Социальная медицина
Шрифт:
И если взрослые подонки это явное пренебрежение к нравственным и уголовным законам хоть как-то маскируют, то их младая, не столько молоком матери, сколько деньгами вскормленная, еще не научившаяся лицемерить придурковатая поросль, гоняя с пьяными девицами на "Мерседесах" по пешеходным тротуарам, - его открыто демонстрирует.
И все-таки при всем том, безусловно, положительном, что Аристотель говорил именно о необходимости излечения подлых и "полуподлых", в самой сути решения этого вопроса он был неправ, потому что не знал генной, природной обусловленности и потому
Какой бы закон Разума за основу, или, говоря языком Канта и Гегеля - нравственную максиму своего поведения индивид ни брал, если он природой к злобности приговоренный - рано или поздно он непременно споткнется и в доброго не превратится. И как ты ни старайся, хоть из шкуры вылезай - но на то, чтобы вылечить его от подлости даже не рассчитывай.
Иное дело, если он - не потому, что закон Разума или нравственную максиму поведения в основу своей жизнедеятельности положил, а потому что одновременно с этим от природы добрым рожден был, но "споткнулся", исподличался - тогда он, безусловно, при определенных условиях может быть вылечен.
Аристотель говорит о возможности, либо невозможности излечения подлых, "полуподлых" и прочих нравственных больных, но о способах их излечения даже близко не намекает. Действительно, решение этой проблемы чрезвычайно затруднительно, особенно в классовом обществе, при господстве частной собственности и фактической власти Подлократии. Борьба с подлостью и злобностью в этих условиях, особенно в наше время, во многом сродни классовой борьбе. Если не иметь в виду тех случаев, когда подлых и злобных либо камнями и палками забивали, либо, объявляя их ведьмами, на кострах сжигали. Другое дело - общество социалистическое. Здесь - нравственное воспитание и дома, и в школе, и меры общественного осуждения, и меры принуждения к нравственному поведению, и весьма реальная угроза уголовного преследования за подлое поведение даже в случаях его, казалось бы, незначительного проявления. Помнится, студентов юридического факультета направляли порой по магазинам для фиксации фактов обмера и обсчета покупателей. В случае неоднократного нарушения правил торговли виновных привлекали к уголовной ответственности. Сейчас же продавцы чуть ли не соревнуются - кто больше обсчитает или обманет и без того нищих российских граждан. И, разумеется, ни капли совести. Не говоря об ответственности.
Независимо от классовой структуры общества, одно из радиальных средств лечения, помимо привлечения подлых к уголовной ответственности, общественного осуждения и т.п., но, видимо, лишь на самых ранних стадиях заболевания– пробуждение у них чувства стыдливости и, как это ни трудно - пробуждение совести, поскольку Совесть - не только то, от чего душа болит, но также и то, благодаря чему она именно потому, что болит– и выздоравливает. В этом случае к процессу лечения социально больного подключается и органика.
Совесть - непосредственное и наглядное выражение связи социального и физиологического.
Нравственный порог переступил и коли совесть есть, верно, лишь в начальной стадии подлости, пока подлец свою совесть в себе основательно не замуровал - мгновенно покраснел. Или когда чувство стыда в пациенте вызвал.
Без стыда и совести красная лампочка не зажигается. Одно дело - когда волнение, сердцебиение, покраснение или обильное потовыделение и т.п.
– из страха за жизнь как признак
В этом случае возможно ее нравственное выздоровление.
Возможно также излечение социальной болезни, если она не хроническая и природной злобностью не обусловленная в случае, когда человек, еще способный найти работу и трудиться, выйдя на пенсию - не работает, и работать даже не стремится.
Коль сам ничего не создает - ничего не ценит, не жалеет. Мало чем интересуется и только лишь естественным проявлениям своей природы еще как-то радуется. С внуками понянчиться. Хорошо поесть. Душу потешить - в туалете всласть посидеть.
Стало быть, уже не живет, а духовно-нравственно деградирует, медленно "концы отдает". Одним словом, заживо себя хоронит. Не живет, а доживает. Смертельно опасной социальной болезнью страдает и лечиться не желает. Это - хотя и смертельно опасная, но излечимая болезнь. Необходимо убедить, заставить больного лечиться, помочь ему к активной жизни подключиться.
Больной должен непременно знать: "Прекращение деятельности всегда приводит за собой вялость, а за вялостью идет дряхлость". [24. 3018] Старость же и дряхлость - состояния чрезвычайно различные. "Есть старость, а есть дряхлость", - прекрасно заметил в одном из своих выступлений по телевидению балетмейстер Николай Цискаридзе.
Но если в отдельном человеке подлость, хотя и редко, но излечима и конечна, то в целом в истории Человечества она бесконечна и бездонна. Она излечима, если больной по природе не злой. Но если подлый в придачу еще и злобный– он навеки к подлости приговоренный.
Незавидна и перспектива Приподлюченного, также подпадающего под общий диагноз Подлости - под душевную, верно, для него лишь в определенной мере отмороженность. Приподлюченный - тот, кто лишь раз-другой оступился. Если же неоднократно морально судимый, рецидивист, то, несомненно, хотя по природе и не злобный - искусственными клыками оскаленный, стопроцентно подлый.
Подлое поведение по природе злобного нельзя полностью исключить. Можно лишь подкорректировать.
Пока годы позволяют, подлый как только может, в некомфортных для себя условиях подлость свою маскирует, скрывает. Нередко - на других перекладывает.
К старости же вконец изношенные тормоза исшаркиваются и тщательно скрываемая сущность подлого, отягощенного природной злобностью, как ты ее ни подавляй, ни маскируй - подобно лесам по осени, обнажается.
Компенсаторные механизмы
подлости и злобности
Постоянно контролируя злобную страсть, необходимо знать, где, когда и по отношению к кому ее надо сдерживать, а где, когда и по отношению к кому ее необходимо в полную силу проявлять. Поэтому контролировать свою ненасытную злобность злым надо еще как Уметь! А для этого непременно - Ум иметь. Не умеющих же люди постоянно преследовали, палками, камнями забивали. На кострах как ведьм сжигали. Со страху же, если не поджаришься, то рано или поздно поневоле научишься. Поумнеешь.