Социальное прогнозирование

Бестужев-Лада Игорь Васильевич

1.Я – начальство, ты – дурак; ты – начальство, я – дурак (в смысле: если я поставлен над тобой начальством, ты должен слу­шаться меня беспрекословно, и наоборот).

2. Ты что, умнее других быть захотел? (в смысле строгого предупреждения, что любые пререкания с начальством, прав ли последний или нет, добром для пререкающегося не кончатся – что каждодневно подтверждается действительностью).

В конце 1992 г. Президент России поссорился с парламен­том из-за министров: президент настаивал на своих, парламент навя­зывал своих. Президент публично сердился, грозил парламенту пальцем с телеэкрана, вступал в перебранку со спикером, затем вдруг согласился на навязанного ему премьера, но почти полностью со­хранил старый состав министров, в том числе всех основных, на­зываемых в России «силовыми». Получился скандал, смахивающий на анекдот о том, что «Иван Иванович Дерьмов меняет имя на Васи­лий» (в смысле: сохранил главное –

изменил несущественное). В конце 1993 г. президент вообще разогнал неугодный ему парламент артиллерийским огнем и «исправил» конституцию так, чтобы пар­ламент не мог больше мешать ему «хозяйничать» в стране. Понять происшедшее просто невозможно, если не выучить раз и навсег­да, что в России не было, нет и долго еще не будет никаких президен­тов, парламентов, спикеров, министров и прочей латыни. Был и есть «хозяин земли русской», глава своей сложной и скандальной семьи численностью почти в полтораста миллионов человек, который по­вздорил со своей собственной «челядью», со своими «холопами» – думными дьяками и подьячими в Государственной Думе во главе с их собственным «хозяином» из-за приказных дьяков и подьячих в пра­вительстве. А в правительстве оказался свой собственный «хозяин», навязанный «хозяину земли русской» и долго прекрасно уживав­шийся с ним.

Чтобы думные дьяки превратились в депутатов парламента, при­казные дьяки – в министров, необходима существенную деталь: партийная система, без которой депутаты превращаются в толпу либо клакеров, либо хулиганов (в СССР существовали только пер­вые, в России с 1992 г. начинают появляться вторые). Формально в России политических партий – сотни. Фактически нет ни одной партии и тем более партийной системы.

Что такое партийная система? Это определенное соотношение правящей и оппозиционной (оппозиционных) партий. А что такое правящая партия? Это группа единомышленников, выработавших политическую программу, которую поддержало большинство из­бирателей, предоставивших авторской группе программы право формировать правительство. Но любое правительство может заку­сить удила и понести, как говорится, не в ту степь. На этот случай специально изобретена оппозиция, которая вырабатывает альтер­нативную программу и, поймав правительство на первой же серь­езной ошибке, добивается смены его. Тем самым правительство вынуждается быть предельно осмотрительным и выбирать каждый раз наименее глупое из всех возможных решений.

В России никогда не было и нет никакой правящей партии. Были и есть только «правящие круги». При этом во времена Ельцина дан­ное словосочетание вышло из употребления. Никто не говорил даже о «правящей клике» или «камарилье», хотя новый «хозяин» терпе­ливо сносил любую хулу в свой адрес. Выражались более точно – «Семья» (с большой буквы). И всем все было понятно, потому что все остальное – «обслуга». И – никаких аналогий с «крестным отцом». Российская специфика! И никаких оппозиционных партий тоже, только якобы враждебные правительству шайки во главе со своими «хозяевами». Какая же тут партийная система?

Начнем с того, что КПСС никогда не была ни правящей партией, ни партией вообще (хотя ложно называла себя именно так). С 1988 г. шел спор, партия ли это или чисто мафиозная структура, шайка разбойников, силой заставивших служить себе миллионы честных, но вконец деморализованных, оболваненных, остервенелых (до сего дня) людей. К концу 1992 г. Конституционный суд принял еще одно соломоново решение в ряду других таких же, упоминавшихся выше. Он постановил, что с головы этот монстр – хищный волк, а с хвоста – безобидный карась. То есть, что руководство КПСС было преступ­ным, но первичные партийные организации ни при чем. И комму­нистическая структура стала тут же возрождаться снизу. Ведь это все равно, что подтверждать приговор Нюрнбергского трибунала, но разрешить воссоздание нацистской партии! Напомним еще раз, что, по социологическим опросам, не менее 10% населения страны (преимущественно пенсионеры) всё еще остаются по инерции воинствующими сталинистами, и еще не менее четверти тяготеет к ним, и еще не менее трети, при обострении кризиса, вполне может дать еще раз оболванить себя демогогическими лозунгами типа тех, что ввергли Россию в 1917 г. в национальную катастрофу. Так что «орден меченосцев», как совершенно правильно назвал в свое вре­мя Коммунистическую партию Сталин, вполне способен еще раз опустошить Россию хуже орд Атиллы или Чингисхана. Вопрос: мож­но ли считать эти силы политической партией?

