Социализм. «Золотой век» теории

Шубин Александр Владленович

Подытожим, что уже говорилось о «методах и средствах изживания государственного элемента» у Бакунина и Лаврова. Метод Бакунина – немедленное разрушение государства с заменой его федерацией общин, которая, по Бакунину, уже не является государством. Лавров первоначально не отличается в этом отношении от Бакунина, а начиная с середины 70-х гг. корректирует позицию, признавая необходимость временных государственных структур. Но он не считает, что эти структуры могут быть инструментом создания социалистических отношений. Социализм может возникать только снизу, он – творение низов.

Взгляды Бакунина и Лаврова близки – при всех их тактических разногласиях. Бакунин готов обсуждать «меньшее из зол» на шкале от самодержавия до республиканского федерализма государственников (особенно в 60-е гг. [915] , в начале 70-х гг. – меньше). Но это не мешает Бакунину категорически утверждать, что даже самая благоприятная государственность все же не дает освобождения,

а лишь «минуты свободы». То, что он считает государством – организация защиты интересов элиты, машина подавления трудящихся масс – не дает свободы даже при самом демократическом фасаде. Но фасад может быть полезен, может быть меньшим из зол.

915

Не случайно В.П. Сапон ищет черты «сближения» Бакунина с государственничеством Ткачева в работах «великого бунтаря» 1864-1867 гг., то есть до радикализации взглядов Бакунина 1870-1873 гг. Этот метод сравнения игнорирует эволюцию взглядов Бакунина, которая шла в прямо обратном направлении, чем то, которое ждет В.П. Сапон. Только в последние годы жизни, в связи с изменением ситуации в мире, Бакунин возвращается к более умеренным, но не более этатистским позициям.

Со временем Бакунин заостряет свои выводы, считая полутона не столь актуальными в условиях революционного подъема. В этом отношении он не сближается с ткачевизмом (бланкизмом) и даже лавризмом, а удаляется от них в условиях жесткого конфликта с марксистской фракцией Интернационала (представление которой о государстве ближе позиции Ткачева, чем Бакунина).

Позиция Ткачева отличается от мнения Бакунина принципиально, а от мнения Лаврова – существенно. Ткачев называет себя государственником или якобинцем. Он считает, что «у народников и государственников цель одна и та же – социальный переворот» [916] . Здесь характерно не указание на сходство (ведь это сходство всех социалистов), а то, что Ткачев встает на сторону государственников в их отношениях с народниками. Ткачев отождествляет народников с анархистами, но он не согласен с ними. Он убеждает их встать на сторону государственников: «для народников, для анархистов скорейшее осуществление революционного государства может быть только выгодно» [917] … Из этого никак не следует, что Ткачев – анархист. Напротив, он здесь призывает народников-анархистов отказаться от своей программы, уверяя, что лучше знает путь к свободе, чем его оппоненты. Таким же образом агитировал своих партнеров-анархистов Ленин, пока не подготовил почву для их разгрома.

916

Ткачев П.Н. Избранные сочинения на социально-политические темы. М., 1933. Т.3. С.289.

917

Там же. С.293.

Ткачев исходит из того, что «революционное меньшинство уничтожит непосредственных врагов революции и устранит первоначальные препятствия, мешающие практическому осуществлению социально-революционных идеалов» [918] . Ставка на революционное меньшинство как движущую силу уже начавшейся революции, уничтожающую врагов, отличает позицию Ткачева и от взглядов Бакунина и даже Лаврова, у которых революционеры – советники и помощники восставших масс. Лавров видел в революционной интеллигенции силу, которая может подготовить субъективные предпосылки революции, Бакунин допускал тайное влияние подпольной организации на ход восстания, но никто из них не соглашался с Ткачевым в том, что революционное меньшинство может совершить революцию само по себе, без решающей роли народного восстания.

918

Там же. С.265.

Против взглядов Бакунина Ткачев написал работу «Анархия мысли», употребляя слово «анархия» в значении «беспорядок», а не «свобода». Ткачев прямо обличал "анархию" и противопоставлял ей государство, в котором видел "единственную силу, которая может своею мощною рукою изменить нынешнее невыгодное положение труда и обуздать своекорыстие капитала" [919] . Хорошо «сходство» со взглядом Бакунина на этот вопрос! Даже Лавров выступил против такого ярко выраженного этатизма Ткачева.

