Социализм как явление мировой истории
Шрифт:
В другом месте это разъясняется:
«…из опасения, как бы воображение, избавленное от надзора строго судьи, не породило вскоре ужасных пороков, столь противоречащих общему благу»
«Равные» сообщают нам, что они — друзья всех народов. Но временно, после их победы Франция должна быть строго изолирована:
«До тех пор, пока другие нации не примкнут к политическим принципам Франции, с ними не могут быть установлены тесные сношения; до этого времени Франция будет усматривать лишь опасность для себя в их нравах, учреждениях и,
Оказывается, был вопрос, в котором среди «Равных» не было единодушия. Буонаротти считал, что должны быть признаны Божественное начало и бессмертие души, так как
«для общества важно, чтобы граждане признавали непогрешимого судью их тайных помыслов и деяний, которые не могут быть настигнуты законом, и чтобы они считали, что необходимым следствием их преданности человечеству и родине будет вечное счастье»
«Все так называемые откровения должны были быть изгнаны законами вместе с болезнями, зародыши которых должны были быть постепенно искоренены. До того, как это должно было произойти, всякий волен был сумасбродствовать, только бы общественный строй, всеобщее братство и власть законов не были нарушены»
Он считал, что
«Учение Иисуса, изображенное проистекающим из естественной религии, от которой оно не отличается, могло бы послужить опорой для разумного преобразования…»
Бабеф же придерживался более прямых взглядов:
«Я беспощадно нападаю на главного идола, которого до сих пор чтили и боялись наши философы, осмелившиеся нападать лишь на его свиту и на его окружение… Христос не был ни санкюлотом, ни честным якобинцем, ни мудрецом, ни моралистом, ни философом, ни законодателем»
Академик В. П. Волгин, крупный специалист по литературе утопического социализма, отмечает важное новшество Бабефа и «Равных» по сравнению с другими мыслителями этого направления. В то время, как у его предшественников: Мора, Кампанеллы, Морелли, рисовалась картина уже сложившегося социалистического общества, Бабеф задумывается и над задачами переходного периода, предлагает методы установления и укрепления вновь возникшего социалистического строя. Действительно, в документах «Равных» мы находим много интересного и поучительного в этом отношении.
В уже установившемся социалистическом обществе законодательная власть, само собой разумеется, всецело принадлежит народу. В каждом округе создается «Собрание, осуществляющее народный суверенитет», которое состоит из всех граждан этого округа. Делегаты, назначенные непосредственно народом (процедура «назначения» подробнее ке описывается), составляют «Центральное собрание законодателей». Законодательная власть этих собраний ограничивается, однако, выделением некоторых основных принципов, которые «сам народ не вправе ни нарушать, ни видоизменять». Параллельно законодательным собраниям создавались сенаты, состоящие из стариков. Наивысшая власть отдавалась в руки корпорации «блюстителей национальной воли». Она мыслилась как
«своеобразный трибунат, на который был бы возложен надзор за тем, чтобы законодатели,
В период же, непосредственно следующий за переворотом, структура власти предполагалась иной.
«Какова же будет эта власть? — таков был деликатный вопрос, который Тайная Директория подвергла тщательному рассмотрению»
Ответ на «деликатный вопрос» сводился в основном к тому, что власть должна находиться в руках заговорщиков или частично передаваться назначенным ими лицам.
«…парижскому народу будет предложено учредить облеченное верховной властью Национальное Собрание, состоящее из демократов, по одному из каждого департамента; тем временем Тайная Директория тщательно исследует, кого из демократов надлежит предложить после того, как революция будет осуществлена. Директория не прекратит своей деятельности, а будет осуществлять надзор над образом действий нового Собрания»
«После долгих колебаний наши заговорщики почти решились испросить у народа декрет, который вверял бы законодательную инициативу и исполнение законов им одним»
В разделе, озаглавленном «В начальной стадии преобразования ведомства должны вверяться только революционерам», говорится:
«Основать подлинную республику должны лишь те бескорыстные друзья человечества и родины, разум и мужество которых опередили разум и мужество их современников»
Поэтому состоящий из «бескорыстных друзей человечества» Комитет
«твердо придерживался того, чтобы общественные учреждения, составлявшиеся исключительно из лучших революционеров, обновлялись лишь постепенно»
Более конкретно, из существовавшего в то время Конвента оставлялось 68 указанных Комитетом депутатов. К ним присоединялось 100 депутатов, отобранных «нами совместно с народом».
С первого же дня переворота предпринимались бы и экономические преобразования, как сообщает подготовленный «экономический декрет». Как приятно узнать, что провести их предлагалось на основе полной добровольности! Все, добровольно отказавшиеся от собственности, образуют большую национальную общину. Но всякий сохраняет право в эту общину не входить. Тогда он приобретает статус «иностранца» со всеми вытекающими из этого правами и обязанностями, о которых мы говорили выше. Экономическое положение «иностранца» определяется «декретом о налоговых обложениях», который содержит, между прочим, такие статьи:
«1. Единственными плательщиками налогов являются граждане, не вошедшие в состав общины.
4. Общая сумма взносов налогоплательщика в каждом текущем году вдвое превышает сумму предыдущего года.
б. От лиц, не являющихся участниками национальной общины, может в случае необходимости потребоваться доставка на склады национальной общины, в счет будущих налогов, продовольствия или промышленных товаров»
В декрете «О долгах» статья 3 сообщает, что