Сода-солнце (Фантастическая трилогия)
Шрифт:
Он замолчал. И мы не знали, что сказать на это. Как он цеплялся за свою фантазию! Он уже и нас включил в нее, и мы уже стали элементом рассказа. Но это все-таки был рассказ. Как говорил Олеша: рассказ—это все, что рассказано. На улице был белый день. Реальная жизнь шумела на улице, а здесь несчастный парень пытался материализовать фантазию. Зачем?
— Зачем?
— Я люблю ее, братцы, — сказал он. — Вот в чем штука.
— Кого, чудак? — Ту, которая прилетит…
— Ладно, — сказал Костя. — Тут пути нет. Разве что в безумие. Ты становишься
Он включил радио. Нормальное московское радио.
— Вот послушай реальные известия, — сказал он. — Кто где что посеял и что из этого выросло. После всей болезненной чепухи это звучит райской музыкой.
И тут диктор, реальный диктор, а не выдуманный, реальный московский диктор сообщает о непонятных сигналах из космоса, обладающих периодичностью в сто с лишним дней. И что среди всех хаотических сигналов космоса это первые сигналы с устойчивой характеристикой. И что многие советские ученые не исключают возможности их искусственного происхождения… Ну, вы все, конечно, помните это сообщение. Обидно только, что никто теперь не поверит, что Гошка рассказал нам свою фантазию о сообщении раньше, чем оно прозвучало по радио.
Мы ничего не понимали. Чересчур это напоминало продолжение Гошкиного рассказа, и хотелось проснуться.
Мы посмотрели на Гошку. Он смеялся. Морда у него была спокойная и довольная.
— Ну вот, — сказал он дружелюбно. — Я же говорил вам, а вы не верили. Я знал, что сегодня должно случиться что-то в этом роде.
Поглядев на наши лица, он сказал:
— Выпейте водички. Еще посмотрим, кто из нас псих. Пошли куда-нибудь, закажем и съедим большую еду. Я помираю от голода.
Он потянулся с хрустом.
— Я не гордый, — сказал он. — Теперь могу подождать сколько нужно. А вы балды, братцы кролики. Сами придумали третью сигнальную систему, а сами боитесь ею пользоваться. Чуть меня с толку не сбили.
Вот как было много лет назад. Так здорово начиналось. А что из этого вышло?
Случилось самое фантастическое — прилетел этот научно-промышленный марсианин.
— Ну и что хорошего? — спрашивал Гошка. Ладно, пора прощаться с детством. Я имею в виду детство человечества.
Кстати, этот тип, мои будущий ассистент, присланный невесть откуда и невесть каким начальством, так и сидел в углу, куда я его посадил с журнальчиком. И он был нам совсем не нужен сейчас, и только моя врожденная вежливость не позволяла мне спросить его сразу, что ему, собственно, здесь нужно и почему он не пришел мне представляться в лабораторию.
— Послушайте, почему вы пришли сюда? — спросил я его.
— Мне сказали, чтобы я разыскал вас, и я разыскал…
— Имелась в виду лаборатория.
— Мне никто не сказал этого, — ответил он.
— А сами вы не могли догадаться? — спросил Костя.
Он пожал плечами. Меня начал бесить этот жест.
— Боюсь, мы с вами не сработаемся, — сказал я.
— Почему? — спросил он.
— Я вам потом объясню, — сказал я. — Вы прочли то, что я вам
— Да.
Я ему дал статью, где убедительно доказывалось, что, несмотря на развитие кибернетики, человеку полагается думать.
— Вы согласны с тем, что там написано? — язвительно спросил я.
Он пожал плечами.
— Он пожимает плечами, — сказал Костя. — Почему вы пожимаете плечами?
— Вы спросили меня, согласен ли я… — робко сказал он.
— Ну?
— Я этим движением хотел показать, что я не понял…
— Чего не поняли? Согласны вы или нет?
— Я не понял того, что я прочел… — тихо сказал он.
— Не поняли того, что вы прочли?.. А что, собственно, там можно не понять? — спросил я. — А почему, собственно, вы держите журнал вверх ногами?
— Вы мне его так дали… — робко сказал он. Он как взял журнал вверх ногами, так и пытался его читать. Он в нем ничего не понял. Мы глядели на него ошеломленные.
— А… почему, собственно, вы не могли его перевернуть?.. — тихо спросил Костя.
Он посмотрел на Костю снизу вверх, и робко улыбнулся, и пожал плечами.
Тогда Гошка вскочил с тахты, схватил его за шиворот, выволок из комнаты, протащил его по лестнице и вышвырнул на улицу.
Потом он вернулся, потрогал стены, стол, потолкал тяжелое кресло, как будто хотел убедиться, что все прочно стоит на местах.
— Не люблю фантастику, — сказал он и вытер руки о штаны.
Костя повернулся от окна.
— Он там внизу ждет, — сказал он. — Сигналит.
— Узнай, что ему нужно? — сказал я. Костя открыл окно.
— Что вам нужно? — спросил он.
— Я у вас забыл берет, — ответил ассистент. Гошка схватил берет и вышвырнул его на улицу.
— Не человек, а какой-то марсианин, — сказал он.
Тут позвонил телефон, и Гошка снял трубку.
— Тебя, — сказал он мне. — Начальство.
— Что они все, сбесились? У меня выходной день… Слушаю.
— Ну как? — спросил голос в трубке.
Это академик Супрунов из отделения биофизики.
— Что — ну как?
— Как вам понравился ваш новый ассистент? Потом он мне все объяснил, что и как и зачем все это было нужно, и выходило, что я сам выпросил себе такого ассистента потому, что моя работа по расшифровке сигналов мозга требует как раз такого ассистента. Я и мечтать не мог о таком.
— Братцы, — сказал я ребятам. — Братцы… Гошка, знаешь, кого ты вышвырнул за дверь?
— Кого? — спросил Гошка.
— Марсианина…
— То-то мне его лицо показалось знакомым до отвращения, — сказал Гошка.
Привет тебе, Аврора. Рассказывает Аносов. Крах третий
Я посмотрел на часы и тут же забыл, который час. Совершенно очевидно, что они сегодня не прилетят. Колючие звезды шевелились в черном небе. Корыто локационной антенны вращалось как бешеное.
Ждать и догонять труднее всего, ждать и догонять. Мы сильно продвинулись вперед и, по-видимому, догнали их. Теперь оставалось только ждать.