Социальные и правовые аспекты постпенитенциарного контроля

Автор:

Сергеев Д. Н., кандидат юридических наук, преподаватель кафедры уголовного права ФГБОУ ВО «Уральский государственный юридический университет».

[email protected]

Несмотря на появление в мировой юридической практике новых идей и реформаторских инициатив в решении проблемы эффективности уголовно-правового регулятора, в качестве ключевого наказания во всех развитых уголовно-правовых системах по-прежнему активно применяется лишение свободы. Опыт внедрения альтернативных наказаний, не связанных с изоляцией, на которые возлагались серьезные надежды, продемонстрировал, что общество пока не готово отказаться от традиционных наказаний, которые в значительной степени не достигают поставленных перед ними целей. Одновременно с этим проводимая в России политика разгрузки исправительных учреждений привела к концентрации в местах лишения свободы осужденных, отбывающих наказание три и более раз. Доля таких лиц за последние десять лет выросла практически на две трети. Одним из возможных путей развития системы мер уголовной ответственности в этих условиях стало расширение сферы применения постпенитенциарного контроля и других мер уголовно-правового характера, задача которых мыслится в дополнении, а иногда и в полном замещении ими традиционных наказаний. Тенденция усиления контрольной составляющей в уголовной ответственности в последние

годы нашла отражение в российском законодательстве. Так, в конце 2009 г. в Уголовный кодекс Российской Федерации было возвращено обновленное ограничение свободы, основным содержанием которого стал контроль без изоляции от общества. Начата реформа традиционного для российского права условно-досрочного освобождения, завершением которой может стать создание криминологически обоснованной меры контроля, не вступающей в противоречие с другими правовыми институтами. В 2011 г. вновь введен административный надзор за освободившимися из мест лишения свободы. Одновременно предпринимаются попытки корректировки системы социальной адаптации лиц, ранее отбывавших лишение свободы. Отсутствие универсального подхода-программы ко всем проявлениям контроля на постпенитенциарной стадии, обусловленное некоторой интуитивностью действий российского законодателя при конструировании правового регулирования данных мер, привело к возникновению существенных противоречий как внутри их системы, так и во взаимодействии с другими мерами уголовной ответственности. Меры постпенитенциарного контроля при фактически сложившейся их автономности друг от друга мыслятся единым комплексом контрольных мер, объединенных как по правовой природе, так и по содержанию, субъектам, стадии применения и многим другим факторам. В этой связи вопросы определения правовой природы, атрибутирования, систематизации и типологии мер постпенитенциарного контроля представляют большой научный и практический интерес. Обобщенное рассмотрение мер постпенитенциарного контроля не только обнажает отдельные проблемы в правовом регулировании и практике их применения, но и позволяет выполнить теоретический анализ оснований назначения мер, их содержания и внутренней структуры.

Аналитические материалы и многолетние данные зарубежной практики постпенитенциарного контроля до настоящего времени недостаточно активно введены в российский научный оборот. Их исследование, сравнение с отечественным опытом могут быть полезными для переосмысления отдельных положений законодательства России, поиска принципиально новых подходов к решению вопросов контроля за освободившимися из мест лишения свободы как в сугубо технико-юридическом, так и в методологическом смыслах.

Несмотря на сравнительную новизну самого понятия «постпенитенциарный контроль» разработка связанной с ним проблематики началась еще дореволюционными учеными: С. К. Гогелем, В. В. Есиповым, А. А. Жижиленко, С. В. Познышевым, Н. Д. Сергеевским, Н. С. Таганцевым, Н. С. Тимашевым, И. Я. Фойницким, М. П. Чубинским и другими. Исследование контроля на постпенитенциарной стадии было продолжено советскими и российскими правоведами, среди которых нельзя не назвать А. И. Абатурова, В. А. Авдеева, Ю. М. Антоняна, Ю. В. Баранова, С. А. Ветошкина, В. И. Горобцова, А. Я. Гришко, В. В. Городнянскую, А. П. Деткова, В. А. Елеонского, А. Э. Жалинского, Э. В. Жидкова, И. Э. Звечаровского, К. Е. Игошева, Ш. Х. Иногамова, Л. В. Иногамову-Хегай, К. Н. Карпова, И. Я. Козаченко, В. П. Малкова, А. И. Марцева, И. С. Ноя, Т. В. Понятовскую, А. Л. Ременсона, М. С. Рыбака, Р. А. Сабитова, В. И. Селиверстова, Н. К. Семерневу, Н. А. Стручкова, А. И. Тарбагаева, П. В. Тепляшина, Ю. М. Ткачевского, Е. А. Тохову, В. А. Уткина, П. А. Фефелова, О. В. Филимонова, В. М. Хомича, Г. Ф. Хохрякова, Л. В. Чуприну, М. Д. Шаргородского, И. В. Шмарова, Н. В. Щедрина, В. Е. Южанина, А. М. Яковлева и многих других.

