Социальная утопия и утопическое сознание в США
Шрифт:
в качестве первой американской утопии.
63 Паррингтон В. Л. Указ. соч., т. 1, с. 132.
64 «Содрогнешься при одной мысли, во что бы превратили «святые» Новую Англию, если бы им удалось навязать ей свою
волю»,— пишет В. JI. Паррингтон (Указ. соч., т. 1, с. 133). Но, как это порою случается, первой жертвой антидемократической
утопии Элиота стал сам автор: постановлением генерального
суда Бостона от 22 мая 1661 г. книга его была признана «дерзостным оскорблением» королевского правительства и запрещена.
192
Теократическая
(!. Джадда «Маргарет»65, где автор пытается показать, что
утопия (трактуемая им в трансценденталистском духе) легко может быть осуществлена, если все будут придерживаться принципов христианства. Та же идея пронизы-
иает и ряд утопий 70—80-х годов, например книгу Т. Кол-
леиса «Эдем труда, или христианская утопия»66. Противоречия между трудом и капиталом, утверждает Колленс, не могут быть разрешены в условиях богопротивного духа конкуренции. Единственный выход —в обращении к
наветам Христа, в осуществлении принципа христианской
любви67. Однако христианство Колленса имело явно популистскую окраску и было скорее способом оформления
популистских утопических идей, нежели абстрактной проповедью «чистой» религиозной доктрины. То же самое
можно сказать о некоторых других утопиях, например о
так называемых «альтрурийских» романах У. Д. Хоуэлл-
са, где христианские идеи служат только оболочкой, за
которой скрывается различное содержание.
Господство теократии в Новой Англии конца XVII—начала XVIII в. не могло воспрепятствовать формированию демократических идеалов в сознании некоторой части колонистов, стоявших в оппозиции к господствующим
группам (Томас Хукер, Роджер Уильямс68). Дальнейшую
Judd S. Margaret, a Tale of the Real and the Ideal, Blight and Bloom; including Sketches of a Place Not Before Described, Called Mons Ghristi. [anon.] Boston, 1845.
00 Collens T. W. The Eden of Labor, or the Christian Utopia. Philadelphia, 1870.
07 «Если бы труд и капитал соединились в одном лице и если бы
соединились они но закону любви, идущему от Господа нашего Иисуса Христа, то все человечество жило бы в изобилии»
(Collens Т. W. Op. cit., р. 116).
(58 Роджер Уильямс «мечтал об общественном строе, который оказался бы благодатнее любой теократии и осуществил бы надежду людей на установление всемирного братства, более дружного и всеобъемлющего, чем секта или церковь, деревня или
страна, охватывающего все расы и верования, объединяющего разъединенные сообщества людей посредством общего для
всех духа доброй воли... Привезя с собой в Америку новое крамольное
W
судьбу этих еще ые сложившихся окончательно идеалов
должна была решить политическая борьба, которая развернулась в стране 1после провозглашения независимости
и оказалась непосредственно связанной с вопросами о путях развития молодого государства. Победа принципа федерализма или конфедерализма, индустриального или аграрного пути, а в конечном счете победа торгово-промышленной буржуазии или мелкого фермерства во многом
предопределяли направление дальнейшего развития американской демократии, ее формы и содержание. Путь, который в итоге был избран Америкой и который блокировал осуществление идеалов «аграрной демократии», привел среди прочих последствий к тому, что эти идеалы получили сублимированное выражение в своеобразной форме утопий, которые можно назвать «утопиями фермерской
Америки». Как показала последующая история США, этот тип утопий глубоко укоренился в американском общественном сознании и в той или иной форме всегда давал о себе знать, особенно в кризисных ситуациях, как
это было сначала в 30-х (в период первого крупного экономического кризиса), а затем 70—90-х годах XIX в.,когда в стране развернулись движения грейнджеров, гринбе-
керов и популистов.
Мелкобуржуазные по своей социальной сущности, эти
утопии выражали прежде всего идеалы и иллюзии фермерских масс, традиционные мечтания мелкого земельного
собственника о «свободном фермере на свободной земле».
Однако по своему социальному и политическому содержанию утопии фермерской Америки были значительно шире, поскольку в них находили проявление мелкобуржуаз-
ио-эгалитарные устремления индивидуалистически ориентированного мелкого собственника, присущие не только
фермеру, но и ремесленнику, а также определенной части
промышленных рабочих, которые, хотя и не владели собственностью, однако стремились к ее обладанию (что, кстати сказать, всегда питало центробежные тенденции
внутри американского пролетариата). Добавим к этому, что нравственные добродетели, связываемые с господством мелкособственнического уклада и особенно наглядно
проявлявшиеся на фоне противоречий, порожденных
процессами индустриализации и урбанизации, делали
привязанными к хвостам зажженными факелами на жатву аккуратной пресвитерианской Утопии» (Паррингтон В. JI. Указ, соч., т. 1‘, с. 109).
104
идеалы утопий фермерской Америки привлекательными
и для представителей тех слоев общества, которым в общем; были чужды мелкособственнические ориентации.
В теоретическом и эмоциональном отношении утопии
фермерской Америки уходили корнями в идеи американского Просвещения, многие из которых явно были выдержаны в духе «аграрной демократии». Больше того, его