Социум (сборник)
Шрифт:
«Топ-топ-топ! По тротуару бежит щенок таксы. Уши развеваются на ветру, как два озорных флага. Блестящая гладкая шерсть переливается на солнце. Рядом с ним на велосипеде катится девочка. Подвернутые рукава рубашки, нос в веснушках, лакированные красные сандалии. Когда переднее колесо попадает в лужу, оставшуюся после вчерашнего дождя, поверхность воды разбивается на тысячу прозрачных осколков.
Черный
Девочка смеется…»
– Нет-нет, – качает головой женщина. – Это совсем не то. У вас есть что-нибудь про кота?
– Кота? – вежливо улыбается продавщица, садится на корточки и роется в нижнем ящике под прилавком. – Да, есть. Черная кошка на подоконнике в полнолуние, ведьмин кот в пентаграмме…
– Нет. Что-нибудь радостное. И… кот должен быть рыжим.
– К сожалению, нет, – разводит руками девушка. – Чтобы сразу и девочка, и рыжий кот, и радость – такого не осталось. На прошлой неделе вы забрали последнее.
– Скоро новый завоз? – Женщина теребит ремешок сумки. Заправляет прядь волос за ухо. Прикусывает нижнюю губу.
– Зайдите дней через десять.
Женщина рассеянно кивает и выходит из магазина. Делает несколько шагов по тротуару, потом будто спохватывается и быстро оглядывается по сторонам. Никто из знакомых не должен ее здесь видеть. Иначе… Она мотает головой, будто вытряхивая дурные мысли, и быстро идет прочь.
«Топ-топ-топ! По широкой лестнице бежит карапуз лет пяти. Внизу его ждет мама, раскинув руки. Внизу ждут море и сладкая вата! Ступеньки низкие, но их много, поэтому во рту уже поселилась запыхалка, и щеки горят, но Вадик смеется и продолжает бежать…»
– Видели? Видели, да? – Отец поворачивается к нам с мамой и тычет в телевизор. – Совсем охренели!
На экране появляется молоденькая журналистка – почему-то они все такие в криминальных новостях, для контраста, не иначе – и рассказывает о том, как в руках полиции оказалось несколько записей детских воспоминаний. Даже меня передергивает, несмотря на имидж краба-пофигиста.
– …Судя по количеству найденных записей, было убито более десяти детей. Все в возрасте от четырех до семи лет.
– Это логично, – перехватывает нить разговора следователь. – Самые яркие детские впечатления формируются именно в этом возрасте.
– Живодеры, с-с-суки, – шипит отец. С работы он пришел уже навеселе, но
– Уймись, – привычно бормочет мама. – Никто не собирается трогать людей. Видишь – преступников поймали и судят. Сам слышал, что они работали на черном рынке. Кто из нормальных людей будет покупать там записи?
– Кто из нормальных людей вообще покупает эти записи?! А главное – кто запихивает их себе в голову? – Папу сегодня не унять, да. Предвкушаю теплый вечер с взаимными оскорблениями, битой посудой и хлопнувшими дверями. Морально готовлюсь, так сказать. – Эмоции мертвых животных, чтоб…
Пока отец подбирает ругательство из своего богатого арсенала, я пытаюсь убраться в комнату. Бочком-бочком. Будто краб. Меня здесь нет. Разбирайтесь сами, а я в домике. Интересно, у крабов есть домики?
Потом я сижу с планшетом, забившись в нишу между диваном и шкафом, и читаю описания воспоминаний. В Сети десятки сайтов, которые ими торгуют, но здесь самые классные тексты. «Как здорово бежать по зеленому лугу…», «Хочешь поиграть с солнечным зайчиком?», «Самая вкусная колбаса в мире после головокружительного прыжка за ней!». Тут я смеюсь.
Импланты воспоминаний стоят очень дорого, поэтому мне не светят. Родители вечно собачатся из-за денег, их то не хватает, то нет совсем. И рассуждать я могу лишь теоретически. Говорят, что картинки очень яркие. Говорят, что их можно прокручивать по несколько раз. Говорят, что это незабываемо и очень приятно.
Правда, есть и другие мнения. Чтобы получить воспоминание, животное убивают, быстро извлекают мозг и присоединяют к специальному устройству. Зоозащитникам такое страшно не нравится. Они все время протестуют, хотят, чтобы этот бизнес запретили, кричат об убийствах… С другой стороны, кур и коров тоже убивают для еды. И почему-то никто особо не возмущается. Да, те, кто победнее, едят соевые суррогаты, но животный белок до сих пор высоко ценится. Раньше домашних животных разводили только на мясо, а теперь поняли, что их можно использовать в качестве пищи для ума. И специально выращивают, чтобы получить их воспоминания, не обремененные рефлексией. Получить чистую концентрированную эмоцию, которую люди давно уже разучились испытывать.
Конец ознакомительного фрагмента.