Социологический ежегодник 2013-2014
Шрифт:
66. Hirst P., Thomson G. Globalization in question: The international economy and the possibilities of governance. – Cambridge; Malden (MA): Polity, 1996. – XVIII, 318 p.
67. Hirst P., Thomson G., Bromley S. Globalization in question. – 3rd ed. – Cambridge; Malden (MA): Polity, 2009. – XVII, 289 p.
68. Junne G. Global cooperation or rival trade blocs? // J. of world-systems research. – Santa Cruz (CA), 1995. – Vol. 1, N 9. – P. 1–21.
69. Kennedy P. The rise and fall of great powers. – N.Y.: Random house, 1987. – XXV, 677 p.
70. Ledeneva A.V. How Russia really works: The informal practices that shaped post-Soviet politics and business. – Ithaca (NY): Cornell univ. press, 2006. – XII, 270 p.
71. Ledeneva A.V. Russia’s economy of favours: Blat, networking and informal exchange. – Cambridge: Cambridge univ. press, 1998. – XIII, 235 p.
72. Ledeneva A.V. Unwritten rules: How Russia really works. – L.: Centre for European reform, 2001. – 48 p.
73. Levitt T. The globalization of markets // Harvard business rev. – Boston (MA), 1983. – Vol. 92, N 3. – P. 92–102.
74. McLuhan M. The Gutenberg galaxy: The making of typographic man. – L.: Routledge & Kegan Paul, 1962. – II, 294 p.
75. McLuhan M., Fiore Q., Agel J. War and peace in the global village. – N.Y.: Bantam books, 1968. – 190 p.
76. Modernity and its futures: Understanding modern societies / Ed. by T. McGrew, S. Hall, D. Held. – Cambridge: Polity, 1992. – Bk. 4. – VIII, 391 p.
77. Pokrovsky N.E. Globalization and conflict: Pitirim Sorokin and post-modernity // Return of Pitirim Sorokin / Ed. by S. Kravchenko, N. Pokrovsky. – Moscow: International Kondratieff foundation, 2001. – P. 238–250.
78. Ritzer G. The globalization of nothing. – Thousand Oaks (CA): Pine Forge, 2004. – XVII, 258 p.
79. Ritzer G. The globalization of nothing 2. – Thousand Oaks (CA): Pine Forge, 2007. – XI, 249 p.
80. Ritzer G. The McDonaldization thesis: Explorations and extensions. – L.; Thousand Oaks (CA): SAGE, 1998. – VIII, 212 p.
81. Robertson R. Glocalization: Social theory and global culture. – L.: SAGE, 1992. – 224 p.
82. Sklair L. A sociology of the global system. – L.: Johns Hopkins univ. press, 1991. – XII, 269 p.
83. Sklair L. Competing conceptions of globalization // J. of world-system research. – Santa Cruz (CA), 1999. – Vol. 5, N 2. – P. 143–163.
84. Sklair L. The sociology of progress. – Abingdon: Routledge, 2007. – XVI, 271 p.
85. Smith D. Globalization: The hidden agenda. – Cambridge: Polity, 2006. – X, 271 p.
86. Stehr N. Knowledge societies. – L.; Thousand Oaks (CA): SAGE, 1994. – XII, 291 p.
87. Stehr N. Moral markets: How knowledge and affluence change consumers and producers. – Boulder (CO): Paradigm, 2008. – XVIII, 269 p.
88. The Wiley-Blackwell encyclopedia of globalization: Vol. 1–5 / Ed. by G. Ritzer. – Chichester; Malden (MA): Wiley Blackwell, 2012. – LVI, 2582 p.
89. Tiryakian E. The wild cards of modernity // Daedalus. – Cambridge (MA), 1997. – Vol. 126, N 2. – P. 147–182.
90. Wallerstein I. Unthinking social sciences: The limits of nineteenth-century paradigms. – Cambridge: Polity, 1995. – VIII, 286 p.
91. Waters M. Globalization. – L.: Routledge, 2002. – XIX, 247 p.
Изменение
В 1920-х годах выдающийся русский ученый-геохимик, академик В.И. Вернадский разработал концепцию биосферы, а также утверждал, что человечество стало мощной геологической силой [Вернадский, 1980]. Концепция биосферы рассматривается мной как ключевая «парадигма» для изучения климатических изменений и их воздействия на все, что живет на нашей планете.
Сегодня мировая система в целом, включая Россию, представляет собой весьма неустойчивое и конфликтное образование в преддверии мирового экономического кризиса. Число и масштаб социальных конфликтов и малых войн возрастает. Мир снова входит в состояние «холодной войны», которая отличается от прошлой тем, что противостояние двух «великих держав» сменилось противостоянием множества могущественных «кластеров», состоящих из государств, многократно превосходящих Россию по численности населения. Большинством стейкхолдеров мир рассматривается, прежде всего, как источник дефицитных ресурсов, а не как пространство, пригодное для жизни человека и других живых существ. В моем понимании современный мир представляет собой «общество всеобщего риска» [Яницкий, 1996; Yanitsky 2000], на пространстве которого, включая землю и космос, больше не осталось абсолютно безопасных мест, – есть только места более или менее безопасные, число и конфигурация которых постоянно изменяются.
Надежда на «мир во всем мире» испарилась практически сразу же после окончания Второй мировой войны. Атомное оружие расползлось по всему миру. Созданы новые виды оружия массового уничтожения. Миротворчество как этический принцип сменилось на «силовое принуждение к миру», т.е. на множество военных контингентов, сдерживающих противоборствующие стороны, а при «необходимости», как это было в Ливии, – просто вмешательство стран НАТО во внутренний конфликт суверенной страны.
Быстрая индустриализация во многих развивающихся странах, рост народонаселения планеты и его жизненных запросов, переход большинства производств с угля на нефтегазовое топливо, освоение новых нефтяных месторождений в морях и океанах, которые уже не раз оказывались источниками региональных экологических катастроф, наконец, стремление к тотальной автомобилизации всего мира без должной утилизации отходов «общества потребления» – все это способно резко снизить устойчивость биосферы. Сначала в отдельных локусах, потом в регионах и континентах и, в конце концов, – в глобальном масштабе.
В таком предкризисном и напряженном состоянии мир-система естественно реагирует только на сиюминутные экономико-политические вызовы, не заботясь об общей динамике глобальной среды обитания, т.е. биосферы. Актуально только то, что происходит «здесь и сейчас» или ожидается в ближайшем будущем. Отказ США, России и Китая от продления Киотского протокола – лучшее свидетельство такого типа политического мышления. Но это не единственная причина отсутствия внимания со стороны политиков и ученых к проблеме изменения климата.