Социальная сеть "Ковчег"
Шрифт:
— А что значит возраст Христа? — спросил я.
— В этом возрасте он умер и потом воскрес, — загадочно сказала Тринити.
— Это я знаю, я читал Библию, — быстро сказал я, — а я тут причём?
— Пока ни при чём, — улыбнулась Тринити.
— Ты помнишь Всеволода Владимировича? — продолжил спрашивать Штерн.
— Конечно, он мне очень помог обустроиться в будущем, — уважительно отметил я.
— Ты помнишь, как он пропал? — спросила Тринити.
— Это нужно спросить вашего Михаила Петровича Коровина, —
— Не Коровина, а Коровьева! — поправил меня Штерн.
— В каком возрасте пропал Всеволод Владимирович? — намекая на что-то, спросила Тринити.
— На вид ему было около 60-70 лет, — ответил я.
— Когда мы тебя забрали из прошлого, сколько лет было твоему сыну? — спросила Тринити.
— Примерно три года, — ответил я, вконец запутавшись в их вопросах.
— Когда мы вернули тебе сына, сколько ему было лет? — продолжила допрос Тринити.
— Около тридцати, — ответил я, задумавшись.
— Вопросов больше нет, ваша честь, — смеясь, сказала Тринити и посмотрела на Штерна.
— Может, тебе дать листочек и ты запишешь все эти цифры? — издеваясь, спросил Штерн.
— Не надо, я вконец запутался, — сказал я, — может, вы мне объясните без вступлений и допросов?
— Хорошо, давай я тебе намекну, — улыбаясь и наклонившись вперёд, говорил Штерн.
— Давайте, — с раздражением попросил я.
— Тринити, допей, пожалуйста, свой чай, — попросил её Штерн.
Пока Тринити пила свой чай, Штерн взял кружку Коровьева и сам залпом выпил остывший кофе. Когда кружка освободилась, он перевернул все их вверх дном и расставил на подносе. Когда четыре чашки стояли в ряд, он сказал:
— Тринити, дай маркер, пожалуйста.
Тринити щёлкнула пальцами, и в её руке оказался перманентный маркер. Она передала его Штерну. Тот, в свою очередь, снял колпачок и с противным, вызывающим во мне мурашки звуком, подписал дно кружек следующим образом: «№ 1», «№ 2», «№ 3» и «№ 4». Потом он сгруппировал кружки № 1 и № 2 вместе и стал объяснять.
— Сконцентрируйся, пожалуйста, — попросил он, — твои предшественники не с первого раза понимали эту запутанную историю.
— Слушаю внимательно, — сказал я, глядя на эти две кружки.
— Вот представь, что кружка №2 — это ты, — ткнув пальцем в меня, сказал Штерн. — Запомнил?
— Да, запомнил, кружка №2 — это я.
— Кружка №1 — это Всеволод Владимирович. Запомнил?
— Да, — сказал я, — рассматривая первую кружку.
— Теперь давай отвлечёмся, — отодвигая эти две кружки в сторону, сказал Штерн. — Скажи мне, какой у тебя талант? Только давай без ложной скромности!
— Сейчас подумаю, — закатив глаза, начал я. — Я умею продавать автомобили. Умею управлять людьми. Знаю экономику и бухгалтерию. Могу планировать производство. Разбираюсь в инвестировании…
— Хватит, — остановив меня рукой, сказала
— Кто тебя научил всему этому? — спросил Штерн.
Я посмотрел на кружки, стоящие на подносе и, указав пальцем на № 1, сказал:
— Всеволод Владимирович.
— Правильно, — кивнул головой Штерн и продолжил, — а теперь вспомни, кого ты обучил всем этим премудростям? Кто из твоих знакомых владеет похожими талантами?
— Аполлион? — спросил я.
— Нет, — жёстко ответил Штерн.
— Таня? — спросил я.
— Нет, — повторил Штерн, — не притворяйся глупым, с нами можешь быть откровенен. Никто теперь не пропадёт. Говори.
— Мой сын показывает похожий талант, — сдался я.
Штерн взял третью кружку в руки и сказал:
— Будем считать, что это твой сын.
Он поставил эту кружку рядом с первыми двумя и спросил:
— Ну, ты ещё не догадался?
— Да нет же, я не понимаю, к чему вы клоните, — раздражённо сказал я.
Штерн взял первую чашечку, встал со своего места и, подойдя ко мне, протянул её. Три раза постучав ногтём по фарфору, он спросил:
— Включи своё чутьё! Кем должен оказаться Всеволод Владимирович, если вы уже третий раз на твоей памяти передаёте друг другу свой талант?
Мне казалось, что мой мозг сейчас вскипит. Я держал первую кружку и вспоминал Всеволода Владимировича. В моих глазах мерцали белые огоньки, так было всегда, когда я выпью много кофе. Казалось бы, тут ничего сложного, так происходит на любой работе: я передаю свой талант преемнику, он передаёт своему и история повторяется.
— Преемник? — спросил я, обрадовавшись.
— Уже теплее, — улыбнулся Штерн и переглянулся с Тринити.
— Он твой отец! — резко сказала женщина, встав со своего места и прижав лоб к окну.
Я смотрел на кружку в своих руках и не понимал, почему это Всеволод Владимирович — мой отец. Я вообще мало думал о том, что у меня есть отец. Мне всю жизнь было достаточно мамы. Отец бросил нас, когда мне было всего 3 года. Как это Всеволод Владимирович, живущий в будущем, может оказаться моим отцом? Бред!
— Давно замечаю, что когда люди в шоке, — начал Штерн, обращаясь к Тринити, — им проще убегать, чем думать головой. Давай подождём, сейчас до него дойдёт, что не может быть таких совпадений.
Тринити отстранила свой лоб от стекла. Она подошла к моему креслу, присела на корточки и, держа вместе со мной кружку № 1, стала объяснять:
— Ты спокойно мог догадаться сам, не бывает таких совпадений. Твой отец исчез в неизвестном направлении, когда тебе было 3 года. Ты исчез у своего сына, когда ему было 3 года. Если бы ты поговорил с ним, то выяснил бы, что ты забрал его из прошлого, когда его сыну было 3 года.