Неоценимый вклад в разработку современной теории постпенитенциарного контроля внесла работа О. В. Филимонова «Посткриминальный контроль (теоретические вопросы правового регулирования)» (1991). Хотя со времени выхода монографии в свет коренным образом изменилось правовое регулирование в данной сфере, теоретические выводы О. В. Филимонова не теряют своей актуальности. Р. А. Сабитов впервые рассмотрел вопросы учения о посткриминальном поведении в книге «Посткриминальное поведение (понятие, регулирование, последствия)» (1985). И. Э. Звечаровский в монографии «Посткриминальное поведение: понятие, ответственность, стимулирование» (1993) обобщил возможности правового стимулирования позитивного поведения лица после совершения преступления, в том числе и на стадии после отбывания наказания («постпенитенциарное стимулирование»). В. И. Горобцовым в работе «Теоретические проблемы реализации мер постпенитенциарного воздействия» (1995) представлена научная основа для объединения отдельных мер, реализуемых после освобождения от отбывания лишения свободы, в систему мер постпенитенциарного воздействия. Мерам безопасности и их систематизации посвящена монография Н. В. Щедрина «Введение в правовую теорию мер безопасности» (2000). Ю. В. Баранов рассматривает некоторые меры постпенитенциарного характера в рамках исследования стадии реинтеграции освобожденного к условиям жизни на свободе («Стадии ресоциализации осужденных в свете новых социолого-антропологических воззрений и социальной философии», 2006).

В. В. Городнянская в работе «Постпенитенциарный рецидив» (2012) приводит собственную методику исследования постпенитенциарного рецидива и мер противодействия ему. Теме исследования посвящена также монография А. И. Абатурова «Постпенитенциарный контроль» (2013), в которой обстоятельно рассмотрены вопросы правового регулирования административного надзора за лицами, освободившимися из мест лишения свободы, однако семантически в данной работе постпенитенциарный контроль ограничивается постпенитенциарным административным надзором. Вопросы полицейского надзора являются предметом диссертационного исследования Н. Л. Редько «Персонифицированный полицейский надзор» (2009). В диссертации С. А. Клипова «Контроль за лицами, освобожденными из исправительных учреждений» (2012) подробно анализируются два основания для назначения контроля: освобождение от наказания в связи с его полным отбытием и досрочное освобождение. В работе приводятся критерии оценки эффективности контроля за лицами, освобожденными из мест лишения свободы. Е. В. Наумов в диссертации «Контроль и надзор в системе предупреждения рецидива преступлений» (2014) исследует роль контроля и надзора в предупреждении рецидива преступлений, предлагает оригинальную трактовку понятий «контроль» и «надзор», а также рассматривает организационные и управленческие аспекты контроля. В диссертационном исследовании Н. В. Темниковой «Предупреждение преступлений поднадзорных лиц» (2015) рассматривается правовая и криминологическая характеристика преступлений, совершаемых в течение срока административного надзора, причины и условия, способствующие совершению преступлений поднадзорными лицами.