Нет, КПСС не шайка разбойников, потому что преступления ее заправил намного масштабнее и ужаснее, чем преступления всех разбойников мира с древнейших времен до наших дней. Но она и не политическая партия, потому что не часть партийной системы, а всепоглощающая основа тоталитаризма. Пресловутая «однопартий­ная система» – это такое же извращение, как «однополая семья»: можно,

конечно, создать и такую, но детей все равно не будет. Кро­ме того, ее политическая программа сначала была нереальным бре­дом, а затем переросла в наглый блеф, ничего общего не имевший и не имеющий с реальной действительностью. Вопрос: можно ли счи­тать политической программой любой роман Кафки? Бред буйного умалишенного? Блеф жулика?

Ну а существующие группы в России, претендующие на звание политических партий? Ведь у них, кажется, в полити­ческих программах недостатка нет. Однако это – как сказать.

Во-первых, ни в одной из политических программ не проставле­на экономическая и социальная цена того, что предлагается. Ви­дишь более или менее сияющий прилавок, а что почем – неизвест­но. Но это же чистейшей воды демагогия! Для подлинно политичес­кой партии одной демагогии маловато.

Во-вторых, правительство, по идее партийной системы, должно руководствоваться программой правящей партии. А кто сегодня в России правящая партия? Какую, например, партию представляет правительство? А никакую! Да и не пра­вительство, не Совет министров это вовсе, а домашняя «ко­манда президента». Вроде футбольной (кстати, успешно выс­тупала и в этом качестве). У этой команды в любой момент может появиться новый вратарь, и не исключено, что она из футбольной превратится в хоккейную. А реальной (не пустословной) правительственной политической программы как не было, так и нет.

Так что же с правительственной программой? На этот счет идут дискуссии. Злопыхатели утверждают, что министрам не до того: текучка заела. Их оппоненты возражают, что про­грамма была, только ее никто не заметил. И всем она была хороша, кроме одного: заранее не просчитывала, не «взвеши­вала» прямых и косвенных, немедленных и отдаленных последствий принимаемых решений. Ошеломительная программа! (в прямом смысле слова «ошеломление»). Похоже, с населением России поступают как с анекдотическим зайцем, который стремглав бежал из леса, жалуясь, что вышел указ рубить лапы всем, у кого их больше четырех. «У тебя ровно четыре!» – успокоили его. – «Так ведь они сначала рубят, а потом считают!» – всхлипнул заяц…

Смысл всего сказанного сводится к тому, что для того, чтобы успешно решать стоящие перед Россией проблемы, необходима эффективная партийная система вместо наследия «ордена меченос­цев» и не менее эффективное разделение законодательных, испол­нительных, судебных властей вместо авторитарно-патриархального наследия тоталитаризма.

О партийной системе мы, кажется, сказали достаточно. Тут, до сути, все еще впереди. Что сказать о разделении властей?

Законодательная власть, похоже, озабочена только тем, как сохранить себя в депутатских креслах и использовать до кон­ца самим себе данные огромные привилегии, включая массо­вое переселение в Москву на даровые квартиры (извечная меч­та всякого немосковского бюрократа). Привилегиями умело дирижирует «хозяин» законодательной власти, быстро набирающий самовластность, как все его предшественники. При этом методами, очень напоминающими методы Сталина 80 лет назад. Тот тоже начи­нал с подбора своей собственной «номенклатуры» щедрой разда­чей привилегий – очень опасное повторение опыта 1922 года, обер­нувшегося семь лет спустя кровавой диктатурой. Понятна поэтому растущая настороженность российской общественности к фигуре «спикера парламента», демонстрирующего на телеэкране крупным планом известную максиму: в борьбе за власть все средства хороши. Остается добавить, что ни одного закона, который бы дал новый импульс реформам, законодательная власть так и не разработала. Скорее наоборот – как может, тормозит движение от тоталитариз­ма к демократии и рыночной экономике и вполне может начать стимулировать обратный процесс.

Рейтинг исполнительной власти на всех уровнях катастро­фически низок. Нельзя забывать, что массовый избиратель десять лет назад голосовал не столько за Ельцина, сколько против ЦК КПСС, подвергавшего бесконечным унижениям своего изгнанника – «социалистического великомученика». С тех пор Ельцин, из-за скандального самодурства, колеба­ний, непоследовательности своей политики, год за годом те­рял сторонников и предпочел уйти в тень, не дожидаясь неиз­бежного позорного фиаско.

Теперь ждем, что предпримет выбранный им (а затем и народом) его преемник…

Судебная власть начинает делать первые шаги по превращению из «мальчиков на побегушках» у различных «хозяев» районного, областного и республиканского масштаба в действительно судебную власть, опирающуюся на закон, перед которым трепетала бы власть законодательная и исполнитель­ная (пока что, увы, наоборот: закон трепещет перед произво­лом любого «хозяина»). Пока что первый блин (с частичной реабилитацией мафиозной КПСС в стремлении угодить воин­ствующим сталинистским реакционерам), по русской посло­вице, вышел комом. За ним последовало несколько скандалов, окончательно дискредитировавших судебную власть.