Социальная сеть "Ковчег"
Шрифт:
За несколько недель до расчётной смерти от лучевой болезни доктор Штерн был отправлен в будущее, где его встретила дождавшаяся Тринити.
Будущее
Штерн очнулся в полной тишине. Он почему-то сидел в своём любимом кресле и отлично помнил, что примерно 15 минут назад ложился в облучатель, сканировал свой мозг, а затем собирался дать обратный отсчет до десяти. Ускоритель гудел в полной готовности, но доктор потерял сознание в тот момент, когда сканирование было завершено, и должен был начаться переход по времени.
Судя
Он опустил ноги в то место, где обычно находились его тапки, и не нашёл их. Он начал вставать с кресла, но не успел. Его окликнули из тёмного угла. Голос был знакомым. Когда глаза привыкли к сумеркам, он разглядел в десяти метрах от себя шикарную женщину. Она сидела на офисном стуле, положив ногу на ногу. У неё были чёрные волосы, подстриженные под короткое каре. Она широко улыбалась. Тяжело было узнать её в реальной жизни, но это была Тринити, которую прежде он видел только на экране.
— Очнулся? — спросила Тринити, вставая со своего места и выходя на свет.
— Кажется, да. Что произошло? У нас получилось? — спросил Штерн, разглядывая эту симпатичную женщину.
— Больше да, чем нет, — коротко ответила она, вплотную подходя к нему так, что он смог различать аромат её духов и с интересом разглядывать её внешность.
— Тринити, а как ты тут оказалась? Ты же была за тридевять земель от меня и всегда отказывалась встречаться.
— Если ты сможешь держать себя в руках, то я тебе всё расскажу. Надеюсь, ты поверишь.
— Постараюсь быть спокойным, если смогу, — ответил Штерн.
— Мало кто сможет спокойно отнестись к тому, что я должна тебе сказать.
— Давай без вступлений. Говори как есть, — в нетерпении проговорил Штерн.
— Если хочешь коротко, то я начну. Постарайся не перебивать, на вопросы я отвечу тебе потом. Что ты помнишь последнее? — спросила Тринити.
— Я помню, как мы с тобой сделали мой «дамп» и собирались запустить линейный ускоритель для моего облучения и переноса всех моих клеток в будущее.
— Это хорошо, значит, память сохранилась до последнего момента. Ускоритель, который мы с тобой сделали для облучения, сделал не совсем то, что ты ожидал, — тихо сказала Тринити.
— В смысле? — в нетерпении спросил Штерн.
— Ты обещал не перебивать, — мягко сказала Тринити, присаживаясь на краешек стола, в метре от Штерна.
— Ладно, — кивнул доктор, глядя на неё снизу вверх.
— Он передал твоему телу такую порцию энергии, что оно просто растворилось в воздухе. И оно не попало ни в прошлое, ни в настоящее, ни в будущее. Его не стало совсем.
— Не говори ерунду, я же сижу перед тобой, — ничего не понимая, с онемевшим лицом лепетал Штерн.
— Смотря, что понимать под словом «я». Если отнестись ко всему с философской точки зрения, то ты прав — ты сидишь передо мной. А если отнестись ко всему по-научному, то тебя нет. Точнее, твоего тела нет.
Штерн посмотрел на свои руки, потрогал себя за запястья и даже немного
— Тринити, ну, сколько можно шутить надо мной. Как это моего тела нет. Вот же оно. Всё ощущает и чувствует. Даже голова на месте. Давай закончим с шутками. Говори, пожалуйста, серьёзно.
— Я как никогда серьёзна. Успокойся. В будущее ты попадёшь, почти так, как ты планировал. Даже чувствовать себя ты будешь счастливо, когда всё подробно узнаешь. Только дай мне рассказать тебе. Можешь, конечно, постоянно перебивать и отвлекать меня, у нас с тобой теперь масса времени, — расслабленно сказала Тринити, немного склонившись к нему и положив свою руку ему на плечо.
— Слушаю, — обиженным голосом произнес Штерн.
— Можно сказать, что ты поплатился за свою беспечность. Во время многочисленных экспериментов по облучению веществ твоё тело получило такую дозу гамма-излучения, что заработало хроническую лучевую болезнь. Ты сам видел внутри твоего организма множество вирусов, бактерий и тромбов. У тебя был иммунитет как у новорождённого, которого не кормят грудным молоком. Стоило тебе задеть ручку двери, которой неделю назад касался больной гриппом, как вирус поселялся в тебе и размножался в большую колонию. По моим расчётам, тебе оставалось жить всего два или три месяца. Нужно было действовать.
— Лучевая болезнь? У неё же должны быть симптомы, — ощущая себя как во сне, спросил Штерн.
— Даже если и были симптомы, ты их не замечал или списывал на старость. Ты же очень увлекающийся человек. Ты последний раз был в больнице 23 года назад. Разве можно себя так запускать?
— Давай разберёмся, — быстро и нетерпеливо затараторил Штерн. — По твоим словам получается, что я бы умер через три месяца, поэтому ты начала действовать. Облучатель работал не так, как я планировал. Тела моего нет, оно растворилось. У меня давно лучевая болезнь, о которой я даже не подозревал. Я чувствую себя превосходно, и я здесь, в своём собственном теле. Даже ты каким-то образом оказалась в запертой на все замки лаборатории. Тебе не кажется, что здесь всё не вяжется?
Тринити хитро на него посмотрела и очень медленно провела рукой слева направо. Стены лаборатории, на которые указывали её пальцы, словно по волшебству медленно меняли свой цвет и форму. Когда она закончила свой жест, лаборатория превратилась в родной дом Штерна. Из старой обстановки лаборатории осталось лишь кресло, в котором сидел доктор. Штерн осмотрелся, его челюсть отвисла: он был дома. Стол под Тринити превратился в его домашний письменный стол.
— Я думаю, теперь тебе ещё больше будет казаться, что ничего не вяжется. Я ещё раз хочу попросить тебя поверить мне и ничему не удивляться. Когда ты осознаешь все детали того, что произошло, тебе даже понравится.
— Как ты это сделала? — с трудом произнося слова и ошарашено смотря вокруг, сказал Штерн.
— Штерн, возьми, пожалуйста, себя в руки. Ты же учёный. Давай без эмоций поговорим, и ты всё поймёшь.
— Знаешь, у меня сейчас единственное желание — убежать.
— Ты же взрослый человек с большим опытом. Потерпи и всё станет ясно.
— Хорошо. Ты говори, а я постараюсь тебя не перебивать, — встав со своего места и начав обходить комнату, сказал Штерн. Комната была настоящей. Он даже поправил одну криво висящую картину на стене.