. X, гл. 39.
34. А Ригунта, дочь Хильперика, часто позорила мать [1565] , говоря, что она, Ригунта, — госпожа и что она вновь отдаст свою мать в служанки [1566] . Она часто осыпала ее бранью, и из–за этого они били друг друга кулаками и давали друг другу пощечины. Наконец мать сказала ей: «Почему ты плохо относишься ко мне, дочь? Вот имущество твоего отца, которое находится у меня, возьми его и пользуйся им, как тебе будет угодно».
И, войдя в кладовую, она открыла сундук, наполненный ожерельями и драгоценными украшениями. Поскольку мать очень долго вынимала [270] различные вещи, подавая их стоявшей рядом дочери, то она сказала: «Я уже устала, теперь доставай сама, что попадется под руку». И когда та опустила руку в сундук и стала вынимать вещи, мать схватила крышку сундука и опустила ее на затылок дочери. Она с такой силой навалилась на крышку и ее нижним краем так надавила ей на горло, что у той глаза готовы были лопнуть. Одна из девушек, которая находилась там, громко закричала: «На помощь, ради бога, бегите сюда, мою госпожу душит ее мать!» И в комнату ворвались те, что ожидали за дверью. Они избавили девушку от угрожавшей ей смерти и вывели ее оттуда. Но после этого между матерью и дочерью еще сильнее разгорелась вражда, и особенно потому, что Ригунта предавалась разврату. Между ними всегда были ссоры и драки.
1565
А Ригунта… часто позорила мать… – Т. е. Фредегонду. О Ригунте см. кн. VI гл. 45: кн. VII, гл. 9, 39
1566
…она вновь отдаст свою мать в служанки.. – Фредегонда ранее была служанкой. См. кн. IV, гл.28.
35. Находясь при смерти, Беретруда [1567] сделала свою дочь наследницей, выделив какую–то часть основанным ею девичьим монастырям, церквам и базиликам святых исповедников. Но Ваддон, о котором мы упоминали в предыдущей книге [1568] , жаловался, что его лошади были уведены зятем Беретруды. И он решил приехать на одну из его вилл, которую Беретруда оставила своей дочери и которая находилась в области Пуатье. При этом Ваддон говорил: «Он пришел из другого королевства [1569] , похитил моих лошадей, а я отниму у него виллу». Между тем он послал приказание управляющему этой виллы, чтобы тот приготовил к его приезду все необходимое для пребывания там. Узнав об этом, управляющий собрал всех людей, находящихся в той вилле, и приготовился оказать сопротивление, говоря так: «Пока я жив, Ваддон не войдет в дом моего господина». Когда жена Ваддона узнала о том, что ее мужу будет оказано сопротивление, она сказала: «Мой дорогой супруг, не ходи туда. Если же ты пойдешь, то умрешь, и я с сыновьями буду несчастной». И, остановив его рукой, она хотела удержать его. Да и сын тогда говорил ему: «Если ты пойдешь, то мы оба умрем, и ты оставишь мою мать вдовой, а братьев сиротами». Но эти слова нисколько не подействовали на него, более того, пылая гневом, он назвал сына трусом и неженкой и, бросив в него топор, чуть не разбил ему голову. Но тот, отскочив в сторону, избежал удара, нанесенного отцом.
1567
Беретруда — вдова герцога Лавнебода, которого прославил в стихах Фортунат (II, 8 // MGH. Auct. antiquis. Т. 4. Р. 36–37) за то, что тот построил церковь св. Сатурнина в Тулузе.
1568
Но Ваддон, о котором мы упоминали в предыдущей книге… – О нем см. кн. VI, гл. 45; кн. VII, гл. 43. В кн. VIII Григорий не упоминает о Ваддоне.
1569
…Ваддон говорил: «Он пришел из другого королевства…» — Т. е. из владений другого франкского короля.
Наконец, сев на лошадей, они уехали, причем Ваддон вновь послал управляющему приказание подмести в доме и накрыть скамьи покрывалами. Но тот, не обращая внимания на его приказание, собрал, как мы сказали, мужчин и женщин, и встал с ними на улице перед домом своего господина, ожидая прибытия Ваддона. Когда Ваддон приехал, он тотчас же вошел в дом и сказал: «Почему эти скамьи не покрыты покрывалами и в доме не подметено?» И, подняв меч, он ударил по голове человека; тот упал и умер. При виде этого сын убитого тоже поднял копье и метнул его в Ваддона. Удар пришелся в середину живота, и копье пронзило его насквозь. Когда Ваддон упал на землю, подошли люди, которые были собраны, и начали бросать в него камни. Тогда некоторые из тех, что пришли с Ваддоном, прорвались к нему через град камней, накрыли его покрывалом и успокоили народ. Его сын, рыдая, поднял его на лошадь и еще живого привез домой. Но Ваддон тотчас испустил дух под плач жены [271] и сыновей [1570] . И вот после столь горестного конца жизни Ваддона сын отправился к королю и получил имущество отца.
1570
Но Ваддон тотчас испустил дух под плач жены и сыновей. – О сыновьях Ваддона см. кн. X, гл. 21,