919

Ткачев П.Н. Избранные сочинения на социально-политические темы.. М., 1932. Т.2. С.19)

Ткачев ставит условием отмирания государства достижение социального равенства: «самая существенная, самая характерная черта будущего общества и должна выражаться не словом анархия, а словом – равенство… Где братство, там и равенство, где равенство – там и безвластие, там и свобода» [920] . Свобода

автоматически вытекает из нового социального устройства, специально заботиться о ней не имеет смысла. В этом взгляды Ткачева ближе к марксизму, чем к бакунизму.

Таким образом, вывод В.П. Сапона о «либертарно-социалистической доминанте» у Ткачева [921] не обоснован. У Ткачева присутствует ярко-выраженная этатистская доминанта. В.П. Сапон отдает Ткачеву пальму первенства реализма среди теоретиков народничества, не приводя, впрочем, доказательств своего вывода [922] . Причина очевидна – взгляды Ткачева ближе всего к марксистско-ленинской модели революции. Он считает, что революционеры не выпустят власть из своих рук, пока не уничтожат своих врагов [923] . Если Лавров и Бакунин понимают опасность такого сценария, то для Ткачева такое развитие событий желательно.

920

Там же. Т.3. С.223.

921

Сапон В.П. Указ. соч. С.146.

922

Там же. С.135.

923

Ткачев П.Н. Указ. соч. С.372.

В одном можно согласиться с Плехановым: взгляды Ткачева гораздо проще, чем идейное наследие Бакунина и Лаврова. И в этом была их сила. По мере роста рядов народнического движения, обострения борьбы с самодержавием, усиления ее драматизма идеологическое самообразование отошло на второй план среди других задач революционеров. В драке «идеологический кистень» бланкизма оказался куда сподручней бакунинского «багажа». Практика толкала народников к политизации (это подтверждает и эволюция взглядов Лаврова). В итоге спектр народничества в 70-е гг. сдвигался от участка «Бакунин – Лавров» к участку «Лавров (тоже усиливший государственный элемент своей теории) – Ткачев». Но в силу схематизма своих взглядов Ткачев так и не стал идеологом того крыла народничества, которое отошло от анархизма.

* * *

Народничество осталось исключительно российским феноменом. В 1878-1879 гг. оно сорвалось в террористическую борьбу с режимом (во всяком случае в своей наиболее дееспособной части, объединившейся в партию «Народная воля»). Первые террористические акты, этическая мотивировка которых была понятна общественности, вызвали поддержку со стороны широкой разночинной демократии. Выстрел В. Засулич был встречен общественностью с одобрением, вердикт присяжных о ее невиновности стал явным признаком революционной ситуации и краха старой легитимности. Массовая манифестация, встречавшая Засулич у дверей суда, сделала невозможным ее повторный арест. Это создавало уникальные возможности для наращивания гражданского движения. Но успехи первых терактов сыграли злую шутку с радикалами – они почувствовали свою силу в авторитарном обществе, где заговор был привычнее массовой борьбы. Вместо продолжения кампании по радикализации городских средних слоев, которая дала такие успехи в 1878 г., революционеры сделали ставку на терроризм. В 1879 г. произошел раскол «Земли и воли» на террористическую «Народную волю» и «Черный передел», сохранивший верность пропагандистской линии.

И хотя терроризм не стал единственным средством борьбы «Народной воли», и в охоту на чиновников был вовлечен ничтожный процент членов организации, но именно несколько террактов, проведенных народовольцами, определил и их место в истории, и судьбу партии. Характерно, что анархистская «Земля и воля», для которой террористические действия были вспомогательными, уничтожила 9 чиновников и провокаторов, а «Народная воля» – 6 и (по ошибке, по ее признанию) 11 солдат. Но среди «целей» «Народной» воли был царь... Охота на царя заставила народовольцев отложить подготовку вооруженного восстания против самодержавия.

Борьба с политическим фигурами переносила центр тяжести революционной программы в область государственной политики. Сохранив обычные для народничества социальные требования, народовольцы выдвинули идею Учредительного собрания для создания федеративной республики. Она вдохновляла революционеров вплоть до 1918 г. Газета «Народная воля» предполагала в 1879 г., что социалисты-революционеры могут получить в Учредительном собрании большинство, так как выражают интересы крестьян. Г. Плеханов позднее назвал эту надежду «фантастическим элементом» [924] . Ему еще предстоит дожить до реального голосования в Учредительное собрание, на котором эсеры действительно станут самой большой фракцией, а сторонники социалистической революции из разных партий получат безусловное большинство. Революция радикализует настроения избирателей, и надежды лидеров «Народной воли» в этом отношении были не так уж фантастичны.

924

Плеханов Г.В. Избранные философские сочинения. Т.1. С.97.