К числу зарубежных ученых, в сферу научных интересов которых входит исследование различных аспектов постпенитенциарного контроля, относятся М. Ансель (M. Ancel), И. Анттила (I. Anttila), О. Барнетт (O. Barnett), У. Бундесон (U. Bondeson), Р. Бринкерхофф (R. Brinkerhoff), Г. Кайзер (G. Kaiser), Э. Латесса (E. Latessa), М. Лиз (M. Lees), Р. Мартинсон (R. Martinson), К. Миллер-Перрин (C. Miller-Perrin), Г. Папп (G. Papp), Р. Перрин (R. D. Perrin), М. Приткин (M. Pritkin), Э. Соломон (A. Solomon), Ф. Тэксмэн (F. Taxman), Р. Тьюксбери (R. Tewksbury), Д. Фэрэби (D. Farabee) и другие. Среди работ современных зарубежных авторов представляет особенный интерес работа Ф. Тэксмэн «Надзор: исследование показателей эффективности» (2002), в которой анализируется природа уголовного надзора, оцениваются результативность программ коррекции и уровень рецидива. Исследованию эффективности контроля на постпенитенциарной стадии также посвящена фундаментальная монография Д. Фэрэби «Переосмысление реабилитации: Почему мы не можем исправить наших преступников?» (2005). Необходимо отметить, что вопросы постпенитенциарного контроля в зарубежной науке рассматриваются преимущественно специалистами по пенитенциарной психологии и социологии.

Не умаляя теоретической значимости исследований сферы постпенитенциарного контроля, проведенных российскими и зарубежными авторами,

нужно отметить, что в литературе понятие мер постпенитенциарного контроля, его социально-правовая обусловленность и вопросы типологии рассматривались фрагментарно и зачастую в связи с освещением иных проблем (условно-досрочное освобождение, обоснование структуры постпенитенциарного воздействия, исследование стадий ресоциализации, мер безопасности, проблем социальной адаптации осужденных). Зарубежная практика постпенитенциарного контроля широко исследовалась в трудах дореволюционных авторов, в современной литературе даются преимущественно обзоры правового регулирования данного института в странах бывшего СССР, тогда как с практической точки зрения модели построения контроля за освобожденными от отбывания наказания в европейской и американской правовых системах представляют большой интерес. Компоненты постпенитенциарного контроля, его типология, индивидуализация и дифференциация оснований и содержания контроля до настоящего времени не нашли своего отражения на страницах юридической литературы.

В завершение я благодарю всех помогавших мне российских и зарубежных друзей. Я особенно благодарю Заслуженного деятеля науки Российской Федерации профессора И. Я. Козаченко. При его огромной и каждодневной поддержке я получил возможность работать над темой постпенитенциарного контроля, общение с ним подпитывало исследование новыми идеями, также он с чрезвычайным терпением разъяснял все мои вопросы и помог в поиске редких источников. Я также благодарю профессора А. П. Деткова за помощь в организации сбора эмпирического материала и проведении долговременных исследований. Профессор В. И. Селиверстов и профессор Р. А. Сабитов прочитали работу и высказали о ней свои критические суждения, поддержали словом и делом. Благодарю за чтение рукописи, ценные советы и замечания профессоров З. А. Незнамову и Г. П. Новоселова, доцентов А. В. Башкова и Ю. В. Радостеву, а также редакторов текста Л. А. Савельеву и Т. С. Эйхе.

Социальный контроль сопровождает человеческое общество на всем протяжении его истории и выступает в качестве важнейшего средства управления. Само понятие «социальный контроль» было введено в научный оборот Габриэлем Тардом, отмечавшим, что социальный контроль заключается в подчинении индивида социуму для целей обеспечения общественного согласия1. Любой акт антиобщественного поведения тесно связан с механизмом социального контроля, наличие системы социального контроля позволяет, с одной стороны, квалифицировать поведение индивида как отклоняющееся от социальной нормы, с другой – применить к такому члену общества специфический инструментарий реакции. В этом смысле уголовная ответственность представляет собой пример наиболее развитой и институционализированной формы проявления социального контроля в современном обществе. В криминологической науке были попытки рассмотрения всего спектра законодательных и общественных норм, а также практики их применения, совокупности научных знаний об уголовной ответственности через призму контроля. Например, Г. Кайзер предлагал использовать как равнозначные понятия «уголовно-правовой социальный контроль» и «контроль над преступностью»2. Действительно, контроль образует социальную сущность уголовно-правового регулирования и определяет его содержательный аспект. Именно по этой причине уголовное и уголовно-исполнительное законодательство предусматривают множество видов контроля: контроль за поведением условно осужденных (ст. 73–74 УК РФ), контроль за условно-досрочно освобожденными (ст. 79 УК РФ), контроль за поведением осужденного, в отношении которого отбывание наказания отсрочено (ст. 82–82.1 УК РФ), контроль специализированного органа за поведением несовершеннолетних (ст. 91 УК РФ), контроль за применением принудительных мер медицинского характера (ст. 102 УК РФ), контроль за деятельностью учреждений и органов, исполняющих уголовные наказания (ст. 19–25 УИК РФ), контроль за осужденными, отбывающими наказания, не связанные с изоляцией от общества, контроль за осужденными, отбывающими наказание в виде лишения свободы, административный надзор за освобожденными из мест лишения свободы (ст. 173.1 УИК РФ) и т. д.

Контроль в отношении отбывавших лишение свободы (постпенитенциарный контроль) – одна из разновидностей уголовно-правового социального контроля. Понятие «постпенитенциарный контроль» в отечественной юридической науке стало использоваться только с начала 1990-х гг., вследствие чего его содержание до настоящего времени определяется неоднозначно и во многом зависит от авторского понимания семантического объема термина. Так, О. В. Филимонов для обозначения данного вида контроля использовал понятие «постпенитенциарный надзор», сужая его смысл до полицейского надзора3. С. А. Клипов ограничивает постпенитенциарный контроль только одной из его форм – наблюдением за поведением лиц, освободившихся из мест лишения свободы, с целью их исправления, предупреждения с их стороны новых преступлений и оказания на них необходимого воспитательного воздействия4. А. И. Абатуров под постпенитенциарным контролем понимает исключительно административный надзор за освобожденными из мест лишения свободы, определяя его как систему осуществляемых органами внутренних дел мер надзора и контроля за поведением лиц определенной категории, освобожденных из мест лишения свободы, применяемых в интересах общей и частной превенции преступлений5. Отождествление понятий «постпенитенциарный контроль» и «административный (полицейский) надзор за освобожденными из мест лишения свободы» представляется нам не соответствующим назначению и природе этого вида социального контроля, а также значению слова «постпенитенциарный».

Автором термина «постпенитенциарный» является юрист и общественный деятель Роулифф Бринкерхофф, написавший в 1883 г. книгу «Постпенитенциарное обращение с преступниками»6. В английском языке понятие «post penitentiary» не нашло широкого употребления и со временем было заменено более удобной формулировкой «post prison», то есть «послетюремный»7. В российской юридической литературе к термину «постпенитенциарный» одним из первых обратился В. И. Горобцов, уравнивавший понятия «постпенитенциарный» и «постисправительный»8. Такой подход представляется нам не совсем корректным, ведь исправление провозглашается целью каждого уголовного наказания, а не только лишения свободы. Кроме того, слово «постисправительный» вряд ли применимо к характеристике случаев досрочного освобождения от отбывания наказания, поскольку полное достижение цели исправления при данном виде освобождения предполагается в течение не отбытой части наказания, как это предусмотрено, например, ч. 4 ст. 82 УК РФ. Хотя стремление русифицировать понятие «постпенитенциарный» вполне понятно, тем не менее, думается, что в русском языке не следует искать емкого синонима для слова «постпенитенциарный», поскольку именно оно наиболее адекватно отражает в содержательном аспекте связь со всеми категориями осужденных, отбывавших наказания в исправительных учреждениях всех типов. Ю. М. Ткачевский критикует использование термина «пенитенциарный» в качестве родового названия для всех мест лишения свободы (тюрем, исправительных и воспитательных колоний, лечебно-исправительных учреждений), объясняя это тем, что «пенитенциарии» – особые исправительные учреждения, существовавшие в США и не свойственные российской системе исполнения наказаний9. Н. А. Стручков, напротив, справедливо полагал, что слово «пенитенциарный» вследствие исторической трансформации его смысла стало полным аналогом русского слова «исправительный», таким образом, наименования «исправительное учреждение» и «пенитенциарное учреждение» равнозначны10. Нельзя не отметить и то обстоятельство, что употребление понятия «пенитенциарный», как и производное от него – «постпенитенциарный», вполне соответствует российской правовой традиции11. Слово «постпенитенциарный», таким образом, буквально должно пониматься как «после освобождения из исправительного учреждения», следовательно, в объем понятия «постпенитенциарный контроль» входят все случаи установления контроля после освобождения из мест лишения свободы.